О нет, не спрашивает он заране,Когда вдали появится земля.Но он хотел бы разглядеть названьеИдущего навстречу корабля.Умеющий угадывать желанья.Бинокль ему протягивает гид:— Читайте… Здесь такое расстоянье,Что и стрела любая долетит.Я регулятор подвернул, примерясьК своим глазам, — и в тот же самый мигОбрывок надписи: «…de las Mujeres»Передо мною явственно возник.2— Вот остров наш, — сказал индеец просто,Сейчас прибудем… Близится причал. —Да, это был не парусник, а остров.От радости я чуть не закричал.Но радость вдруг сменилась огорченьем.О, как он мал, как тих и одинок!Обширным омываемый теченьем,В хурджине он бы уместиться мог.Открывшийся в конце дороги длинной,Оазис тот, который я искал,Схож с валуном, скатившимся в долину,Негаданно оторванным от скал.Он высится, как сноп, забытый в поле,Когда уж сено сложено в скирды.(Прости меня, мой гид, я поневолеСравнения ищу на все лады.)Пришвартовались. Я из лодки вышелИ сразу — словно вихрь меня увлек, —Быстрей, чем голубь отчей сакли крышу,Я обошел желанный островок.Ну, пусть не крыша… Весь он, предположим,С отелем скромным, с россыпью хибарЧуть больше, чем аул Цада, но все жеУступит он аулу Цудахар.Ах, в том ли суть? Уж я-то с детства знаю,Что тесный, чуть приметный уголокВ себя вбирает все, как ширь земная,Когда он душу чем-нибудь привлек.Чего ты здесь искал? Благополучья?Величия?Прибоя мерный гулКо мне взывает! — Приглядись получшеИ ко всему прислушайся, Расул.Я слушаю, смотрю, хожу по пляжу,По улочкам разбросанным брожу,Свое воображенье будоражу,Подробностью любою дорожу.Туристы жаждут здешнего загара,Скучающие баловни судьбы.Не видно лиц. Темнеют окуляры —Стекло размером с колесо арбы.Американки пожилые в шортах,Хоть о душе подумать им пора,Среди юнцов приезжих, дошлых, тертых,Резвятся в баре с самого утра.За этой стойкой, под зонтами пляжа,В углу укромном, в островной глуши,Идет все та же купля и продажаВоды и неба, тела и души.Но музыки развязному звучаньюИ выкрикам подвыпивших гостейЗдесь противопоставлено молчаньеЛачуг, рыбачьих лодок и сетей.
