— Историю мою перекроили,Героям битв измену приписав.Под медный шелест гербовых колосьевВ иную быль поверили сердца.И возвышался не святой ИосифВ бессмертном чине моего творца.Бледнеют звезды на небе, как жемчуг.И сон, ко мне на цыпочках входя,Перед зарею милосердно шепчет:— Спи, времени двуликое дитя!* * *Может быть, снится мне эта картина.Может быть, в мыслях живет:Ворон тюремный, лихая машинаВстала у наших ворот.Грохот ударов тревожных и властных,Дверь я открыл, и не зря,Кровью пахнуло с околышей красныхВ свете ночном фонаря.Сердце мое застонавшим чунгуромКануло в бездну тотчас.Вижу полковника с ликом чугунным,С каменным холодом глаз.Веки увенчаны тяжестью складок,В деле чужда ему прыть.Он говорит, соблюдая порядок:— Паспорт прошу предъявить!Перемигнулись незваные гости:Вот, мол, он — волчья родня.Вздрогнул я, словно вколачивать гвоздиНачал полковник в меня.И ощутил я озноб казематов,Зоркость нацеленных дул.— Кто вы? Фамилия ваша?— Гамзатов!— Как ваше имя?— Расул!— Ваше занятие?— Я стихотворец!— Где родились и когда?— Местный я буду. Рождением горец.Год двадцать третий! Цада!Будто о собственном вспомнив нагане,Кинув ладонь на бедро,— Есть ли оружье? — спросилКак в тумане. Я показал на перо.Обыск последовал. Дом перерыли,Книги листали сто раз.Малых детей моих двух разбудили.Лезли под каждый матрац.Словно больных доктора на приеме,Опытно, не сгоряча,Голые стены прослушали в доме,В белую грудь им стуча.Всюду крамолы им виделся призрак,Виделись козни одни.Тысячи строчек моих рукописныхКонфисковали они.Милые строки в простом переплете,Что с вами будет теперь?Слышу я: — Следуйте! С нами пойдете!Сами открыли мне дверь.Словно я был на другом уже свете,
