И памяти распахиваю дверь я.Порою всемогущ, порою слаб.В себе познавший веру и безверье.Любви слуга и ненавистный раб.Вновь каюсь перед собственной свободойЗа то, что мною на виду у всехОболган был Шамиль рыжебородый.Поныне не искуплен этот грех.В смятенье чувств и помыслов невольноСмотрю на фотографию свою.Как ни печально мне, как мне ни больно,Я сам себя на ней не узнаю.Кто виноват? Не ты ли, мой Учитель,Кремлевский житель, злая голова,Доверия людского отравитель,Поссоривший поступки и слова?Живой, ты возносился, бронзовея.И что скрывать — тебе я славу пелИ вынести потом из Мавзолея,Как делегат партсъезда, повелел.Ничто в минувшем не переиначишь,Я сам себе защитник и судья.О ты, моя комедия, что плачешь?Смеешься что, трагедия моя?* * *Встречал я речки с множеством излучинИ чем-то с ними в этой жизни схож.Никто меня так не терзал, не мучил,Как мысли, от которых не уйдешь.И ночи отражая, и рассветы,Они порою шепчут: — Погоди,Быть может, и великие поэтыНесли два сердца смолоду в груди?Нет, не они вводили эту моду,Греха такого им не припишу.В жестокий век прославивший свободу,Я у тебя прощения прошу!Как много звезд, как много звезд падучих!С небес они упали отчего?Прости меня и ты, лихой поручик,Заветный друг Кавказа моего.Одно лишь сердце было у Махмуда,И не грешил двумя сердцами Блок.Откуда появляется, откудаВторое сердце — кто б ответить мог?И, наважденья времени развеяв,Отмеченный печальною звездой,Ко мне приходит Александр Фадеев,Седоголовый, статный, молодой.Знаток стихов, и комиссар, и воин,Литературы доблестный полпред.Приятно мне, что был я удостоенВнимания его последних лет.И подношу я дружеской рукоюЕму вина искрящегося рог,Но он не пьет и все глядит с тоскою,И от застолья прежнего далек.О годы, годы! Нет, не на воде их,А на сердцах написаны круги.— Прошу тебя я, Александр Фадеев,Мне в прошлом разобраться помоги.И тень его лица легла на стену,
