— Нате, смотрите! Вот его рог! Золотой рог!

Толпа оглушительно заревела и засвистела.

И в этот миг ее рев перекрыл другой, могучий, как гром, и два огненных зеленых глаза вспыхнули в черной глубине леса. Взгляд их был спокоен, но грозен.

Смех сник, словно скошенный. Только несколько самых пьяных мужиков продолжали выкрикивать что-то задиристое и неразборчивое.

Золотой медведь рыкнул еще раз, огненный взгляд его сверкнул зеленой молнией и вонзился в сердца, заставив умолкнуть всех.

Мертвая тишина повисла над поляной. Молчали птицы и звери, молчали люди, молчали ветер и лес. Молчали еще долго после того, как потухли два изумрудных огня в ночи. Только громкоговоритель продолжал гнать песню за песней.

В общем-то вокруг были хорошие люди, только жизнь заматывала их и дразнила, как мартышек, и они озлоблялись на нее, и им иногда приходилось напоминать о доброте, человечности и любви.

— Прощай… — прошептала Мария. — Я поняла… Я поняла, что ты хотел сказать. Великому не нужна корона. Он носит величие и честь в собственном сердце. Оборванный и жалкий, униженный и оскорбленный, он всегда остается тем, что он есть. Он остается королем!

— И королевой тоже… — тихо добавил Владимир.

Домой учитель шел как преступник, боясь глядеть по сторонам, и только когда за спиной захлопнулась дверь комнаты, Андрей вздохнул посвободнее и сел за стол.

«Я чуть не убил человека, — тихо подумал он. — Откуда во мне это?»

Сидевший ясно вспомнил случившееся. Он спокойно заполнял анкету, как вдруг слепая неукротимая ярость по отношению к находившимся в помещении закипела у него в крови. Чтобы дать ей исход, Андрей схватил со стола тяжелую фарфоровую чернильницу и запустил ею в говоривших. Чернильница пролетела на волосок от головы участкового и разлетелась на мелкие части, ударившись о стену…

Учитель до боли сдавил виски руками. «А если бы на пару сантиметров в сторону — что бы сейчас было?»

Да, к нему отнеслись как к припадочному и только поэтому участковый не принял своих мер. Но как же быть дальше?

Учитель положил руки на стол и с усилием поднял голову. Теперь уже не обращать внимания на творящееся с собой было невозможно. В памяти, образуя неумолимую цепочку, всплыли один за другим все неприятные, совершенно невозможные случаи. То он чуть не ударил ученика, то в очередном порыве сломал стул в классе, то испугал угрозами пожилую учительницу. Всего этого не должно было быть с ним! Он не мог, как не может превратиться в зверя!

По странной ассоциации учитель вдруг вспомнил тему разговора в паспортном столе. Участковый жаловался паспортистке на отсутствие привычных дел: ни драк, ни воровства, ни случаев жульничества за последнее время. Словно все внезапно стали уважать друг друга. «Понимаешь, ни одного случая за последний месяц, — удивлялся милиционер, — в Голове не умещается…»

«Вот вам и случай», — неожиданно усмехнулся учитель и тут же ощутил, как опять изнутри поднимается темная кипящая волна, протекает в голову, ноги, руки, которыми надо громить, бить всех и вся… убивать. «Я схожу с ума! — мелькнуло в просвете сознания. — Это называется буйным помешательством.»

Усилием воли Андрей попытался противостоять нахлынувшей ярости, но это было бесполезно. Он, резко сломленный, упал на пол, тело задергалось в конвульсиях, словно сражаясь с невидимым противником. Через несколько минут Андрей в бессилье затих. Слышно стало, как затикал будильник на полке. Он поднялся и, прихрамывая, подошел к двери. Приотворил ее, послушал, потом затворил и повернул ключ в замке. «А если б в доме кто-то был?» — с запоздавшим ужасом подумал учитель и, доплетясь до кровати, тяжело повалился на нее.

«Надо идти к врачу! — через минуту зажглось в его голове, отчего он даже привстал, но потом снова лег. — Иначе я за себя не отвечаю.»

В таком неопределенном состоянии Андрей пролежал не менее часа. Потом услышал, что пришли хозяева. Заскрипели половицы, послышались голоса. Квартирант не подал ни звука.

— Учителя еще нет? — через некоторое время совсем близко от его двери спросила хозяйка.

— Кажется, нет, — ответил голос ее мужа.

— Ну ладно, сядем без него. Придет, поест… Андрей Сергеевич! — позвала она на всякий случай.

Учитель промолчал. Шаги удалились в кухню. Он приподнялся на кровати и стал снимать пиджак. Пучок серой жесткой шерсти вылез в прореху между пуговиц рубашки. Андрею показалось, что обрезок чьей-то шкурки завалился ему за одежду. Пальцы взялись за него и потянули. Но сделалось вдруг больно. Учитель встал и расстегнул рубашку. Всю грудь и живот покрывала странная сероватая шерсть. Он провел по ней рукой и ощутил приятные прикосновения отсвечивающих серебром волосков. Странный был сон, но что он значил? Андрей машинально бросил взгляд на высокое зеркало в шкафу. И на голове была такая же сероватая щетка. «Нет, в таком виде нельзя показаться на люди, — спасительно подстраиваясь под законы сновиденья, подумал он. — Побуду здесь. А потом, вечером, можно будет выйти». Он покорно лег на кровать и закрыл глаза.

Андрею показалось, что он поспал некоторое время. За окном темнело. Учитель осторожно встал и подошел к утонувшему в полумраке зеркалу. Шерсть никуда не исчезла, она все так же мягко серебрилась, как сквозь дымку. Тогда он неожиданно для самого себя, такого воспитанного и умного, поступил совершенно нелогично, как в детстве: рассердился на нее, может быть, потому что теперь так легко было рассердиться, потому что чья-то злоба, как тяжелая ноша, постоянно лежала у него на плечах. Андрей взмахнул рукой и хотел ударить по зеркалу, но в последний момент ум подсказал об опасности — и кулак прошел мимо нелепой обезьяны в стекле. Но от этого зло вспыхнуло еще ярче. Андрей опять, как и в прошлый раз, не удержался в стоячем положении и опустился на пол. Его выворачивало, корежило, будто что-то рвалось наружу и не могло найти дверей. Хотелось уничтожить все вокруг, весь мир — и только после этого придет облегчение.

Опустошенный, учитель замер, прижав колени к груди. Еще один кризис миновал. Он снова поднялся, но что-то теперь новое было в ощущении тела. Андрей потрогал твердыми, словно сведенными судорогой пальцами продолговатое волосатое лицо, зацепил за ухо, отметив непривычность его формы. Что-то мягкое, будто со стороны, коснулось его ног сзади.

Андрей взял с полки коробок и, вернувшись к шкафу, зажег спичку. В зеркале стоял на задних лапах волк.

Повинуясь какой-то необходимости, учитель опустился на четвереньки и больше уже не испытывал потребности вернуться в прежнее положение.

Видимо, шум в комнате все-таки привлек хозяев. В дверь постучали. Андрей замер, не зная на что