коротышка с поседевшей головой, с лицом, похожим на поношенную седельную суму, — это не укладывалось в голове. И что теперь будет с Сорчей? Как это все произошло?

Внезапно она подумала о тех безжалостных словах, которые бросала в лицо Аласдэру.

— О Боже! — Она прижала ладони к щекам. — Какая ужасная получилась путаница — и все из-за меня!

— Нет, милочка, это наделала твоя мать, упокой Господь ее душу.

Эсме не слушала его.

— Аласдэр! Прости меня, я так виновата перед тобой. Ангус недоуменно посмотрел на нее.

— Почему? — спросил он. — Что ты сделала? Эсме уставилась на ковер.

— Я… говорила ужасные вещи, — прошептала она. — Такие, что мне и вспомнить страшно.

Но Аласдэра, казалось, совсем не интересовало ее извинение. Он все еще неодобрительно следил за дядей.

— Ангус, вы уверены? — спросил он голосом, в котором сквозило недоверие. — За последние месяцы я многое передумал и, казалось, понял, где истина. Этот ребенок очень дорог мне.

— Да, мой мальчик, — устало сказал он. — Не сомневаюсь. Эсме положила ладонь на руку Аласдэра.

— Глаза у Сорчи действительно как у Макгрегора, — задумчиво сказала она. — Наверное, твой дядя прав, говоря так о маме. Она могла быть импульсивной и безрассудной. Но было в ней и другое, о чем говорила тетя Ровена, — но не будем об этом! Я прошу прощения, Аласдэр, за все безобразные вещи, которые я наговорила.

Аласдэр повернулся к ней и взял ее руки в свои.

— Но ты была недалека от истины, дорогая, — сказал он. — Думаю, я должен признать, что все, сказанное дядей, правда. У него нет причин лгать. Но ужасная правда в том, что это мог бы быть я. На этот раз я оказался не виноват, хотя сейчас предпочел бы, чтобы все было наоборот. Но сколько раз я был виноват в подобных случаях? Сколько раз, Эсме? Я не мог бы даже сосчитать.

Ангус с любопытством наблюдал за ними.

— Что это значит, мой мальчик, — «предпочел бы, чтобы все было наоборот»?

— Ангус, я не хочу ссориться с вами, — начал он. — Но я не отдам ее. Я буду бороться.

Ангус был потрясен.

— Ты хочешь растить ребенка? — сказал он. — Но я думал, что мисс Гамильтон взяла на себя заботу о девочке.

Эсме жалко засопела.

— Сначала так оно и было, — сказала она. — Пока об этом не узнала моя тетя Ровена.

Ангус тихонько хихикнул.

— А, Ровена! Ее я тоже помню.

— Ангус, это, черт возьми, совсем не смешно. Ангус многозначительно поднял руки.

— Хорошо, мой мальчик! Ты знаешь, что всегда говорит твоя бабушка Макгрегор: «Рано или поздно цыплятки все равно вернутся на свой насест». Но на этот раз цыпленок по ошибке устроился на твоем насесте.

— Бабушка действительно говорила это? — сдвинул брови Аласдэр.

— Тысячи раз! — ответил Ангус. Аласдэр сжал кулаки.

— Ладно, она угнездилась здесь, и пусть, Бога ради, здесь и остается, — сказал он. — Я буду растить ее, как собственную дочь. Я единственный отец, которого она когда-либо знала — Ачанолту она никогда не была нужна, и я говорю вам, что не отдам ее.

Эсме начала понимать, что Аласдэр совершенно серьезен. Он на самом деле не хотел снимать с себя ответственность. Он был в ярости. Челюсть его свело судорогой.

Ангус сел и почесал свою седую голову.

— Хорошо, хорошо, как же нам быть? — пробормотал он. — Один Бог знает — моряку невозможно растить ребенка, и у меня в любом случае нет такого намерения. Конечно, я хотел бы устроить все так, как будет лучше для малышки. Но, мой мальчик, больше всего прав на девочку у нее… — Тут он сделал жест в сторону Эсме. — В этом я уверен. Женщины знают, что лучше для детей.

— Я знаю, что лучше для Сорчи, — рявкнул Аласдэр, сжатая челюсть которого по-прежнему свидетельствовала о его воинственном настрое. — Я понимаю ее. Мы с Эсме будем воспитывать ее вместе.

Ангус выглядел совершенно сбитым с толку.

— Я думал, Эсме живет с Ровеной.

— Да, и это следующая проблема, которую я намерен решить, — сказал Аласдэр, опуская руку в карман и извлекая оттуда маленькую бархатную коробочку. Она была зеленой, как та, в которой хранился подаренный им жемчуг, только меньше. Он хлопнул ею о стол рядом с позабытым подносом с кофе и бросил на Эсме взгляд, который вызвал в ней желание противоречить.

— Но это мы должны обсудить между собой, — добавил он.

— А! — сказал Ангус, хлопая себя по коленям и вставая. — Тогда я иду наверх и забираю с собой виски.

Аласдэр помахал ему рукой.

— Да-да, — сказал он. — Разумеется, ступайте.

Ангус остановился рядом с Эсме и положил ей руку на плечо.

— Не тревожься, красавица, — сказал он. — Я богатый человек, и я все сделаю для малышки. Мне в любом случае нужен наследник.

Эсме во все глаза смотрела на него.

— Но что мы скажем Сорче?

Ангус покровительственно похлопал ее по плечу.

— Ну, когда она вырастет, ты скажешь ей все, что найдешь нужным — или не скажешь ничего! Она будет леди Сорча Гатри, твоя любимая младшая сестричка. Аласдэр не станет возражать, а если станет — я убью его. Или ты можешь сказать ей, что у нее были родители, которые очень любили друг друга, но испортили себе жизнь, хотя хотели для нее самого лучшего. Или, если захочешь, можешь изменить ей имя и сказать, что она ваша с Аласдэром дочь. Ведь так оно и будет, да?

Эсме смотрела на него, не в силах произнести ни слова.

— Хорошо. По крайней мере у нас есть… выбор.

Ангус помедлил ровно столько, чтобы успеть еще раз подмигнуть Эсме и захватить графин с виски.

— Не теряйте времени, — посоветовал он. — Как бы там ни было, красавица, ребенку нужны двое родителей. Не так важно, кто зачал, важнее, кто любит и заботится о нем.

Она медленно кивнула:

— Это правда.

И Ангус вышел, закрыв за собой дверь.

Аласдэр смотрел ему вслед с выражением недоверия.

— Ну и денек, — сказал он, беря ее за руку. — И он еще только начинается. Что ты обо всем этом думаешь, девочка?

— Я ему верю, но я потрясена. — Эсме тоже все еще смотрела на дверь. — Подумать только! Капитан Макгрегор и моя мать! Но похоже, что он и был ее первой давно утраченной любовью. В голове не укладывается, все это просто поразительно.

— Моя голова уже несколько недель отказывается мне служить. И что это за утраченная любовь?

Эсме повернулась к нему и тронула ладошкой его щеку.

— О, просто глупая романтическая история, которую мне рассказала тетя Ровена, — пробормотала она. — Что-то вроде предостережения.

Аласдэр смотрел на нее с некоторым недоумением.

— Понимаю, и что за мораль у этой истории? Эсме наклонилась к нему и легко поцеловала в губы.

— Что нужно доверять своему сердцу, — сказала она. — Потому что первая любовь может быть самой настоящей, и за нее нужно держаться всеми силами.

— И это так?

— Да, — твердо сказала она. — Моя мать не сделала этого, и, может быть, отсюда все ее несчастья. Я надеюсь, что у меня получится лучше. Я надеюсь, что распознаю свою любовь и буду держаться за нее, какой бы она ни была. Может быть, меня ждет счастливая жизнь. Может быть, у меня получится лучше, чем у моей матери.

Аласдэр погладил ее по щеке.

— Моя дорогая девочка, ты не похожа ни на одну женщину из тех, кого мне приходилось знать, — прошептал он. — Ты просто Эсме. И ты совершенство.

Эсме улыбнулась ему со слезами на глазах.

— Ну а ты нет, — сказала она. — Ты безнадежно испорчен и очень, очень грешен. К сожалению, я нахожу это сочетание неотразимым.

Аласдэр не отрываясь с нежностью смотрел на нее.

— Эсме, я был таким глупцом, и совсем не приезд дядюшки Ангуса убедил меня в этом.

Она улыбнулась ему — и так много было в этой улыбке.

— Да, так и есть. Ты был глупцом. Его глаза заблестели.

— Но может быть, нам нужно начать все сначала? — продолжал он. — Эсме, что ты делаешь здесь? Тебе не следовало приходить сюда одной, ты ведь знаешь.

— Да, я думала, ты скажешь это раньше, — заметила она и взялась за газету.

— Что это? — спросил он. — Сегодняшняя газета? Как странно. Та самая газета, которую я читал перед тем, как броситься на Гросвенор-сквер.

Она бросила на него настороженный взгляд.

— Тогда ты, наверное, уже знаешь, что моей помолвке с лордом Уинвудом пришел конец?

Его лицо посерьезнело.

— Как только я прочитал объявление, то сразу поспешил к дому твоей тети, но ты уже ушла, — сказал он. — Не буду притворяться, Эсме, что я не рад. И на этот раз не упущу возможность завоевать тебя. Мне не следовало бы обременять тебя таким скандалистом, как я, но я намерен сделать это, если ты мне позволишь. Я люблю тебя, моя девочка, люблю всем сердцем.

— И я люблю тебя, — сказала она, беря его руки в свои. — Я пришла сюда с твердым намерением броситься в твои объятия самым развратным образом. Я знаю — чтобы выйти замуж за такого, как ты, Маклахлан, нужно очень постараться, и будет лучше, если ты проявишь больше уступчивости. Я собираюсь заполучить тебя любым путем, чего бы это ни стоило.

Он подарил ей одну из своих самых обольстительных улыбок.

— О, тебе не потребуется много усилий, особенно если ты собираешься вести себя развратно. — Вдруг улыбка исчезла с его лица. — Я только… ну, я только надеюсь, что Куин не возненавидит меня.

— Мне кажется, Куина больше заботит совсем другое, — пробормотала она. — Уверена, он едва ли заметил мое отсутствие.

— Не могу в это поверить. Эсме хитро взглянула на него.

— Поверь мне, — сказала она, раскрывая газету. — Но это совсем другая история, для которой будет свое время. Сейчас в