отослал ее прочь, помоги им всем Господь. И пока он стоял, ощущая, как дрожит Сорча, как разрывается его собственное сердце, он внезапно с ужасом понял, что, возможно, совершил самую большую ошибку в своей жизни.

— Мей, — хныкала Сорча, положив крошечный кулачок на лацкан его фрака. — Я хочу Мей.

Аласдэр наклонился и поцеловал ее в лобик.

— Я знаю, моя миленькая, — шептал он. — Я знаю. И боюсь, моя маленькая озорница, что я тоже хочу Мей.

На следующий день, когда Эсме сидела в гостиной для утренних приемов, уложив ногу на скамеечку, быстро вошла взволнованная тетя и сказала, что к ним с визитом явились лорд и леди Уинвуд.

— Гринвуд вот-вот проводит их сюда, — сказала она, оглядывая комнату тревожным взглядом. — Не думаю, что тебе следует переходить в большую гостиную. Здесь вполне прилично, как ты думаешь?

Эсме улыбнулась и отложила в сторону свое рукоделие.

— Здесь красиво и уютно, тетя Ровена, — сказала она. — Напрасно вы так беспокоитесь.

И вот уже леди Уинвуд гордо прошествовала по комнате, наклонилась и поцеловала Эсме в щечку.

— Моя бедная девочка! — сказала она. — Надеюсь, вы не очень страдаете.

Эсме широко раскрыла глаза.

— Мадам, я вовсе не страдаю, — сказала она. — Я немного прихрамываю, но к концу недели буду в состоянии танцевать джигу.

Леди Уинвуд выпрямилась, но не убрала руку со спинки кресла, на котором сидела Эсме.

— Какая милая и мужественная девочка! — объявила она, прижимая вторую руку к сердцу. — Уинвуд, не правда ли, она вела себя очень мужественно? И так спокойна, так хорошо выглядит после того, что нам довелось пережить вчера!

Лорд Уинвуд попытался увести мать к креслу.

— Разыскивая вас, я испортил свои вечерние туфли — вот все, что мне довелось пережить, — сказал он. — А сейчас, если мы собираемся присесть, нельзя ли попросить леди Тат-тон распорядиться подать нам по чашечке кофе?

Леди Таттон не надо было упрашивать, кофе тут же появился. Вначале, конечно же, зашел разговор о пожаре в театре: кто где был, во что одет, что сказал, что делал. Но скоро леди Уинвуд постаралась уйти от этой темы и взглянула на леди Таттон с притворным простодушием.

— Полно, это теперь уже в прошлом, — сказала она. — Ровена, может быть, мне удастся уговорить вас показать мне ваш сад?

— Мой сад? — удивилась леди Таттон. — Но, Гвендолин, сейчас ноябрь.

— Меня интересуют луковичные растения, цветущие весной, — быстро нашлась леди Уинвук — Я хотела бы видеть, как ваш садовник укрывает их на зиму. Все знают, что у вас лучшие в городе желтые нарциссы. Мои не идут ни в какое сравнение! Я уверена, что все дело в том, как они переносят зиму.

— Хорошо… — Леди Таттон медленно поднялась. — Я только переменю туфли.

— Превосходная мысль! — Леди Уинвуд вскочила и схватила свою сумочку. — Я помогу вам.

Эсме в немом изумлении взирала на эту сцену и, как только дверь закрылась, взглянула на лорда Уинвуда. Он неловко согнулся в своем кресле и зажал нос в тщетной попытке не рассмеяться.

— Мисс Гамильтон, — наконец сказал он, когда к нему вернулось самообладание, — полагаю, вы поняли, почему нас оставили одних.

Она ошеломленно улыбалась.

— Я больше ничего не понимаю, лорд Уинвуд.

— Я здесь, чтобы просить позволения поговорить с вами и искать вашего расположения, — сказал он. — Моя мать хочет, чтобы я женился, и у меня есть все основания полагать, что именно в вас она видит идеальную жену.

Сама того не замечая, Эсме повторила жест леди Уинвуд, прижав руку к сердцу.

— Боже мой, — только и смогла произнести она. — Это… так неожиданно.

— Вы не знали, что мне надлежит как можно скорее жениться?

Эсме несколько натянуто улыбнулась.

— О, я не буду оскорблять вашу проницательность таким утверждением, — сказала она. — Тетя Ровена знает каждого заслуживающего внимания холостяка от Пензанса до Ньюкасла. Но почему я?

Он только руками развел.

— Почему не вы?

Эсме почувствовала, как горячо стало лицу.

— Хотя бы потому, что я недавно в городе, — медленно произнесла она. — И шотландка. И еще прискорбная ситуация с Сорчей. Я не обманываюсь, милорд. Я знаю, что сплетни об обстоятельствах появления на свет Сорчи неизбежны. Думаю, что вашу матушку это не может не беспокоить.

Уинвуд натянуто улыбнулся.

— Моя мать вчера пережила чудовищный страх, мисс Гамильтон, — отвечал он. — Перед ее мысленным взором прошла вся ее жизнь, и она со всей ясностью осознала, что у нее нет внуков. Моя женитьба стала для нее делом первоочередной важности. Поэтому она остановила свой выбор на вас, игнорируя все второстепенные обстоятельства.

— Почему? — невозмутимо поинтересовалась Эсме. — Потому что я оказалась под рукой?

— Нет, потому что вы мне нравитесь, — отвечал он с честным выражением лица. — И она знает, что вы не какая-нибудь глупая жеманница, как большинство молоденьких барышень, которые появятся на ярмарке невест в следующем сезоне. От союза с такой барышней мне легче было бы отказаться. Кроме того, хотя вы выглядите совсем молоденькой, вы женщина, а не девочка.

Эсме опустила глаза и смотрела на свои сцепленные на коленях руки.

— Порой я чувствую себя совершенным ребенком, — призналась она. — Жаль, что я мало бывала в обществе, я хотела бы лучше понять его.

Уинвуд живо наклонился к ней.

— Ваша тетя и моя мать верят, что из нас получится хорошая пара, мисс Гамильтон, — тихо сказал он. — Что вы об этом думаете?

— Я ничего не могу думать, — отвечала она. — Все это так неожиданно. И вы даже не знаете меня, милорд. Мы едва обменялись дюжиной слов.

Он еще раз неопределенно улыбнулся.

— За те недели, которые прошли со времени нашего знакомства, я высоко оценил вас, мисс Гамильтон. У вас доброе сердце, вы любите свою сестру. Вы обходительны, хорошо воспитаны и обязательны. Это те качества, которые я ищу в своей жене.

— Вы уверены, что действительно хотите вступить в брак, милорд? — спросила она мягко, но с некоторым вызовом.

Он пожал плечами и отвел глаза.

— Я реалист, мисс Гамильтон. Мой отец умер несколько месяцев назад, и мой долг как можно скорее произвести на свет наследника. Тем более что этого ждет от меня моя мать. А каким бы удручающим ни было мое поведение, мисс Гамильтон, я люблю свою мать. И намерен исполнить свой долг.

Эсме горько засмеялась.

— Тетя Ровена часто повторяет, что мужчина, который хорошо относится к своей матери, будет хорошо относиться к жене.

Его улыбка стала шире.

— А что скажете вы, мисс Гамильтон? Вы хотели бы иметь семью?

— Моя семья — Сорча и тетя Ровена, — просто сказала она. — Если у меня никого больше не будет, моя любовь к ним будет мне опорой.

— Отчасти это стало побудительной причиной моего предложения, — сказал он и наклонил голову в поклоне. — Прошу прощения. Я ведь еще не сделал предложения. Мисс Гамильтон, окажите мне честь, станьте моей женой. И пожалуйста, прежде чем ответить, подумайте хорошенько о вашей сестре.

— Что вы хотите сказать?

— Я уже знаю о ее родителях, — продолжал он. — Вам не придется давать неприятных объяснений. Я понимаю деликатность вашей ситуации и тем более отношусь к вам с уважением.

— Благодарю вас, — ровно сказала она.

— Конечно, если бы Аласдэр согласился отдать вашу сестру, ничто не польстило бы мне больше, — продолжал он. — Но это исключено, и я никогда не попрошу его об этом. Однако если Сорча будет много времени проводить в нашем доме на правах любимой племянницы или крестницы, кто станет задавать вопросы? Мы с Аласдэром близкие и давние друзья.

Эсме поразилась убедительности его аргументации. Если она станет леди Уинвуд, она сможет присутствовать в жизни Сорчи, не вызывая никаких вопросов. Трудно вообразить что-нибудь лучшее! Но если она выйдет замуж за Уинвуда, она будет часто сталкиваться с Аласдэром. Внезапно глазам ее стало горячо от подступивших слез. Она приложила ладонь к губам, стараясь сдержать их.

Лорд Уинвуд приподнялся с кресла, но в нерешительности сел снова.

— Прошу прощения, — снова заговорил он. — Я говорю так, как будто это дело решенное. Ничего еще не решено и, возможно, не будет решено. Пожелания вашей тети и моей матери второстепенны. Я посчитаю большой удачей, если смогу просто стать вашим другом.

Его доброта усугубила ее терзания.

— Дело в том, лорд Уинвуд, что я не люблю вас! — воскликнула она. — И не смогу полюбить. В этом я уверена. Я ничего не скажу больше, кроме того, что… ладно, что, может быть, я совсем не так невинна, как может ожидать джентльмен от своей невесты.

Его улыбка стремительно утратила безмятежность.

— Ах, я так понимаю, что кто-то мог появиться до меня, — сказал он ровным голосом. — Я понимаю это лучше чем вы можете себе представить. И увы, мисс Гамильтон, я тоже не люблю вас. Но вы мне очень нравитесь. Мне нравятся ваша честность и ваш прямой разговор. И уж конечно, я не требую, чтобы на моем брачном ложе оказалась девственница.

Эсме побледнела.

— О, это не…

— Прошу вас, не говорите ничего больше, — прервал он ее, сделав останавливающий жест рукой. — Лучше мне не знать. Давайте договоримся, что наше прошлое останется в прошлом. Если учесть мою репутацию, многие сочли бы дерзостью предложение, которое я вам делаю.

Эсме прикусила нижнюю губу.