совсем не будет толку, но оставить Стемпла не на кого.

Медицинская биология не была его специальностью, хотя Спок достаточно разбирался в ней, чтобы понимать, чем занимаются его подчиненные. Имейся у него сейчас минимальный набор средств и инструментов, Спок смог бы спасти жизнь Стемпла. Но без лекарств, без специального оборудования, без электричества… Он уткнулся лицом в ладони, упрямо борясь со сном.

Мелкие раны, нанесенные дисраптором, ссадины и порезы начинают затягиваться через восемь и заживать через сто часов и не требуют большого внимания. Но это в том случае, если поврежден только эпидермис.

Что касается повреждения внутренних органов у людей, то никаких исследований о том, как быстро они восстанавливаются, если не оказывать необходимую медицинскую помощь, естественно, не проводилось. Изучать это могли в своих лабораториях лишь безжалостные клингоны.

Если бы Спок смог поддерживать жизнь в теле Эрона достаточно долго, пока не найдет хоть какой- нибудь стимулятор сердечной мышцы, если бы у него было достаточное количество человеческой крови, чтобы сердце Эрона все время билось, – ох, если бы он мог поспать, а то как бы не наделать ошибок!

Спок тряхнул головой и провел рукой по волосам, боясь, что сон его одолеет. Если это случится, Эрону придет конец. Это будет катастрофой, ведь карсиды появятся уже через несколько месяцев, и кто знает, чем все это может кончиться.

Зачесывая назад черную гриву своих волос, с помощью которых он скрывал необычные для людей особенности своего лица, Спок коснулся мелких шрамов на висках и вздрогнул. Как ужасно терпеть поражение после стольких испытаний!

Сзади послышался голос Сары Гэй, произнесшей:

– Они такие же как у Джошуа, правда?

Спок вздрогнул и обернулся. Он настолько ушел в собственные мысли, что даже не заметил сидевшей в темном углу Сары. Она протянула руку, чтобы зажечь лампу, и Спок увидел ее неясные очертания. Он знал, что при свете Сара ясно увидит то, что конечно заметила, когда он зачесывал назад волосы. Ей бросятся в глаза его необычные брови и странная форма ничем не прикрытых ушей.

Она ничего не сказала, лишь молча смотрела на него при свете керосиновой лампы.

Спок знал, что доктор Гэй мыслит очень логично. Она не задавала вопросов, ответы на которые были и так очевидны. Наконец, она спросила:

– Как он?

– С Джошуа ничего не случится. – Спок только сейчас понял, почему она пришла. Но Сара покачала головой.

– Я говорю не про Джоша.

Спок пристально посмотрел на нее, затем покачал головой.

– Я не знаю. Пока что мне удается поддерживать в нем жизнь, но не знаю, как долго это протянется, – сказал он усталым голосом.

Их взгляды снова встретились. Еще один вопрос требовал ответа, но Сара лишь спросила – Как вы попали к Эрону?

– Мы встретились случайно, – тихо отозвался Спок. – Я не собирался ни во что вовлекать его.

Она, поднялась и, подойдя к двери спальни, заглянула внутрь. Затем, сверкнув стеклами очков, снова повернулась к Ишу и спросила:

– Что это? Я никогда не видела ничего подобного. Прошло столько времени, но раны на его лице и груди нисколько не затянулись. Кровь совершенно не свертывается. Это что-то…

– Неземное, – договорил за нее Спок. – Доктор Гэй, мне очень жаль.

Это не имеет никакого отношения к вам и почти никакого ко мне. Я оказался вовлеченным в эту историю против воли. И сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти его.

Сара некоторое время молчала, затем спросила:

– Откуда вы?

Спок устало покачал головой.

– Название моей планеты ни о чем не скажет вам. Земные астронавты еще даже не обнаружили эту звезду.

– Понимаю, – она посмотрела на свои пальцы, лежащие на дверной ручке, затем снова подняла глаза на Спока.

– Знаете, я догадалась обо всем во время танцев.

Спок удивленно поднял брови. Сара слегка улыбнулась.

Она шагнула вперед и взяла его руку своими тонкими, длинными пальцами. Рука оказалась холодной. Спок давно заметил, что у людей ужасно холодные конечности. Затем отпустила его руку и легко провела пальцем по щеке Спока.

– Щека горячая, как при лихорадке, – сказала она таким тоном, каким, наверное, привыкла ставить диагнозы. – Где-то около сорока градусов.

Человек бы уже бредил. Вам пришлось нелегко.

Она снова взяла Спока за руку и приподняла рукав его рубашки, обнажив шрамы на запястье.

– Они появились не так уж давно, верно? У землян, когда они краснеют, испытывая сильные эмоции, шрамы становятся розовыми. Так бывает и во время танцев. Когда пары начали расходиться, вы взяли меня за руку, и я кое-что заметила. Шрамы на вашем запястье стали зелеными, как недозрелое яблоко.