себя, словно со стороны, словно на Святозара смотрел кто-то другой.

Теперь перед ним стоял высокий, рослый юноша с темными, каштановыми и немного волнисты-ми волосами, у юноши высокий лоб, прямой нос и большие голубые глаза. И жизнь этого Святозара полетела в обратном направлении, точно раскручивалась назад. Вот он видит, как Святозар идет по Беловодью, а вот приникнув головой к валуну, горько плачет о потере друга, огромный восьмиугольный дворец, а на нем широкий балкон огражденный золотыми и серебряными изваяниями, на балконе мирно беседующие Святозар и царь Альм. Мгновение спустя Святозар отплывает на ладье от Новыграда, а вот выходит из озера на Синь-камне, еще несколько ярких картин, и вот темная ночь высокий дремучий лес, а в нем лазурное сияние души Святозара, которая держит за руку вздрагивающего Эриха. Изображение вновь сменяется, а на нем Святозару лет восемь он на берегу Северного моря, жаркий летний день, а он плывет в воде, обгоняя Сема. А вот Святозар младенец, он завернут в толстый плащ, он лежит на коленях у человека который едит в рыдване, младенец громко плачет, он голоден и ему холодно, а человек этот страшен, и от него исходит зло, которое ощущается даже во времени.

Но изображение опять меняется, и теперь Святозар старец с длинной седой бородой, он стоит на Синь-камне, и, подняв руки вверх, что-то шепчет и внезапно в камне появляется узкая, словно щель дыра, старец вставляет в щель меч ДажьБога, и, взмахнув руками, смыкает камень. Но вот Святозар… Да, нет, то не Святозар, то уже Богомудр… Ведь и Богомудр, и Святозар — это одно единое, неразделимое целое, потому, что душа Святозара прежде жила в теле Богомудра. И вот Богомудр зрелый мужчина, он со своей крепкой дружиной стоит в покрытых ковылем лугах и смотрит на находящееся перед ним большое войско врага. Теперь Богомудр молод ему около двадцати пяти лет, он стоит около границы Беловодья на вершине Сарачинской горы и из кожаной кубышки, поливает светлые валуны водой из молочной реки и читает заговор. А вот Богомудр еще моложе, одной рукой он обнимает молодую, белолицую, с длинными темно- рыжими до пояса волосами, с нежными алыми губами и ярко-зелеными глазами, деву. На другой же руке он держит маленького мальчонку, у которого каштановые волосы отца, да зеленые глаза матери. Затем изображение меняется и видит он Богомудра в Сумрачном лесу около Старого дуба, а высоко в поднебесье поднимается Бог Свято-Бор. А вот юнный Богомудр скачет на коне, и, спрыгивая, спешит на помощь к попавшему в беду красивому, беловолосому, высокому человеку. Теперь Богомудр очень мал, совсем дитя, его держит на руках нежная, молодая женщина с длинными белокурыми волосами и голубыми глазами, она крепко прижимает его к груди и, что-то ласково напевает.

Но проходит и эта картина и по полю скачит всадник. Он останавливает коня, поворачивает голо-ву, и сразу видно, что этот человек, снова Святозар и Богомудр, только живший еще раньше. У воина темные, каштановые волосы, высокий лоб, прямой нос и большие голубые глаза. Мгнове-ние спустя, возле большой избы стоит молодая красивая девушка, ее белая кожа, да длинные, белокурые волосы аккуратно заплетены в широкую косу. Дева спешит к всаднику, обнимает его и тихо шепчет: ' Отец, отец', а затем оборачивается и вновь ясно, что это очень юная дева, есть ведунья Дарена, Баба Яга. Но вот этот воин значительно помолодевший, нет, он еще юный, он протягивает руки, а Бог Велес в ярком сиянии лучей передает ему маленькое словно светящееся дитя. Картина вновь меняет изображение и тот же юноша идет по лугу и держит за руку женщину высокую, белолицую с неземной красотой, с длинными до земли светлыми волосами и небесно-голубыми глазами. Юноша поет для нее прекрасную, любовную песню, а она нежно ему улыбается. Но вот вместо юноши маленький мальчик лет семи, он стоит около дородного мужчины и смотрит, как тот низко опускается перед ним на колени. Мальчик поднимает глаза на небо и в вспышках молний видит дорогое и близкое, словно в небесной голубой дымке лицо своего отца ДажьБога. Он спускается на белом пенном облаке и подает мальчику меч. Теперь мальчик еще совсем дитя, он лежит на зеленой, мягкой траве, а рядом с ним корова Земун и великий ДажьБог, который бережно берет дитя на руки и летит высоко по небу.

И последнее, что увидел он, это тихий, темный полумрак, наполненный теплой водой, и гулко бухающее рядом сердце матери.

Святозар открыл глаза и убрал руку от камня, он стоял и обдумывал виденное только что, а потом поднял голову и спросил корову Земун:

— Мать моя, это в твоем чреве, я был только что?

— Да, сын мой, в моем. Ты первый восурский ребенок, которого я породила. Твой прародитель ДажьБог дал тебе первое восурское имя Святозар и вел тебя по пути жизни, всегда помогая и поддерживая, — ответила корова Земун.

— Значит, при первом своем рождении я был Святозаром вождем восурского племени. Это я по-любил Бурю Ягу Усоньшу Виевну, которая родила мне дочь Дарену. А когда я возродился на зем-ле во второй раз, я был ведуном Богомудром, это я победил великана Горыню, первый приходил в страну Беловодья за водой, и оставил своим детям заветы и магию. Я вспомнил, как когда я был Святозаром, то отец мой ДажьБог подарил мне меч Кладенец, а я перед смертью бросил его в воды холодного озера позади Синь-камня, чтобы вернуться за ним, когда буду жить вновь. А когда я, будучи Богомудром познал свою душу в Беловодье, то пришел к Синь-камню и достал меч из озера. И это именно я вложил перед своей смертью меч ДажьБога в Синь-камень, чтобы, когда я возродился и пошел, как положено наследнику престола в Сумрачный лес он смог вернуться на службу ко мне. Теперь мне все стало ясно. Понятно, почему я испытывал такое тепло к Дарене, ведь она моя дочь. Понятно, почему меня вернула к жизни Буря Яга, потому что мы когда-то любили друг друга. И понятно, почему не заживала у меня рана, потому что мой отец ДажьБог хотел, чтобы я пришел сюда к тебе и познал свою душу и вспомнил, что я должен исправить в этой жизни. И теперь ясно почему, ты корова Земун, называешь меня сыном. Потому что ты впервые породила меня, дав мне не только бренное тело, но и бессмертную душу.

— Да, дитятко мое. Да, мой ненаглядный первенец, ты все правильно понял. А теперь войди в молочное озеро и окунись в него с головой и тогда ты избавишься от своей раны, а твой брат избавиться от своей. Иди, дитятко, иди, — сказала корова Земун.

Святозар подошел к озеру, и, раздевшись на берегу, вошел в священную молочную воду. Вода была густого белого цвета и теплая, как парное молоко. Зайдя почти на середину озера, где вода доходила Святозару до груди, он остановился, набрал воздуха и нырнул. И в тот же миг сквозь белесый туман воды открытыми очами он увидел, что рубец на груди ярко засветилась, запылал, а потом по нему побежали тонкие, словно хвойные иголочки нити. Нити легли вертикально, и втянулись в кожу, теперь пылал уже не рубец, а сама кожа, которая появилась на его месте. Некоторое время кожа светилась, а затем брызнула во все стороны ярким светом и разлетелась по воде. Святозар вынырнул, и, пройдя немного, осмотрел грудь, лишь легкая белая полоска напоминала о былой ране.

Выйдя из воды, Святозар приблизился к Земун, а та тихонько дунула на грудь и пропала даже эта легкая белая полоска.

— Так лучше, мое дитятко, — сказала она ласково.

— Спасибо, — поблагодарил ее Святозар, а потом спросил, — Скажи мне, мать моя, а что с моим бра- том?

— Твой брат, мой первенец, излечился в тот же миг, что и ты. Ведь по сути та рана, которую он но- сил, была твоей.

— Светлая, моя матушка, — прерывающимся голосом начал Святозар, — Когда я был Богомудром и приплывал в Беловодье, то в бою с василиском потерял пятерых своих другов, но я смог их спасти. Я взял воду из молочной реки, и, обрызгав их ею, прочитал заговор и мои други вернулись к жизни. Разреши мне матушка поступить и сейчас также, и помочь моим, горячо любимым другам, вернуться к жизни.

— Ах, дитятко ты мое ненаглядное, конечно ты можешь взять воду, но когда ты подойдешь к воротам из Беловодья, твои други окончательно превратяться в камень, а души их уйдут в Ирий-сад, — грустно покачивая своей большой головой, ответила Земун.

— Почему, матушка?

— Потому, что прошло уже много времени, лишь три месяца души еще находятся в валуне, а затем уходят. А ты, дитятко, так долго шел по Беловодью, что, скорее всего не успеешь помочь своим другам.

— Матушка, я не понимаю тебя, — почему — то сотрясаясь дрожью, от слов коровы, сказал Свято- зар, — Какие три месяца? — он поднял голову наверх, посмотрел на высокое солнце и добавил, — Мы — то шли меньше трех часов. Посмотри, солнце едва сдвинулось.

— Здесь, мое дитятко, в стране Беловодья время идет подругому. И если здесь прошел лишь час, то