зашагали по узкой тропке между ячменным полем и лугом к пустой башне.

Уот не пожелал ускорять шаг, явно наслаждаясь обществом своего господина. Он стал выпытывать, когда же наконец милорд сделает его своим помощником. Раймон рассеянно пообещал, что Уот приступит к своим обязанностям, как только они отправятся в Виндзор на встречу со старой королевой. Уоту не терпелось поскорее увидеть легендарную королеву Элеанору. Мальчик утверждал, что на ней будет шелковое платье, расшитое двумя сотнями драгоценных каменьев, и она будет такой же древней, как камни на вершине морстонского утеса.

Раймон поддакивал мальчику и шел не торопясь, давая ему наболтаться. На полпути к замку он увидел, что в верхних комнатах нет ни огонька. Спальни были пусты, как и следовало ожидать в эту праздничную ночь, когда все веселились у костра.

Был виден лишь факел часового.

Раймон пошел быстрее. Их спальня располагалась в дальнем конце замка, окна ее выходили на восток, на реку. Ничего, сейчас он подойдет поближе и увидит свет камина.

Уот стал говорить медленнее и перескакивал с предмета на предмет. Шаги его тоже сделались неровными. Раймон поднял мальчика на плечи и устремился вперед.

В спальне никого не оказалось, камин был холодным. Раймон лег на широкий тюфяк и стал ждать. Может, Алиса решила поиграть с ним? За три ночи их близости у нее иногда возникало желание пошалить. Что ж, он будет рад, если она позволит ему еще более причудливые любовные игры, а еще лучше — придумает их сама.

Его тело приятно напряглось при этой мысли. Сколько же она будет медлить, его молодая жена — такая робкая и такая смелая? Он лежал неподвижно, ожидая, когда она удивит его в летней темноте.

Но она все не шла, и в замке было по-прежнему тихо, как и полагалось в праздничную ночь Иванова дня. Ну где же она? Почему так долго?

Может, она принимает ванну, готовясь к ночилюбви? Кухарок нет, иникто не поможет ей натаскать воды. Что, если она пошла на реку?

Река! Раймон вскочил и натянул сапоги, проклиная себя за то, что потерял столько времени. Он вспомнил странный шорох, который слышал накануне вечером возле прибрежной ивы. Черт возьми! Надо было сразу сказать жене, почему он увел ее назад, в эту спальню, так и не дойдя до места их любовного свидания.

Фортебрас не стал звать своих воинов от далекого костра. С обнаженным мечом в одной руке и факелом в другой он промчался мимо часового, не ответив на его встревоженные вопросы, и побежал к реке, выкликая ее имя.

Она не отвечала.

Он осмотрел берег, но не нашел ни жены, ни платья, брошенного на траву. Подняв факел над головой, он ступил в черную реку и с замиранием сердца побрел по мелководью, надеясь, что не найдет того, чего больше всего боялся.

«Я не умею плавать», — сказала она. И действительно, она боялась заходить в воду без него — он вносил ее туда на руках.

Подошли воины, которых позвал испуганный часовой, итоже включились в поиски, тихо и мрачно переговариваясь между собой. Хмель быстро выветрился из их голов, когда они увидели, что леди Алиса пропала.

Раймон оставил двоих из них на реке, а остальных увел с собой к замку. Ворвавшись в кухню, они увидели, что Уот спит на своей лежанке, засыпанной крошками пряника.

При виде девятерых вооруженных мужчин с суровыми лицами, которые забрызгали грязью и речной водой свежевымытый пол кухни, мальчик заплакал.

— Я взял только два, милорд! Только два пряника. Леди Алиса сказала, что это для меня…

Раймон обернулся к остальным.

— Обыщите замок, — приказал он, — кладовые и подвалы.

Когда они ушли, Раймон опустился на колени перед испуганным ребенком.

— Я не могу найти леди Алису, — осторожно начал он. — Ты должен мне помочь. Ты пересказал мне все ее слова?

Уот коротко кивнул.

— Тогда повтори их еще раз. Что велела мне передать леди Алиса?

— Что она будет ждать вас в замке. Это была игра, милорд. Когда шутишь, можно обманывать.

— Леди Алиса сказала, что обманывает? Паренек часто закивал:

— Она пошутила. Когда я к вам подошел, она стояла за лошадью.

— За какой лошадью?

— За той, что с повозкой. Она сказала сыну повара, который привез эль, чтобы он шел танцевать вместе со всеми, что она устала и хочет вернуться обратно в повозке.

— Она взяла повозку?

— Нет, милорд. Она за ней просто спряталась. Это была игра — она сказала, что играет в прятки. — Мальчик поднял голову и заплакал. — Она пошутила, милорд! Это же не обман. Я не хотел вас обманывать.

Фортебрас протяжно вздохнул и до боли закусил нижнюю губу.

— Ты никого не обманул, Уот. Ты сделал так, как велела тебе твоя госпожа. Это была шутка.

— Вы не сердитесь?

— Нет. Спи, Уот. Ты не сделал ничего плохого. Это все леди Алиса, она… пошутила со мной. Это игра. Мы просто играли.

Вернулся Эрик.

— Милорд, в замке ее нет, — сообщил он, тяжело дыша. — Мне вернуться на реку?

Фортебрас встал и отвернулся от мальчика.

— Нет, — сказал он. — Позови остальных. Мы поедем на запад и будем искать ее там.

— Я сейчас им скажу.

— И предупреди, чтобы взяли с собой оружие. Эрик задержался на пороге.

— Они все при мечах, милорд.

— Скажи, чтобы вооружились как следует. Молодой рыцарь с удивлением обернулся:

— Вашу жену похитили, милорд? Фортебрас с трудом удержался от крика.

— Передай им мои слова.

Он вернулся в темный зал, чтобы взять свой боевой топорик.

С вьючными лошадьми дорога через болота занимала три часа. Одна крупная пахотная лошадь должна пройти этот путь в два раза быстрее.

Алиса дождалась, когда ее муж и Уот отойдут от костра. Она видела, как Раймон направился к замку, сдерживая шаг, чтобы приноровиться к своему маленькому спутнику.

После этого она взяла лошадь за поводья и повела ее на запад, подальше от света костра и от Кернстоу. У нее было такое ощущение, как будто она спускается по крутому и темному склону утеса — навстречу пугающей неизвестности. С каждым робким шагом разрушая доверие своего мужа.

Она побоялась вернуться в конюшню и взять там серую кобылу Неверса. В эту ночь Фортебрас выставил во дворе замка четырех часовых. Они увидели бы, как она выводит лошадь за ворота.

Пройдя немного вперед, она взяла лошадь за поводья и села в двуколку. Кобыла попыталась развернуться, потом встала и уперлась — ни с места. Алиса вылезла из повозки и повела лошадь по извилистой тропинке от пирамиды к пирамиде, отыскивая в темноте белые камни, тускло сиявшие в свете восходящей луны.

Алиса понимала, что надо отпустить упрямую лошадь: без этой робкой животины она быстрее доберется до места. Но оставалась надежда, что, как только они отойдут подальше от конюшни, кобыла сделается послушной и все-таки отвезет ее на запад. К тому же с лошадью было не так страшно.

Алиса всегда боялась болота. Здесь витали призраки мертвецов, которые убивали всех, кто их увидит. Они взмывали над залитыми лунным светом камнями и летали на своих красноглазых конях на высоте человеческого роста от земли, выискивая добычу.

Пастухи называли этих всадников дикой охотой и не отходили от своих домов и полевых костров, когда слышали о приближении болотного духа. Если не смотреть на них, говорили пастухи, то можно остаться в живых.

Болотные призраки начали сниться Алисе после той ночи, когда она совершила убийство. Де Рансон был с ними, он искал ее своими большими мертвыми глазами. Кричал ей, что она тоже проклята и обречена целую вечность летать над этими холодными пустынными землями вместе с охотниками, лошадьми и гончими псами.

Когда ей приснилось это в первый раз, она проснулась в ужасе. Собрав все свое мужество, она подошла к узкой бойнице и взглянула на новый амбар для зерна, где под земляным полом лежал де Рансон. Что она ожидала увидеть? Широко распахнутую дверь, а внутри — голубые призрачные огни? Эмма услышала, что ее госпожа встала, и велела ей снова лечь. Если хоть одна живая душа в Морстоне узнает о том, что Алиса боится амбара, — им несдобровать, напомнила старая няня.

Было непросто посмотреть в лицо морстонцам наутро после праздника — после совершенного преступления. Было непросто казаться спокойной, когда отец Ансельм сказал, что кузнец Ханд отправился в Святую землю вслед за де Рансоном. Эмма приняла слова глухого священника за старческие бредни, а морстонские кухарки, у которых раскалывалась голова после вчерашнего эля, и подавно не обратили на них внимания. Сам же отец Ансельм, как это бывает со стариками, почувствовал недоверие своих слушателей и перестал говорить о том, что видел в предрассветный час, после захода луны.

Алиса и ее старая няня соблюдали осторожность. Они понимали: малейший намек на то, что де Рансон побывал в Морстоне в праздничную ночь, возбудит любопытство, вслед за которым последует неминуемое разоблачение. Кузнец Ханд — третий человек, знавший правду о той ночи, — пропал без вести.

Расстроенная Алиса попыталась разыскать кузнеца, но Эмма пресекла ее поиски. Ханд их не выдаст. Не потому ли он и убежал, что боялся быть осужденным в сокрытии преступления? Ведь он помогал прятать труп своего господина. Где бы Ханд ни нашел убежище, он никогда не расскажет о том, что видел в ту ночь.

Алиса придумала план. То, что случилось в пустынном морстонском поместье праздничной летней ночью, могло повториться через год, в следующий день солнцестояния. Морстонцы вновь покинут крепость и свои дома и соберутся на утесе у костра. А тем временем их госпожа и ее служанка вернутся в Морстон темными полями и, никем не замеченные, сделают свою страшную работу.

Но в