бровь.

— Ваша Эмма не производит впечатления женщины, которая умеет управляться с овечьим руном, — сказал он. — У нее вид благородной дамы, непривычной к тяжелому труду.

— Она справится, — возразила Алиса.

— Тогда, может быть, она поможет мне в поисках королевской шкатулки, когда я вернусь в Морстон?

— Э… Да, возможно, она что-то слышала о ней. — Алиса сдержанно улыбнулась. — Когда мы вернемся?

— Я поеду туда завтра или послезавтра. Со вчерашнего дня Хьюго Жербре занимается поисками. Сегодня вернутся вьючные лошади, тогда и узнаем новости.

— А если он не найдет драгоценности, то мы уедем завтра?

— Я вернусь в Морстон один. Вы останетесь здесь. Кобыла отпрянула от вороного мерина де Базена. Алиса подхватила поводья.

— Я хотела бы поехать с вами.

Раймон погладил лошадь по шее и успокоил ее тихим, ласковым словом.

— А я хочу, чтобы вы остались здесь, Алиса. Вы, наверное, сыты по горло королевой Элеанорой и ее дурацкими побрякушками. Во время поисков мы можем перевернуть крепость вверх дном. Я избавлю вас от этого неприятного зрелища.

Алиса продолжала улыбаться, надеясь, что он не видит, как пульсируют жилки на ее висках. Невероятным усилием воли она заставила себя скрыть страх и говорить спокойным, даже любезным тоном:

— Вы будете ломать стены и поднимать полы?

— Если понадобится — да. Но я не стану этого делать до тех пор, пока мы не осмотрим все возможные тайники. Не волнуйтесь, Алиса. Я все отремонтирую — если будет нужно. — Он сделал глубокий вздох и продолжал: — Пожалуй, сейчас самое время подумать о будущем Морстона, Алиса. Мне кажется, будет лучше, если мы привезем ваших людей в Кернстоу, когда они соберут урожай. Судя по тому, что я видел, здесь им хватит хорошей земли, которая до сих пор не возделывалась. Они будут работать здесь. Это легче, чем пытаться сохранить плодородными два маленьких морстонских поля.

— Вы хотите забросить Морстон?

— Нет, церковь останется, и крепость тоже — после ремонта. Но в Морстоне мало земли для выращивания зерна. Там могут остаться пастухи. Они возьмут себе лучшее поле.

— Милорд, вы обещали отдать мне Морстон после свадьбы, а теперь предлагаете выселить оттуда всех, кроме нескольких человек…

— На богатые земли рядом с крепким замком, где они смогут укрыться в случае войны. Решать вам, Алиса, но я прошу вас: передайте морстонцам мои слова. Может быть, они покажутся им более заманчивыми, чем вам.

— Но когда вернутся мужчины, в Морстоне будет гораздо больше людей. Вы не сможете всех здесь расселить.

— Какие мужчины? — Раймон нахмурился. — Ваши люди ушли в леса?

Алиса вспыхнула:

— Конечно, нет! Морстонцы трудолюбивы и чтут закон. Сорок мужчин уехали в Палестину, милорд. Скоро они вернутся. Где они будут добывать себе хлеб? До войны короля Ричарда они держали овец — большие стада и расчищали третье поле рядом с…

— В Палестину? Вы отправили пастухов в Палестину?

— Если вы будете кричать, милорд, те люди на поле подумают…

— Мне плевать на то, что они подумают! Вы хотите сказать, леди, что морстонские пастухи ушли в крестовый поход?

— Да.

— Их послал муж вашей матери?

— Нет. Мы… у нас не было другого выхода. Их отправил де Рансон. Они поехали с охотой, милорд. Епископ сказал им…

Он грубо хохотнул:

— Я знаю, что сказал им епископ. Что они умрут смертью мучеников и на том свете им простятся все их грехи. А если они останутся живы, то вернутся домой с золотом.

Алиса кивнула:

— Они все изъявили желание ехать. Де Рансон отобрал самых сильных.

— И послал их вместе с армией приглядывать за скотом? Довольно странный рассказ.

— Вы дадите мне договорить? Они уходили не пастухами, милорд. Сержант де Рансона подготовил из них солдат-пехотинцев. Кто-то стал лучником, а кто-то овладел пикой.

— И сколько же времени этот сержант натаскивал ваших воинственных пастухов?

— Две недели. — Алиса увидела гнев на лице мужа. — Через две недели им надо было отправляться, — добавила она. — Сержант поехал с ними.

— А де Рансон остался здесь, со своим гарнизоном, чтобы смотреть за порядком?

— Нет, солдаты уехали уже после де Рансона. Так сказали мне горничные вчера вечером. Вспомните, — тревожно попросила она, — может, вы все же что-нибудь слышали на Святой земле о морстонских пехотинцах?

— Нет. — Он стиснул кулак на седельной луке. — Будем надеяться, Алиса, что они застряли где-то по дороге и не добрались до Палестины. В этом случае они еще могли остаться живыми.

— Или они покинули Святую землю в числе последних и сейчас возвращаются домой…

— Нет! — отрезал Раймон. — Только самые опытные пехотинцы уцелели в первых боях. В Акре и по дороге в Яффу… — Он взглянул в ее испуганное лицо и замолчал. — Ваш лорд де Рансон, — наконец проговорил Раймон, — должен гнить в аду за то, что отправил их на войну. Он заслуживает смерти…

К горлу Алисы подступила тошнота.

— То, что вы говорите… вы не можете знать… — начала было она, но тут же прикрыла рот рукой.

— Надо быть полным остолопом, чтобы отправить пастухов на войну после двухнедельной подготовки. Ваш Харольд де Рансон был дурак. Глупый, жадный дурак, который послал крестьян вместо солдат, чтобы они выполнили его долг перед королем Ричардом. Или не выполнили. — Он отвел руку от ее лица. — Вам неприятно слышать, Алиса, что я так отзываюсь о лорде де Рансоне?

— Вы сказали, они должны были погибнуть… все?! Неужели у них не было никакого шанса?

— Алиса, рыцарь с детства постигает военную науку…

— Да, но солдаты…

— Солдаты тоже должны пройти хорошую подготовку. Война — непростое ремесло, даже для сильных мужчин. — Он помолчал, потом смягчил тон: — Как я уже сказал, Алиса, морстонские мужчины могли не добраться до Палестины. Войска стояли на Сицилии месяцами, перед тем как отплыть на Святую землю. Там большой флот, но корабли в основном маленькие. Вполне вероятно, что ваши пастухи не попали ни на одно судно и остались на берегу.

— А вы сами верите в то, что говорите, Фортебрас? Раймон вздохнул:

— Я надеюсь, что это так.

Они молча поехали по опушке густого леса рядом с ячменным полем. Раймон повернул свою лошадь в заросли.

— Давайте перекусим в тени и больше не будем говорить о таких тяжелых вещах.

Он привязал коня к молодому кусту боярышника и помог Алисе слезть на землю, потом закинул на плечо кожаную седельную сумку и повел жену под густые ветви кривого дуба. Они уселись на толстые корни, змеившиеся по замшелой земле.

Раймон протянул Алисе горбушку хлеба и отрезал кусок сыра.

— Здесь хватит места для ваших морстонцев. Даже для отца Ансельма найдется уголок, если морстонский ветер вдруг покажется ему слишком суровым. Неверс сказал мне, что церковь рядом с крепостью простаивает с тех пор, как умер последний священник, а деревенский клирик знает только латынь и местное наречие. — Он передал Алисе бурдюк с вином. — Вы поговорите с морстонцами после того, как закончится жатва?

— Ладно, поговорю.

Вино было крепким и таким же теплым, как солнце над полями. Алиса сбросила с плеч мантилью и откинулась спиной к стволу дуба. Яркие летние лучи подсвечивали золотым огнем волосы сидевшего рядом Раймона де Базена.

Вдали перекликались два крестьянина, которые ловили забежавшего на поле черного лохматого барана. Наконец они выгнали его из молодых побегов ячменя и вернулись, чтобы поправить потоптанные ряды.

Сквозь собственный смех Алиса услышала голос мужа и замолчала, чтобы отдышаться.

— Почему она выбрала именно вашу семью, Алиса? Смех умолк.

— Что, милорд?

— Кому из ваших родителей королева поручила стеречь свои сокровища — Уильяму Морстонскому или вашей матери?

— Матери. Она вместе с королевой была в заточении в Солсбери. Элеанора ей доверяла.

— А до того? Она была при дворе Элеаноры в Пуатье?

— Да, одно время. Ее мама, моя бабушка, провела при королевском дворе последние годы своей жизни.

— Ваша бабушка была фрейлиной королевы?

— С юных лет. Она ездила на север вместе с молодой королевой Элеанорой, когда та выходила замуж за короля Луи. Прислуживала ей даже в Палестине…

— Она была в Палестине вместе с Элеанорой? В Антиохии?

Алиса улыбнулась:

— Да, даже в Антиохии. Состарившись, она только об этом и говорила. Моей матери приходилось одергивать бабушку, когда та заводила речь про скандал в Антиохии. Королева не любила вспоминать ту ночь, когда первый муж выгнал ее из антиохийского дворца и отправил домой. — Алиса засмеялась. — Моя мать как-то сказала, что королева Элеанора возложила на нее бремя забот о сокровищах, чтобы отомстить моей болтливой бабушке.

Раймон пожал плечами:

— Эти истории ни для кого не секрет. Мои дяди были в Антиохии на службе у короля Людовика и привезли те же байки о сарацинских любовниках и о том, как король силой выдворил собственную жену обратно в христианский мир. Когда я был маленьким, они говорили мне, что король Генрих совершил самый смелый поступок в своей жизни, женившись на брошенной жене Людовика. Элеанора с молодости славилась плохим нравом.

— Она доверяет вам из-за ваших родственников, Раймон? Он открыл глаза и улыбнулся, глядя в небо.

— Нет, мои дяди были людьми короля Людовика, и королева их не любила. Если бы я думал, что она послала меня сюда из-за моих родственников, то побоялся бы на вас жениться, Алиса. — Раймон взял бурдюк с вином и подсел поближе к жене.

Они ели хлеб с сыром и говорили о полях, пастухах и