Алиса. Она может забыть о своем недовольстве. А если и не забудет… все равно ей осталось гневаться не так уж много лет.

— Моя мать ее любила, Раймон. Она говорила, что королева никогда не забудет ее преданности.

И та же самая королева бросила верную ей женщину умирать нищей и голодной в лачуге на краю света. Раймон взял жену за руку.

— Алиса, выбросьте из головы эти проклятые драгоценности. Я постараюсь их найти и улажу вопрос с королевой. Это не ваша забота. Не надо волноваться.

Она опустила глаза.

— Вы не знаете… — Алиса оттолкнула его от себя. Он не выпустил ее руки.

— Чего я не знаю, Алиса? Она судорожно вздохнула:

— Вы не знаете… какое бремя на себя взвалили, связавшись со мной.

— Вы моя жена, — Раймон начал гладить малиновый льняной рукав, — и если это бремя, то очень приятное.

«А что касается вас, миледи, то единственным бременем, которое вам придется носить, начиная с этого дня, будут мои сыновья», — мысленно добавил он.

Она покраснела, точно услышала его мысли, но взгляд ее остался тревожным. Раймон потянул ее за собой и открыл дверь. Рольф Неверс и горничные так и стояли в коридоре, с испуганными глазами и бледными щеками. Раймон прошел вперед, увлекая за собой Алису, и встал перед управляющим.

— Милорд, все в… Раймон перебил его:

— Неверс, здесь есть женское седло для моей жены?

— Седло? Седло?

— Отвечай.

— Э… да, милорд. — Неверс облизнул губы. — У леди Констанции, упокой Господь ее душу, было хорошее седло. — Он заглянул Раймону за плечо. — Милорд, что-нибудь случи…

Раймон заслонил свою жену от взгляда управляющего.

— А серая кобыла, которую я видел? Она как, послушная? Неверс шагнул назад.

— В том месяце я сам ездил на ней в Оукхэмптон.

— Тогда приготовь лошадь. — Раймон хмуро оглядел три взволнованных лица в коридоре. — Иди. Все. Подавай еду на стол и седлай кобылу.

Он обернулся к Алисе:

— Сегодня мы с вами объедем границы Кернстоу. Неверс направился к лестнице, толкая перед собой Биду и Мод. Алиса оглянулась через плечо на разбитую шкатулку, которая осталась лежать на полу спальни.

— Я не могу с вами поехать. Здесь много дел…

— Оставьте все дела, — сказал он. — Мы запрем дверь и спустимся вниз завтракать. Я буду сидеть в замке до тех пор, пока вы не согласитесь.

— Тогда я еду, — сказала она.

Повеление ее мужа было как нельзя кстати. Скоро ей придется вернуться в Морстон. Если сегодня она научится управлять кобылой Неверса и увидит, где лежит седло, то потом ей будет проще уехать незамеченной и в одиночку перебраться через болота.

В последние годы Алиса редко ездила верхом, поскольку седло ее матери не налезало на широкие спины двух лошадей, которые остались в Морстоне. Это были спокойные животные, привыкшие к плугу и фургону. Два года назад, летом, когда сильные дожди погубили урожай, Алиса отвезла лошадей в Оукхэмптон и сменяла их на зерно.

Вчера, едва держась на огромной кобыле базенского воина и пытаясь при этом сохранить приличную, скромную посадку в мужском седле, Алиса поняла, что утратила те немногие навыки верховой езды, которыми когда-то владела. А ведь через три дня ей понадобится эта наука и твердая рука, чтобы вовремя добраться до Морстона и извлечь на свет Божий королевскую шкатулку.

Ее муж сильно преуменьшил, когда сказал, что королева Элеанора не будет гневаться, узнав о пропаже драгоценностей. Он просто не хотел ее огорчать. Но Алиса знала, что это грозит большими неприятностями для них обоих. Если королева решит, что Раймон ее обманул, он может распроститься с жизнью.

Но другого выхода Алиса не видела. Она должна была отринуть свой страх и извлечь шкатулку из жуткого тайника.

Изабелла Мирбо трижды доставала шкатулку королевы из тайника и каждый раз разрешала своей дочке заглянуть внутрь. Она описывала каждую вещь и рассказывала о ее происхождении. Сокровищ немного, говорила Изабелла, но все они незаменимы и могут стать опасны, попав в руки врагов королевы. Маленькая Алиса спрашивала, каким образом враги могут причинить вред королеве с помощью этих маленьких штучек, но ее настырные детские вопросы оставались без ответа.

С годами Изабелла сказала больше. Они не могли послать королеве письмо, потому что это было опасно — даже после того, как сиятельная госпожа освободилась из крепости Солсбери: а если ее враги перехватят письмо, нагрянут в Морстон и найдут шкатулку? Уехать из поместья мать Алисы тоже не могла, ведь это означало бросить драгоценности без присмотра — такие незаменимые, такие важные драгоценности, что и не передать словами. Кроме того, Изабелла и ее семья не должны были привлекать внимание к себе и к Морстону, даже если в поместье не хватало зерна после скудного урожая. Тихая, уединенная жизнь — вот единственный способ уберечься самим и уберечь королевские сокровища.

Когда умер король Генрих, Элеанора прислала письмо владельцу Кернстоу, в котором именем своего сына, нового короля, освобождала Морстон от королевской подати в благодарность за верность Изабеллы Мирбо, с которой та служила своей королеве в первые годы ее заточения.

Изабелла и Уильям Морстонский встретили новость де Рансона с радостью, но шли дни, и радость сменилась испуганным недоумением. Королева ни разу не обратилась к Изабелле с просьбой вернуть шкатулку. Может, они сами должны привезти ей драгоценности, ведь она уже на свободе?

Наконец Уильям и Изабелла взяли свой секрет — маленький сундучок, который хранили под каминной полкой в спальне, — и отправились в Виндзор, чтобы отдать его королеве. Разумеется, они не посмели написать ей перед тем, как пуститься в путь, — это было рискованно.

Они прибыли ко двору слишком поздно и не застали королеву: она отправилась во Францию, не ведая об их приезде. Уильям и Изабелла, усталые и разочарованные, привезли свою ношу обратно в Морстон.

В ту зиму в рыночных городках бушевала лихорадка. Когда Уильям привез свою жену домой, на лице его уже выступил роковой пот. Ослабевший и беспомощный, он смотрел, как Изабелла и Алиса сами уложили шкатулку в тайник перед камином, а потом с трудом задвинули на место тяжелую каменную плиту. Несколько недель спустя слегла Изабелла и отправилась в могилу вслед за своим мужем. Алиса осталась одна. Она не знала, как найти королеву, да и не смела прервать долгое молчание Морстона.

Могла ли она предположить в то последнее лето своей невинности, что уже слишком поздно принимать меры предосторожности?

Де Базен вел жену вниз по лестнице в зал, держа в руке кожаный ремень. Каменные ступеньки были почти одинаковой высоты, однако любому, кто попадал в этот дом впервые, приходилось сбавлять шаг из-за их неровности. Раймон с одобрением заметил, что пятая ступенька над залом выше остальных — первая ловушка для неприятеля, которому удастся проникнуть в крепость.

Он обернулся к леди Алисе и протянул ей руку. Она взглянула на меч, который он держал в другой руке.

— Вы что же, будете каждое утро выходить к столу при оружии?

— До тех пор, пока не узнаю, что на уме у жителей Кернстоу.

Она чуть заметно кивнула и взяла его за руку.

— А что вы им скажете? Про мое… ну, про то, что случилось?

— Ничего.

В другом конце зала молодая кухарка поставила на стол блюдо с хлебом и устремилась обратно в кухню. Воины сидели за столом и тихо переговаривались, ожидая своего хозяина-молодожена.

— И вы тоже будете молчать, миледи. Если вы начнете отвечать на вопросы, то скажете больше, чем следует. Пусть служанки думают что хотят. Ведь им кажется, что это я заставил вас так кричать. — Он улыбнулся. — Этим шлюшкам давно пора проявить к вам должное уважение.

На лице Алисы промелькнула и тут же пропала легкая улыбка.

— Они будут уважать меня за то, что мой муж — зверь? — Голос жены был твердым, но ее рука дрожала на его ладони.

Раймон сжал ее пальцы.

— Нет, за это они не должны вас уважать. Но когда они увидят, что вы сидите за столом рядом со зверем и бесстрашно делите с ним хлеб, они больше не будут украдкой переглядываться между собой.

Алиса опять улыбнулась.

У Раймона захватило дух. Улыбка делала ее лицо таким красивым, что в его жилах вскипала кровь. Жаль, что нельзя прямо сейчас увести жену обратно в спальню и подарить ей несколько минут восторга! Даже если он повернется спиной к своим воинам и уйдет наверх вместе с леди Алисой, вид щепок от проклятой шкатулки и подарка старой королевы охладит его желание.

Он опять обернулся к столу.

— Пойдемте. Сядьте ко мне поближе и забудьте про королеву Элеанору и ее подарок. Мои люди смотрят на вас. Вы же не хотите, чтобы они думали, будто я с самого утра расстроил свою жену?

Рольф Неверс вышел к столу позже всех и сел рядом с воинами.

— Лошадь готова, милорд. Седло вымыто и лежит у дверей конюшни.

— Далеко отсюда до Данхевета?

— По южной дороге — полдня езды, милорд. Вы и леди Алиса хотите…

— Нет, мы с леди Алисой будем объезжать границы Кернстоу. А в Данхевет поедет Эрик. — Молодой рыцарь хотел что-то сказать, но Раймон слегка махнул рукой, предупреждая его вопросы. — Ты отправишься в Данхевет сегодня утром, Эрик. Я дам тебе поручение.

— К судейским? — Неверс осушил свой кубок с элем. — Вы хотите связаться с судейскими, милорд?

Раймон посмотрел на управляющего.

— У меня поручение личного характера. А что, в Данхевете сейчас заседает выездная сессия суда?

— Нет, милорд.

Неверс опять