широко раскинувшимися шапками макушек, или кудрявые березы с белыми стволами, нежно глянцевитою листвою, точно сыплющеюся по висящим книзу ветвям, или жирнолистые тенистые клены, или правильной пирамидой растущие темные ели. Все красоты таких картин скоро надоедают, если они не сменяют одна другую. Беловежская Пуща представляет именно тот лес, где на протяжении пяти-десяти верст можно встретить бесчисленное количество лесных пейзажей, нисколько не похожих друг на друга, и вместе с тем один другого красивее.
При проезде по пуще не устаешь смотреть и восхищаться. Глубокое волнение невольно охватывает любителя природы при виде многовековых сосен и дубов. Мысли летят к старине. Среди пущанских великанов есть немало таких, на которых, в их молодом возрасте, быть может, останавливались взоры Батория и под тенью которых отдыхали во время охоты Августы Саксонские.
Есть участки, где эти почтенные представители старины встречаются не единичными экземплярами, а занимают площади в несколько десятин, причем различных пород. При взгляде на них в буквальном смысле «шапка с головы валится», и хочется приблизиться, чтобы измерить, сколько охватов укладываются вокруг ствола. Какими ничтожными кажутся перед этими патриархами деревья, представляющиеся в другом лесу крупными».
В Беловежской Пуще много дубов с двухметровым диаметром ствола и возрастом около двух веков. Есть деревья с полувековой историей. Ученые называют Беловежскую Пущу «Ноевым ковчегом редких животных», сохранившихся в заповеднике в большом количестве. Беловежская Пуща – созвездие раритетных животных, деревьев, растений. В 1992 году Беловежская Пуща включена в Список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. В 1997 году она получила Европейский диплом эталонного природоохранного учреждения Совета Европы. С 2001 года – это Национальный парк «Беловежская Пуща».
Поэт конца XIX века Ф. Глинский пиал о Беловежской Пуще:
Громадный лесной массив, находящийся на территории Беларуси и Польши, в междуречье Немана, Западного Буга и Припяти, – Беловежская Пуща, – пользуется давней исторической известностью и заслуженной славой. С XIII века Беловежская Пуща – излюбленное место великокняжеской охоты. Г. П. Карцев писал:
«Достоверные данные о том, с каких пор Пуща стала заповедной, относятся ко времени, с которого она стала Беловежской, то есть с самого начала XV столетия. Только князьям Ягелло и Витовту принадлежало право охоты на крупного зверя, остальные могли охотиться по мелочи. От литовских князей право охоты в Беловежских лесах последовательно к польским королям и к русским императорам. Таким образом, Беловежская пуща является древнейшим охотничьим угодьем главы государства».
Впервые Беловежская Пуща в исторических документах, как заповедный лес Великого князя Литовского и польского короля Ягайло, упоминается в 1409 году. В 1558 году по указу польского короля Сигизмунда Августа были описаны все пущи Великого княжества Литовского – их оказалось 38. Тогда же за убитого зверя в Пуще стали карать смертью. Беловежскую Пущу стали охранять триста стрелков-лесничих. За двадцать лет до этого Лесной устав, первый закон об охоте и охране лесов, определил правила лесной охоты.
В Беловежской Пуще любили охотиться все польские и великие князья Литовские. Первоначально зверей загоняли собаками и били стрелами, рогатинами и копьями. Со времен Стефана Батория охотиться стали с помощью мушкетов. Несмотря на охрану, животных в Пуще становилось меньше, экологию уже в то время портили построенные в начале XVII века железодельные, смолокуренные и поташные заводы. Ф. Глинский писал в 1898 году в книге «Беловежская Пуща и зубры»:
«В XIV Беловежская Пуща занимала огромное пространство земли, составляющей ныне уезды: Белостокский, Брестский, Пружанский, Сокольский и Волковысский. Но существовавший в древности обычай раздавать земли и права на рыбную ловлю, сбор сена, закладки пасек в государственных лесах – был впоследствии причиной значительного уменьшения границ этого обширнейшего лесного царства. Причиной уничтожения лесов вообще, а в Беловежи в особенности, были еще заводы, построенные в разных местах Пущи».
Уже в XVII веке Беловежская Пуща – единственное в Европе место, где обитали зубры. В начале XVIII века заводы в Пуще исчезли, зато сильно развилось пчеловодство – мед собирали бочками. Г. П. Кравцов описал грандиозную охоту польского и саксонского короля Августа III 27 сентября 1752 года:
«За несколько дней до приезда короля в Пущу явились немцы – охотники с прекрасными собаками и различными охотничьими приспособлениями. Местом охоты избрали участок возле сада, к северо-западу от села Беловежское, верстах в семи от замка. Пользуясь указаниями местных егерей относительно зубровых стоянок, немцы пополнили Зверевой состав сада зубрами, для загона которых потребовалось не менее тысячи крестьян. Ко дню приезда короля все было готово, и даже число зубров было на счету. Король приехал с женой и семейством, в сопровождении такой многочисленной свиты, что ее едва разместили по деревне.
Рано утром, в роскошных экипажах, окруженные гарпирующими на конях офицерами и пажами, двор и дамы двинулись к месту охоты. Звуки труб возвестили о прибытии Августа и о начале охоты. Беседку заняли королевская семья с важнейшими сановниками, но последним предоставлялось только право любоваться кровавым зрелищем. Королева, увлекавшаяся стрельбою не менее короля и вместе с тем большая любительница чтения, не теряла времени даром. Читая в промежутки между выпусками зверя, она одна уложила двадцать зубров. Король также стрелял мастерски, принимая заряженное ружье от стоявших возле пажей и егерей. После каждого удачного выстрела по зубру раздавались трубные фанфары.
По окончании охоты король и королева осматривали штреку, дичь была взвешена и распределена между крестьянами. В память об охоте воздвигли обелиск, на котором еще и теперь нетрудно прочесть следующие высеченные надписи на польском и немецком языках:
«27 сентября 1752 года здесь охотились на зубров Их Величества Август III, Король Польский и Курфюрст Саксонский с августейшей супругой Королевой и Их Высочествами принцами Ксаверием и Карлом, причем были убиты: 42 зубра, а именно – 11 крупных, из коих больший весил 14 центнеров, 7 меньших, 18 молодых зубров и 6 телят. Далее – 13 лосей, а именно: 6 быков, из которых наибольший весил 9 центнеров, 5 коров и два теленка. Кроме того, два козла. Всего 75 штук».
При разделе Речи Посполитой Беловежская Пуща вошла в состав государственных земель Российской империи, хотя Екатерина II, как и польские короли, раздала часть земель своим приближенным. Первое время после перемены власти в Пуще появилось много браконьеров, казна и сама раздавала лицензии на отстрел животных. В 1802 году Беловежская Пуща из Литовско-Гродненской губернии перешла в ведение департамента государственных имуществ министерства финансов. Сохранился указ императора Александра I Литовскому губернатору от 10 сентября 1802 года:
«По редкости находящихся в Беловежском лесе зверей, так называемых зубров, признал я за благо для охранения их от битья и пуганья и для прокормления, приписать по-прежнему деревни Цвирки, Панасюки, Каменюки и Мозынари Пауцкие. Вследствие чего повелеваю вам, сообразя местные обстоятельства, положить на мир и представить на утверждение Правительствующему Сенату, какое облегчение вместо сей повинности должно сделать крестьянам».
Многое для Беловежской Пущи сделал известный деятель того времени Антон Тизенгаузен – «он очистил хозяйственным образом все орошающие Пущу реки и речки от массы поваленных деревьев; русла их регулировал, а реку Нарев соединил с Наревкой посредством канала».
С 1803 года доступ в Беловежскую Пущу стал осуществляться по специальным разрешениям, а охота на зубров – по разрешению императора России. С 1820 года в Пуще была запрещена рубка деревьев. В 1833 году в Беловежской Пуще работала особая комиссия, разделившая Пущу на 540 двухверстных участков и назначившая 180-летний срок – график рубки леса – тогда в Пуще насчитали до 300 000 высохших или поваленных деревьев, мешавших молодой поросли.
В 1860 году в Беловежской Пуще охотился император Александр II. Осенью две тысячи крестьян провели облавы для загона зубров, лосей, кабанов, ланей, волков, лисиц, зайцев. Крестьянские облавы загнали зверей в засеку в семь квадратных верст. На просеке – линии огня – для царствующих охотников было приготовлено двенадцать небольших закрытых галерей-гигантов, защищенных от нападения деревьями. Ф. Глинский писал:
