дворянин заканчивал службу по «городовому списку». Теперь у всех – по Табели о рангах – были равные условия. Повышения совершались за заслуги и за выслугу лет. Приток в дворянство «худородных людей», благодаря постоянно увеличивавшемуся спросу на служилых дворян, сказался очень значительным. Старое дворянство постоянно просило императоров отменить этот пункт в законе – более талантливые «новые дворяне» затирали старых по службе. Служилый дворянско-бюрократический класс постоянно пополнялся из всех слоев населения.
Табель о рангах как закон о порядке государственной службы, закрепил преобразования Петра Великого в области военной, гражданской и придворной администрации, поставив во главу принцип служебного профессионализма и мастерства. Петра Первого можно совершенно справедливо назвать царем-демократом – при нем дворянином мог стать любой его подданный, и это усилило молодую империю больше, чем множество новых полков и новых побед.
Титулы – устное или письменное обращение к лицам, имеющим чины – были строго регламнентированы. Общими титулами для чинов I–II классов были «ваше высокопревосходительство», III–IV классов «ваше превосходительство», V класса «ваше высокородие», VI–VIII классов «ваше высокоблагородие», IX–XIV классов «ваше благородие».
Существовали также титулы по происхождению – «по достоинству»: император – «ваше императорское величество», великий князь (брат царя) – «ваше императорское высочество», князь императорской крови– «ваше величество», светлейший князь – «ваша светлость», князь – «ваше сиятельство», граф – «ваше сиятельство», барон и дворянин– «ваше благородие». Титулы барона и графа в России были введены Петром I.
Особая система титулов существовала для духовенства. Монашеское – черное – духовенство разделялось на пять рангов: патриарх титуловался «ваше Святейшество», митрополит и архиепископ – «ваше высокопреосвященство», епископ – «ваше преосвященство», архимадрит и игумен – «ваше высокопреподобие».
Три высших ранга именовались также архиереями, к ним могли обращаться с общим титулом «владыка». Белое духовенство имело четыре ранга: протоирей и иерей-священник именовались «ваше высокопреподобие», протодьякон и дьякон – «ваше преподобие».
Присвоение чинов, титулов, почетных званий, так же как и назначение на должности, награждение орденами – Петр учредил ордена Андрея Первозванного и святой Екатерины – оформлялось указами царя по военному, гражданскому и придворному ведомствам и отмечалось в формулярах – послужных списках.
Петр Великий не раз писал в своих указах и письмах о регулярном государстве, управляемом четко разработанными законами, ограждающими подданных от произвола чиновной бюрократии. Указы Петра постоянно напоминают о борьбе с волокитой, неисполнением его поручений, наказанием виновных. В. Ключевский писал:
«Казнокрадство и взяточничество достигли размеров, небывалых прежде, разве только после – и Петр терялся в догадках, как изловить казенные деньги, «которые по зарукавьям идут». Раз, слушая в Сенате доклады о хищениях, он вышел из себя и сгоряча тотчас велел обнародовать именной указ, гласивший, что, если кто украдет у казны лишь столько, чтобы купить веревку, будет на ней повешен. Генерал-прокурор Ягужинский, око государево при Сенате, возразил Петру: «Разве, Ваше Величество, хотите остаться императором один, без подданных? Мы все воруем, только одни больше и приметнее, чем другой». Петр рассмеялся и не издал указа.
В последний год жизни Петр особенно внимательно следил за следственными делами о казнокрадстве и назначил для этого особую комиссию. Рассказывали, что обер-фискал Мякинин, докладывавший эти дела, однажды спросил царя: «Отрубать ли только сучья, или положить топор на самые корни?» – «Руби все дотла», – отвечал Петр».
В 1721 году по Указу Петра был повешен сибирский губернатор М. Гагарин, ездивший по Петербургу в серебряной карете. Современники писали, что при обысках у него нашли столько денег, сколько Россия потратила на ведение Северной войны – Сибирь была богата не только мехами. Повешенный губернатор провисел на площади почти полгода, и даже высшие сановники боялись напомнить Петру снять, «ввиду начавшейся жары», труп М. Гагарина. Петр лишал чинов, конфисковывал имения, ссылал в Сибирь, казнил десятками. Остались документы, из которых можно понять, что император не успел провести масштабную проверку государственного аппарата на коррумпированность – он очень хотел это сделать.
С казнокрадством боролись с начала образования первых государств в мире. В Ветхом Завете написано: «начальник требует подарков, судья судит за взятку, а вельможи высказывают злые хотения души свой и извращает дело». Древнегреческий философ Платон писал: ««Я вижу близкую гибель того государства, где закон не имеет силы и находится под чьей-либо властью». От казнокрадства погибла Римская империя, хотя боролась со взяточничеством очень радикально – судья судил, сидя в кресле из кожи предыдущего судьи, нарушившего закон.
С XV века московские государи не очень считались с законами, действующими на территории страны. Они постоянно нарушали законодательство своими указами, используя законы как приблизительные образцы для своих решений. При Иване Грозном значительно усилили свое влияние дьяки и подьячие, писавшие указы так, что их можно было трактовать как минимум в трех вариантах. Приказная система, прогнившая сверху донизу, могла уничтожить все достижения Московского царства. Доходило до того, что дьяки «за посулы» пытались «всучить» московским государям невест из тех государств, послы, которых «отстаивали» свою кандидатуру перед «приказной душой».
В начале XVII века был издан общий закон – не давать кабаков на откуп дворянам. Через год Печатный приказ проверил исполнение этого закона – большинство исполнителей его вообще не знали, остальные руководствовались старыми правовыми актами, единицы исполняли новый закон. За подобную систему управления Московского царство заплатило ужасающей Смутой начала XVII века, чудом не уничтожившей само государство.
Создать идеальное государство попытался Петр Великий. Всем государственным служащим были установлены оклады содержания – все остальные «доходы» чиновников были объявлены преступными – как система кормлений, так и акциденции. Кормлением назывался способ содержания должностных лиц за счет местного населения, содержавшего и «кормившего» служилых людей в течение всего периода службы. Акциденциями в начале XVIII века назывались доходы приказных и канцелярских служащих, не получавших жалованья, а живших от добровольной дачи челобитчиков, «кто что даст по своей воле».
Предусмотренные законом жалованье очень часто не выдавалось полностью и в срок – чиновники почти теряли главный и даже единственный источник своего существования – система государственного финансирования в условиях Северной войны работала неэффективно. Компетенция коллегий сразу четко не была отлажена, в начале их работы продолжалась неразбериха и волокита – наряду с коллегиями в стране работали и десятки старых приказов. Принцип коллегиального принятия решений в российских государственных учреждениях не утвердился – между членами коллегий не могло быть равенства, проблемы решались в кулуарах до голосования. В самом Сенате существовала особая иерархия подписей сенаторов, отражавшая их положение, как высших сановников. При смене механизма государственной машины все держалось на царе-самодержце и его любимых доверенных советниках. В государстве постоянно ощущалась нехватка квалифицированных чиновников-специалистов, к тому же постоянно не получавших жалования. Сохранилось много челобитных чиновников, включая даже челобитную от обер- секретаря Сената:
«Ныне служу четвертый год в делах звания своего бессрочно, не имея никакого приобретения, и пришел в таковую скудность, что уже к тому не имею чем более себя содержать, понеже жалованье, которое по Вашей премилосердной благостыни мне по шестидесяти рублей в год за труды мои учинено, не получал.
Припадая к ногам Вашего самодержавного величества, со слезами прошу премилосердной благостыни, дабы на нужное пропитание, тако ж и на домишку ради здешнего жития, которого за помянутою скудостью моей построить стало нечем.
А мы рабы твои, людишки скудные, питаемся только твоим государевым жалованьем, а ныне, государь, зимнее время приходит, а у нас никаких нужных потреб не куплено и купить не на что; а прокормиться нам, рабам твоим, окроме твоего государева жалованья нечем».
