пьют не процеживая сквозь зубы, как курицы, а глотают всей глоткой, точно быки и лошади, да и никогда не перестанут пить, пока не перестанешь наливать”.

“Русский народ очень недоверчив и подозревает всех иностранцев, которые расспрашивают о политике или религии.

Московитяне без всякой науки и образования, все одинаково вовсе не знают прошедшего, кроме только случаев, бывших на их веку, да и то в пределах Московского царства. А что московитяне изгоняют все знания, это надобно приписать самим государям, которые ненавидят их из опасения, что подданные наберутся в них духа свободы да потом и восстанут, чтобы сбросить с себя гнетущее их деспотическое иго.

Чтобы учиться, у русских в добрых головах недостатка нет. Между ними встречаются тонкие, способные люди, одаренные ясным умом и доброй памятью”.

Царь Алексей Михайлович всю жизнь пополнял свои знания чтением книг и общением с интересными, знающими людьми. Все современники отмечали его разносторонний ум и интерес к новым знаниям. Алексей Михайлович, как и российская элита, осторожно относились в западной культуре. Сближению мешали многолетние войны и различия между православием, католичеством и протестантизмом – именно два последних вероисповедания доминировали в Западной Европе. Русские люди боялись учиться у иноверцев. На Русь часто приезжали учёные и монахи из бывшей Византии, давно покорённой Турцией, но греки, дискредитировавшие себя уступками султану и контактами с католическим Римом – вплоть до унии, пользовались в Москве относительным авторитетом. Сохранился указ Алексея Михайловича от 6 августа 1674 года – Петру к тому времени уже исполнилось два года:

“Князя Андрея Михайлова сына Кольцова – Мосальского из стряпчих записать по жилецкому списку за то, что он на голове у себя волосы обстриг. А стольникам, стряпчим, дворянам московским и жильцам указал великий государь, чтоб они иноземских немецких и иных обычаев не перенимали, волосов у себя на голове не подстригали, тако ж и платья, кафтанов и шапок с иноземских образцов не носили, и людям своим носить не велели. А будет кто вперед учнет волосы подстригать и платья носить с иноземного образца, и такое ж платье объявится на людях их, и тем от великого государя быть в опале, и из высших чинов написаны будут в нижние чины”.

В 1682 году, при царе Фёдоре Алексеевиче, было отменено местничество и были запрещены даже споры из-за мест.

Местничество – система феодальной иерархии в Московском государстве XV–XVII веков – регулировало служебные отношения между членами служилых фамилий на военной и административной службе и при дворе. Местничество основывалось на том, что взаимное соотношение родов должно было оставаться всегда на одном и том же уровне и положении. Название “местничество” произошло от обычая считаться “местами” – за столом и на службе. Место зависело от “отечества”, “отеческой чести”, которая слагалась из двух элементов – происхождения с родословной и служебной карьеры самого служилого человека и его предков. Местнические споры разбирали лично царь и Боярская дума.

Первоначальное положение служилого рода в Москве зависело от положения его членов в момент перехода на службу к великому князю. Таким образом, первое место среди московского боярства заняли потомки великих князей. После них шли потомки удельных князей. Князья заняли место на иерархической лестнице выше нетитулованных бояр московского великого князя, хотя бы те и насчитывали не одно поколение на службе в Москве. Мелкие князья, до перехода в Москву находившиеся на службе у других великих или удельных князей и перешедшие под власть московского великого князя со своими государями, теряли своё старшинство и становились ниже московского боярства. Удельное боярство также было ниже московского и занимало положение на иерархической лестнице в соответствии с иерархией своих бывших удельных княжеств.

Не только каждый род, но и каждый член рода имел постоянное и строго определённое положение в служебной иерархии. Если кому-нибудь удавалось выдвинуться и стать выше, то это влекло за собой повышение его потомства и понижение тех, кого он “пересел”. Этим и объясняется то упорное сопротивление, которые оказывали в XVI и XVII веках представители боярских родов в случае несоответственного для них назначения. Их согласие на назначение влекло для них потерю прав.

С усилением царской власти правительство стало всё более враждебно относиться к проявлениям местнических счетов, нередко подвергая спорящих тяжёлым наказаниям. Впрочем, это мало помогало, и даже отмена местничества почти не изменила порядок в государстве и не отразилась на боеспособности войск. Эхо местнических счетов погасло только к концу XVII века.

Приехавший из Европы Пётр начал вводить европейские порядки резко и круто. Он приказал придворным брить бороды и носить немецкое платье. Бороды было разрешено носить только духовенству и крестьянам. Посадские люди могли получить разрешение на ношение бороды при уплате особой пошлины. За бороду платили упрямые бояре, купцы, служилые люди, посадские, ямщики, извозчики – от 30 до 100 рублей, и эта сумма была очень значительна. Указ о ношении иностранной одежды гласил: “Боярам, окольничим, думным и ближним людям, стольникам, московским дворянам и всех чинов людям в Москве и в городах носить платья – венгерские кафтаны – верхние, длинною по подвязку, а исподние, – короче верхних, тем же подобием”. Указы прибивались на лобных местах; чтобы их не срывали, к ним приставлялась охрана. Указы несколько раз повторяли, на улицах выставляли манекены в немецкой, венгерской, французской одежде, русское платье запрещалось продавать в лавках, с ослушников брали штрафы.

Пётр изменил летоисчисление и календарь. У различных народов существовало множество календарных систем. Последовательный счёт лет во всех календарях вёлся от какого-нибудь исторического события. С VII века до нашей эры римляне пользовались лунно-солнечным календарём, по которому год из 12 месяцев с нечётным количеством дней в каждом (из суеверия римляне боялись чётных чисел) состоял из 355 дней. Год начинался 1 марта, и римский календарь не знал порядкового счёта дней в месяце и вёлся по календам, нонам и идам – 5 день до мартовских ид, 6 день до мартовских календ.

В 46 году до н. э. римский император Юлий Цезарь реформировал календарь. Три года имели 365 дней, четвёртый – 366 дней. Начало года перенесли на 1 января – в этот день новые римские консулы вступали в должность. Вводилась и семидневная неделя.

Новый календарь, названный юлианским, был принят христианской церковью на Никенском сборе в 325 году и утвердился в Византии, но с порядковым счётом дней. В VI веке установилась Византийская точка отсчёта времени от основания Рима – эра – по которой 754 год до н. э. от основания Рима считался 5508 годом. Эта система перешла в Московское царство – с X века, вместе с принятием христианства. До этого у славян год делился на 12 месяцев, названия которых происходили от явлений природы.

Одновременно с Византийской датировкой на Западе в VI веке утвердилась датировка событий от Рождества Христова. Ко времени Петра только Россия из европейских стран держалась старого, византийского календаря. До 1492 года новый год в России начинался с 1 сентября, с 1 марта. На исходе 1699 года в России счёт времени стал вестись так, как это делалось в Европе. Вслед за 31 декабря 7208 года “от сотворения мира” наступало 1 января 1700 года от Рождества Христова. Указ Петра Первого гласил:

“В знак того доброго начинания и нового столетнего века в царствующем граде Москве, после должного благодарения Богу и молебного пения в церкви – кому случится и в дому своём, по большим проезжим и знатным улицам, людям знатным и у домов нарочитых духовного и мирского чину, перед воротами учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых, против образцов, каковы сделаны на Гостином дворе и у Нижней аптеки, или кому как удобнее и пристойнее, смотря по месту и воротам учинить возможное. А людям скудным хотя по деревцу или ветви над воротами или над хороминой своей поставить. И чтоб поспело ныне будущего января к 1 числу.

Все должны поздравлять друг друга с Новым годом и столетним веком и стрельба должна быть из пушек и мушкетов и иллюминация”.

200 пушек на Красной площади стреляли целую неделю. Москва и Россия вступили в XVIII столетие. Л.Н. Гумилёв писал о начале новой эпохи:

“Русские люди, даже одетые в кафтаны и парики, оставались самими собой. Да и отношение царя Петра к Европе, при всей его восторженности, в известной мере оставалось, если можно так выразиться, потребительским. Известна фраза царя: “Европа нам нужна лет на сто, а потом мы повернём к ней задом”. Однако Пётр здесь ошибся. Европа оказалась нужна России лет на 25–30, так как все европейские

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату