чай, шалфей, ковыль, цикорий, куколь, спаржу, хрен, мак, ромашку.

Все это при первом блеске весеннего солнца поднималось из земли, быстро вырастало и в короткое время достигало почти полного развития.

Вместе с появлением растительности появлялись и животные, прилетали и птицы; особенно изобиловали теми и другими «плавни».

Плавни – это низменные долины по обеим сторонам среднего и нижнего течения Днепра, особенно на левом берегу, покрытые сочной травой, высокими камышами и разного рода, преимущественно мягкой породы, деревьями: в весеннее время и в дождливую осень плавни сплошь затоплялись водою, летом же они были сухи, исключая самых низменных мест, наполненных водой и представляющих из себя протоки – речки, озера и болота. Следствием этого было то, что в самое жаркое лето, когда прибрежные степи представляли из себя выжженные солнцем, а потому безжизненные пространства, плавни имели и давали необходимую для развития растений влагу и были убежищем от жары разного рода зверя и птицы.

В плавнях кишели: кабаны, медведи, барсуки, волки, лисицы, выдры, буйволы, дикие лошади, олени, лани, козы и другие; куропатки, коростели, скворцы и множество мелкой пташки таилось, шныряло и перелетало в густой траве и кустарниках, спасаясь от громадных гадюк, разных змей и от парящих в высоте орлов, ястребов и соколов; дрохвы, дикие курицы, точно стадо баранов, паслись в прибрежной степи; вершины оголенных дубов покрывались группами рассевшихся по сучьям тетеревов; лебеди, гуси, утки, бакланы, журавли, птицы-бабы и другие водяные и болотные птицы плавали, ныряли и кормились в речках и озерках, поднимаясь иногда на воздух крикливыми стаями, чтобы спастись от покушений лакомки-лисы, и снова опускались на другое озерко, столь же богатое рыбою, как и прежнее.

Нигде, кажется, не водилось такое множество разной рыбы, как в Днепре и его притоках; с древнейших времен дошли сказания о богатстве его рыбою. Здесь водились: осетры, сомы, севрюги, лини, стерляди, щуки, тарань, чабаки, окуни, ерши, плотва, судаки, язи, сельди, чилики и белуги, доходившие до трех сажен длины.

Всего вдоволь было здесь у низовцев:

Пользование этими естественными дарами природы составляло для запорожцев главное средство для жизни. Охота и рыбная ловля давали им почти все. Если же чего не хватало, то в «поисках», так называли они свои набеги на крымские и турецкие владения, доставали остальное: платья, оружие и прочее.

Познакомившись с устьем Днепра, с его многочисленными гирлами, островами и камышами, казаки стали выходить в море, где захватывали турецкие торговые суда.

Производя свои подчас дерзкие набеги, запорожцы не боялись мести турок: их спасал от этого тот же Днепр. По сказанию Биплана, в нижнем Днепре было более десяти тысяч островов, и все они были покрыты такою густою травою, таким непроглядным камышом и высокими деревьями, что неопытные моряки издали принимали огромные деревья за мачты кораблей, плывущих по днепровским водам, а всю массу островов – за один огромной величины остров.

Столь же надежно прикрыто было Запорожье и с севера порогами Днепра. Кто не видел этих порогов, кто не пытался проезжать через них, тот никогда не может себе представить всей грозности, всего ужаса и величия, каким поражает здесь Днепр всякого путешественника. Кровь леденеет в жилах, уста смыкаются, сердце перестает биться. Уже издали можно узнать приближение порогов по тому странному шуму, оглушительному реву воды, которая, вливаясь в промежутки между порогами, сильно пенится, высоко вздымается и затем разом падает вниз, все мгновенно увлекая за собой. Много здесь разбилось судов и погибло народа.

Дорог на Запорожье не было никаких, кроме Днепра. Большие острова, поднимающиеся высоко над водой своими отвесными гранитными боками, густо поросшие деревьями и травой, были любимейшим и надежнейшим местом поселения всех выходцев из Украины. Здесь они чувствовали себя вольными людьми, зная, что паны и не попробуют проникнуть сюда.

Вот тот Низ, который был предметом глубокого благоговения в глазах каждого казака.

Но то же самое Запорожье-Низ по местам и в иное время года носило противоположный характер, являя крайний недостаток во всем. Становится поэтому понятным, почему та местность, где угнездилось казачество, не принадлежала никому из соседних народов и носила у них название Дикого поля, но поляки ошибочно называли все Запорожье Диким полем.

Дикое поле начиналось на западе от реки Синюхи, притока Буга, и тянулось на восток к правому берегу Днепра, далее простираясь и к югу. Это было бесплодное пространство, опустошенное к тому же часто саранчой, удаленное от поселений настолько, что человек рисковал умереть голодной смертью во время пути; только некоторые места около воды изобиловали рыбой и дичью и имели пастбище для лошадей.

С половины лета степи левого берега мало отличались от Дикого поля: от жары пересыхали речки и ручьи, трава высыхала и делалась мало годной для пастьбы лошадей и скота. Сухость травы давала обильную пищу для степных пожаров, иногда охватывающих местность в несколько десятков верст. Лето около полудня появлялись мухи величиной с пол вершка и кусали лошадей до крови, а вечером со всех сырых и низменных мест с глухим жужжанием поднимались рои комаров, жадно накидывавшихся на все живое, и только в дыму костров можно было найти спасение от них. К числу прочих невзгод, посещающих Запорожье летом, надо прибавить еще саранчу и заразительные болезни. Сырость плавней способствовала укоренению в Запорожье разных заразительных лихорадок, а иногда к ним прибавлялась еще страшная болезнь, известная под именем моровой язвы или наглой смерти; немало запорожцев погибло от нее.

Зимою на Низу было не лучше: лютая стужа, метель и стаи озлобленных от голода волков делало ужасным положение путника в степи, где, кроме волков, не показывалось ничего живого, а тишину нарушал только ветер, с ревом перегонявший сугробы снега с одного места на другое.

Если ко всему этому прибавить, что запорожцы обыкновенно находились или в поисках, или на охоте в плавнях, в соседстве с непримиримыми врагами – татарами, то станет понятно, что жизнь казака на Низу была сурова и полна лишений. Вообще, уйти за пороги на Низ – значило подвергнуть себя многим лишениям, которые мог выдержать только человек с крепкой натурой».