рыдают. Тренеры обнимаются. Я захвачена этим возбуждением и аплодирую, как маленькая девочка.

В этом моя ошибка — подумать, что я имею к этому отношение. Мне бы немедленно сорваться домой. Но я не делаю этого. Я околачиваюсь со всеми. Мне хочется быть частью всего этого.

Дэвид Петракис в окружении друзей вываливается из дверей. Он видит меня, глядящую на него, и отделяется от своей компании.

Дэвид:

— Мелинда! Где ты сидела? Ты видела последний бросок? Невероятно! Неверочертвозьмиятно!

Он ведет воображаемый мяч, финт влево, вправо, затем останавливается для броска. Дэвид, должно быть, отложил борьбу с нарушением прав человека. Он проделывает это снова и снова, отпущенный мяч укатывается. Если послушать его разговор, можно подумать, что они только что выиграли чемпионат НБА. Затем он приглашает меня к себе домой на праздничную пиццу.

Дэвид:

— Давай, Мел! Ты должна пойти с нами! Мой папа говорил, что я могу приводить, кого захочу. Потом мы проведем тебя домой, если захочешь. Будет весело. Ты помнишь, что такое веселье, разве нет?

Неа. Я не участвую в вечеринках. Нет, спасибо. Я бубню извинения: домашнее задание, строгие родители, репетиции на тубе, прием у дантиста поздним вечером, нужно кормить бородавочников. У меня не слишком хорошие достижения по части вечеринок.

Дэвид не беспокоится проанализировать мое нежелание. Если бы он был девочкой, может быть, он бы поупрашивал, поныл немножко. Парни этого не делают. Да/нет. Стой/иди. Поступай как знаешь. Увидимся в понедельник. Я думаю, что когда у вас в голове больше одной личности, это какая-то разновидность психического расстройства. Вот какие чувства я испытываю по пути домой. Всю дорогу две Мелинды ведут борьбу. Мелинда Один недовольна, что не пошла на вечеринку.

Мелинда Один:

— Живи проще. Это всего лишь пицца. Он не собирался ничего предпринимать. Его родители должны прийти! Ты слишком переживаешь. Ты вообще не собираешься позволить нам хоть как-то веселиться, да? Ты собираешься стать одной из тех жутких старых дам, которые держат по сотне котов и звонят в полицию, когда дети пробегают по их дворику. Я тебя терпеть не могу.

Мелинда Два ждет, пока вспышка гнева Один иссякнет. Два осторожных взгляда на кустарник вдоль тротуара, чтобы заметить скрывающегося бугимена или что-то похуже.

Мелинда Два:

— Мир — опасное место. Ты не знаешь, что могло бы случиться. Что, если он только говорит, что его родители должны прийти? Он мог и солгать. Ты никогда не можешь с уверенностью сказать, когда люди лгут. Предполагай худшее. Планируй действия на случай беды. А теперь поспешим и доберемся домой. Мне здесь не нравится. Слишком темно.

Если я вышибу их обеих из своей головы, кто останется?

После игры я не могу уснуть. Опять. Провожу пару часов, настраивая КВ радио на причудливые отголоски ночного эфира. Слушаю трескотню из Квебека, репортаж с фермы в Миннесоте, и станцию из Нэшвилла, транслирующую музыку кантри.

Выползаю из окна на крышу над крыльцом и закутываюсь во все одеяла. В небе спит жирное белое семя.

Слякоть прихватило морозом. Люди говорят, что эта зима будет длиться вечно, но они так считают потому, что зациклились на термометрах.

В горах на севере начинает сочиться кленовый сок. Храбрые гуси ломают тонкий ледок, оставшийся на озере. Спящие под землей семена набирают силу. Начинают пробуждаться. Начинают грезить зеленью.

В августе луна казалась ближе. Рэйчел затащила нас на вечеринку по случаю окончания лета, вечеринку чирлидеров, с пивом, старшеклассниками и музыкой. Она шантажом заставила своего брата, Джимми, отвезти нас. Мы ночевали у Рэйчел. Ее мама думала, что Джимми повез нас кататься на роликах.

Это была ферма в паре миль от нашего жилого массива. Бочонки с пивом находились в амбаре, в котором поставили колонки. Большая часть народа околачивалась на границе освещенного пространства. Они выглядели как модели, в синих джинсах, стройныестройныестройные, большие губы, большие серьги, ослепительные улыбки. Я чувствовала себя ребенком.

Конечно же, Рэйчел нашла способ влиться в их компанию. Через Джимми она знала множество людей. Я попробовала пиво. Оно оказалось хуже микстуры от кашля. Я побыстрее проглотила его. Еще пиво, и еще, затем я забеспокоилась, как бы меня не вырвало. Я выбралась из толпы и направилась к деревьям. Луна освещала листву. Я могла разглядеть свет, как будто в соснах были натянуты звездные струны. Кто-то, скрытый во тьме, хихикал, раздавался тихий шепот мальчишек и девчонок. Я не могла их видеть.

Шаги за моей спиной. Старшеклассник. Потом он заговорил со мной, флиртовал со мной. Эффектный, одетый как модель, парень. Его волосы были намного красивее моих, каждый дюйм смуглого тела состоял из мускулатуры, и у него были ровные белые зубы. Флиртует со мной! Где Рэйчел — она должна это увидеть!

Греческий Бог:

— Откуда ты пришла? Ты слишком красивая, чтобы скрываться в темноте. Пойдем танцевать.

Он взял меня за руку и притянул к себе. Я вдохнула запах одеколона, пива и чего-то еще, что не смогла определить. Соответствие наших тел было идеальным, моя голова находилась на уровне его плеча.

У меня слегка закружилась голова, я прислонилась щекой к его груди. Одной рукой он обнял меня за спину. Другая его рука соскользнула к моей заднице. Я подумала, что это несколько грубовато, но от пива мой язык стал неповоротливым, и я не могла сообразить, как сказать ему, чтобы он сбросил обороты. Звучала нежная музыка. Это было то, чего я ждала от средней школы. Где же Рэйчел? Она должна это видеть!

Он приподнял мое лицо. Он поцеловал меня, мужской поцелуй, очень сладкий и крепкий. Поцелуй, от которого подкашиваются ноги. На какую-то минуту я подумала, что у меня есть мой парень, я начинаю учебу в средней школе со своим парнем, который старше меня, сильнее меня, который готов оберегать меня. Он снова поцеловал меня. Его зубы больно надавили на мои губы. Было трудно дышать.

Облако спрятало луну. Тени казались фотонегативами.

— Ты хочешь? — спросил он.

Что он сказал? Я не ответила. Я не знала. Я ничего не сказала.

Мы оказались на земле. Когда это произошло?

— Нет.

Нет, мне это не нравится. Я была на земле, и он был на мне. Мои губы что-то мямлили о том, чтобы он оставил меня, о друзьях, которым я нужна, о моих родителях, которые переживают.

Я могу слышать себя — я мямлю, как пьяный псих. Его губы накрывают мои, и я ничего не могу сказать. Я мотаю головой.

Он такой тяжелый. На мне лежит валун. Я открываю рот, чтобы вдохнуть, чтобы закричать, и его рука закрывает его. В моей голове звучит голос, звонкий, как колокол: «НЕТ, Я НЕ ХОЧУ!» Но я не могу выкрикнуть эти слова.

Я пытаюсь вспомнить, как мы оказались на земле, и куда делась луна, и бах! блузка задрана, шорты содраны, и земля пахнет сыростью и темнота и НЕТ! — меня здесь нет на самом деле, определенно я снова с Рэйчел, подкручиваю свои волосы и наклеиваю накладные ногти, и он пахнет пивом, и отвратителен, и он делает мне больно делает мне больно делает мне больно и встает и застегивает джинсы и улыбается.

Следующее, что я вижу — телефон. Я стою среди пьяной толпы и звоню 911, потому что мне нужна помощь.