На миг он закрыл глаза и позволил теплу женской ладони утишить боль, которую он снова испытал, не будучи уже ребенком. Потом открыл глаза, и Шерри увидела в них эту боль.

— Каждый день я проклинал свое ненавистное положение приемного сына, проклинал родителей, заставлявших меня чувствовать мою никчемность. Я рос с сознанием того, что они никогда не полюбят меня по-настоящему, что бы я ни сделал, потому что не был их родным сыном.

— Вот почему ты не хотел усыновлять ребенка. — Понимание вспыхнуло в глазах Шерри. — Ты боялся, что поступишь с приемным ребенком так же, как поступили с тобой в детстве.

Клинт горько улыбнулся.

— Все свои навыки и чувства я приобрел у них, поэтому не только не хотел усыновлять чужих детей, но никогда даже не думал о том, чтобы иметь собственных. — Он пригладил волосы ладонью. — Дети — такие хрупкие существа, их так легко обидеть.

Они остановились: Клинт встал против Шерри, преградив ей дорогу. Ему нужно было задать вопрос, который мучил его уже в течение пяти лет.

— Шерри, позволь спросить тебя об одном деликатном обстоятельстве.

— Каком? — Она смотрела на него с любопытством.

— Когда ты обнаружила, что не сможешь иметь детей, почему ты разорвала нашу помолвку? — Нелегко было спрашивать о таком, и голос Клинта непрестанно прерывался. — Разве тебе было недостаточно одного меня?

Шерри уставилась на Клинта расширившимися глазами и медленно качала головой из стороны в сторону, не отрывая от него взгляда.

— Клинт, дело не в том, что мне было мало тебя. Это тебе хотелось большего. — Шерри отстранила его рукой и пошла вперед, пытаясь разобраться с тем, что он рассказал ей. — Понимаешь, когда я обнаружила, что не смогу иметь детей, у меня внутри словно что-то умерло. — Шерри глубоко вздохнула. — Из меня ушла способность любить. Ты заслуживал большего. Что я могла тебе дать, такая опустошенная? Вот и подумала, что самым правильным будет отпустить тебя.

Клинт снова преградил ей путь, вынудив остановиться.

— Зачем ты так поступила? Ты же разбила мне сердце, украла мои мечты о жизни с тобой, любимой, до конца моих дней.

Шерри улыбнулась. Но улыбка была грустной, она даже не оживила черты ее лица — в ней не светилась энергия.

Шерри медленно протянула руку к щеке Клинта, ладошкой вверх, словно показывая, сколько еще любви осталось в ее сердце.

— Теперь ясно, почему ты никогда не желал серьезно даже поговорить об усыновлении ребенка, — с грустью произнесла она и уронила руку, пожав плечами. — Положение безвыходное.

— Нет, ничего подобного. — Клинт взял ее за плечи. — Шерри, сегодня в церкви, когда я стоял рядом с тобой и клялся в своей любви к Кэтрин, произошло нечто удивительное. Сначала я полюбил ее, думая, что она моя дочь. Потом, когда выяснилось, что это не мой ребенок, решил, что моя любовь к ней изменилась. На церемонии, всмотревшись в ее милое личико, вспомнил минуты, которые мы провели с нею за прошедшую неделю, и понял, что люблю эту девочку всем сердцем и совершенно не важно, что не я ее отец.

Взгляд Шерри согрелся любовью. Она ступила назад, вздрогнув от явного восторга, пронизавшего ее тело.

— Ч-что ты говоришь? — не могла поверить женщина.

— Я признаюсь тебе в любви и предлагаю усыновить или удочерить ребенка. Я хочу быть его отцом, таким отцом, которого у меня никогда не было. — Он рассмеялся. — Черт, я знаю все о том, каким не должен быть отец.

— Когда мы жили втроем, — напомнила ему Шерри, — я увидела, что ты знаешь все о том, каким должен быть прекрасный отец.

Клинт притянул Шерри к себе, крепко обхватив ее за плечи.

— Выходи за меня замуж, Шерри. Стань моей женой. Мы создадим семью и воплотим все свои мечты в жизнь.

Глаза ее превратились в лесные озера, но огоньки, засветившиеся в их глубине, подсказали Клинту, что это слезы счастья.

— Ты говоришь серьезно?

— Никогда еще я не был так серьезен. — Он засмеялся и обнял ее. — Так что ты решила? Выйдешь за меня? Сделаешь нас обоих счастливыми?

— Да, да, — выдохнула Шерри и, вся дрожа, приподнялась на цыпочки встретить поцелуй Клинта, дабы он укрепил возрождение надежд на чудесную и страстную любовь до скончания века.

— Дорогая, ты прекрасно выглядишь!

Надин, мать Шерри, захлопала в ладоши от восторга, увидев дочь в свадебном наряде.

Она взяла Шерри за руку и поцеловала в щеку.

— Не могу выразить, как я счастлива за тебя. Наконец-то ты соединишься с человеком, которого любишь. Надеюсь, этот день станет первым прекрасным днем в твоей новой жизни.

Шерри пожала руки матери.

— А я не знаю, чем смогу отблагодарить тебя за то, что ты помогла так быстро организовать мою свадьбу.

Прошло всего три недели с того памятного разговора на берегу озера, когда Шерри дала свое согласие Клинту выйти за него замуж.

Надин рассмеялась.

— А твой милый шустер! Была бы его воля, эта свадьба произошла бы уже две недели тому назад. — Мать высвободила руки и стала поправлять легкую вуаль, прикрывающую лицо Шерри. Та терпеливо ждала, когда она закончит, хотя сердце бешено колотилось от приятных предчувствий и волнения и толкало бежать к любимому. Всего через несколько минут она станет женой Клинта. Ее пульс запрыгал скачками, каждый нерв в теле словно пронизывало электрическим разрядом.

У Шерри было ощущение, что она погрузилась в самый чудный сон, который ей когда-либо снился, и не хотела просыпаться.

Наступал первый день чудесной новой жизни — жизни, заполненной любовью к Клинту. Одиночество, несчастья пяти лет — все это далекое прошлое. Это было до того поцелуя, которым они с Клинтом обменялись тогда, на берегу озера.

Последние три недели ушли на приготовления к свадьбе. Шерри съехала со старой квартиры и последние несколько дней жила у матери. Вещи, которые она хотела видеть в доме Клинта, они перевезли туда, и образовалось домашнее хозяйство, объединившее их быт.

Девушка трепетала при мысли о грядущей ночи. Ее первая брачная ночь… Ночь, когда она впервые познает любовь мужчины, которого любит.

В дверь постучали, и в комнату вошла сестра Шерри.

— О, сестренка, ты выглядишь ошеломляюще, — воскликнула она. — Меня послали сообщить, что тебе пора.

Когда они выходили из комнатки в церкви, где переодевались, Шерри ощутила в животе нервную дрожь. Ее не покидала мысль, что через несколько часов она останется наедине с Клинтом. Страшно подумать: вдруг она окажется не так уж хороша в постели? Может, было бы разумнее испытать до свадьбы, чтобы убедиться: не только душой, но и телом они составляют единое целое.

Боже, как она наивна! Что, если Клинт разочаруется в ней? Она стиснула в руке букет из желтых роз, надеясь, что не упадет в обморок, прежде чем скажет заветное слово у алтаря.