семнадцати телевизионным каналам одновременно. У Монаха полетела система алогичных схем. Видеомагнитофону надлежит всего лишь снимать и записывать все подряд, никто не требует от него верить в то, что он видит. Вот почему так важно для гарантии правильного пользования каждый прибор снабжать инструкцией.

После поистине непомерной нагрузки в течение целой недели Монах стал верить, что война — это мир, добро — зло, луна сделана из голубого сыра, а Господу Богу неотложно следует выслать солидную сумму денег на такой-то абонентный ящик. Монах также поверил, что треть его таблиц содержит в себе прямо противоположные данные. На этом он окончательно свихнулся и вышел из строя. Механик, к которому обратилась фирма, посоветовал заменить материнскую плату и как бы между прочим намекнул, что это обойдется почти в столько же, сколько стоит новая модель многоцелевого Монаха-Плюс, которые вдвое мощнее. Последние, кстати, лучше защищены от негативных воздействий, имеют совершенно новую многоцелевую отрицающую способность, которая позволяет хранить в памяти до шестнадцати разных и даже диаметрально противоположных идей, свободных от системных ошибок, и вдвое быстрее выдают информацию.

Это все и решило.

Неисправный Монах был заменен новой моделью и изгнан в пустыню, где мог верить во что угодно и сколько угодно, в том числе и в то, что с ним обошлись чертовски несправедливо. Однако ему все же оставили лошадь, поскольку делать лошадей практически ничего не стоило.

Несколько дней, показавшихся бедняге сначала тремя днями, затем сорока тремя и наконец пятьюстами девяносто восемью тысячами семьюдесятью тремя днями, он кружил по пустыне и искренне верил всему, что видел. А видел он камни, облака, стаи птиц и даже несуществующий вид слонового аспарагуса. Наконец, достигнув самой высокой точки местности, он увидел перед собой долину, которая вопреки его глубокому убеждению не была все же розовой. Отнюдь нет.

А время шло.

Время шло.

Сьюзан ждала. Чем больше ждала, тем упорнее не звонил звонок у двери и молчал телефон. Сьюзан чувствовала, что еще мгновение и она может с полным правом рассердиться. Собственно, она уже сделала это. Но пока еще сердилась как бы впрок. Однако теперь временной порог был перейден и вина полностью лежала на опаздывающем Ричарде. Никакие пробки на перекрестках, происшествия на дорогах и его собственная рассеянность, медлительность и обычная нерасторопность не могут оправдать опоздания на целых полчаса… Он сам назначил это время как крайний срок, когда он, безусловно, освободится, и велел ей быть готовой и ждать.

Представив себе, что с ним что-то случилось, она попыталась встревожиться, но ничего не вышло. С ним никогда ничего плохого не случалось, а следовало бы. Если в ближайшее время с ним действительно ничего не произойдет, она постарается ему в этом помочь. Неплохая мысль.

Приняв такое решение, Сьюзан сердито плюхнулась в кресло и попробовала включить новости по телевизору. Но они только еще больше разозлили ее. Переключившись на другой канал и после нескольких мгновений так и не разобрав, что там происходит, она снова нажала на дистанционный переключатель. На душе стало совсем погано.

Возможно, следует позвонить ему. Нет, этого, черт побери, он от нее не дождется. И к тому же он может сам в этот момент звонить ей. Если она будет звонить ему, а он ей в одно и то же время, они никогда друг другу не дозвонятся.

Сьюзан решила побыстрее отказаться от этой мысли, словно она никогда и не могла прийти ей в голову.

Черт побери, где же он? В сущности, кому он нужен? Ей, во всяком случае, решительно нет.

Трижды он обманул ее. Трижды подряд. Сьюзан снова сердито защелкала переключателем. На этот раз сообщали что-то сенсационное о музыке и компьютерах.

Ах, вот оно что. Догадка закралась еще до того, как она включила телевизор. Теперь ей было все ясно.

Сьюзан вскочила, подошла к телефону, раздраженно схватила трубку и набрала номер.

— Алло, Майкл? Это Сьюзан. Сьюзан Уэй. Помнишь, ты просил позвонить тебе, если я буду свободна. Я еще тебе тогда сказала, что скорее подохну в канаве, чем позвоню, даже если буду свободна? Так вот, я свободна, совершенно, полностью и абсолютно свободна, но поблизости нет ни одной подходящей канавы. Так что советую не мешкать и воспользоваться случаем. Ты найдешь меня через полчаса в клубе «Танжер».

Она сунула ноги в туфли, подхватила пальто, но тут же вспомнила, что сегодня четверг и надо сменить ленту на автоответчике. Это заняло всего пару минут. Вскоре Сьюзан громко захлопнула за собой дверь. Когда наконец зазвонил телефон, автоответчик вежливо сообщил, что Сьюзан Уэй не может сейчас подойти к телефону, но «если вы оставите ваше сообщение на автоответчике, я вам позвоню. Возможно».

Был традиционно холодный ноябрьский вечер.

Бледная луна своим видом будто упрекала всех, что ее заставили бодрствовать в столь непогожий час. Неохотно взойдя и застыв чуть выше горизонта, она напоминала усталое привидение. В дымке нездоровых испарений, поднимавшихся над болотистой, поросшей папоротником местностью, едва вырисовывались башни и башенки колледжа Святого Седда. За многие столетия истории Кембриджа в нем мирно уживалась архитектура всех времен и эпох — архитектура средневековья рядом с викторианской, греческая классика с эпохой Тюдоров. Лишь в тумане весь этот конгломерат зданий мог казаться единым ансамблем.

Рассеянный свет фонарей падал на фигуры спешащих, зябко кутающихся людей, оставлявших после себя легкие облачка пара от застывшего в морозном воздухе дыхания.

Было семь вечера. Прохожие в большинстве своем торопились в трапезную колледжа, разделявшую два внутренних университетских дворика — Первый и Второй. Окна ее уже светились слабым, неровным светом. Двое из спешащих обращали на себя особое внимание. Один из них, молодой, высокий и тощий, был угловат и своей уклончивой длинноногой поступью напоминал оскорбленную цаплю. Другой, коротышка плотного сложения, был его полной противоположностью. Он торопливо и как-то беспорядочно семенил рядом, временами вдруг застывая на месте, как старая белка, выпущенная из мешка и потерявшая ориентацию. Он был немолод, вернее в том возрасте, который у мужчин бывает уже трудно с вероятностью определить, а угадав, все равно захотелось бы накинуть еще несколько годков. Разумеется, его лицо было в морщинах, а волосы под красной лыжной шапочкой были, бесспорно, седыми и по-старчески жидкими и к тому же давно сами решали, в каком беспорядке им находиться. Он был облачен в черное громоздкое зимнее пальто, поверх которого была еще накинута выцветшая темно-лиловая мантия.

Эта необычная парочка весьма оживленно беседовала, впрочем, говорил больше тот, постарше, что- то поясняя и на что-то указывая своему спутнику, несмотря на почти полную темноту. Тот же рассеянно поддакивал, временами восклицая: «Да, конечно», «Неужели?», «Как интересно!». И с серьезным видом кивал головой.

В трапезную они вошли не с главного входа, а через маленькую боковую дверь с восточной стороны. Она вела в обшитую темными панелями прихожую, где члены совета колледжа, поеживаясь от холода и пожимая друг другу руки, готовились войти в обширный зал. Там их ждал накрытый стол.

Профессор и его молодой спутник опаздывали и поэтому торопились поскорее снять верхнюю одежду.