пучка и рассыпавшиеся по лицу, которое уже приобретало тревожный оттенок бордового.

– Кэт! – Мартин в ужасе расцепил пальцы, его руки бессильно опустились. Кэт, покачнувшись, отодвинулась от стены, потирая шею и делая большие глотки воздуха. – Mon Die! Боже праведный! Я вас не убил? С вами все в порядке? – с тревогой засыпал он ее вопросами.

– Пор-р… поразительно, – проскрежетала она. – Я и представить себе не могла, какая у вас молниеносная реакция. Возможно, вы все же способны совсем неплохо сами о себе позаботиться.

– Неплохо позаботиться?

– Я-то знала, что это были вы, поэтому не боролась с вами по-настоящему, не применила к вам своих приемчиков. На ваше счастье. Иначе я ударила бы вас по яйцам с такой силой, что вы не скоро опомнились бы. – Картина предстала перед ним с такой яркостью, что Мартин весь сжался. Его сочувствие стремительно переросло в ярость.

– Проклятие, женщина. – Тут он опомнился и понизил голос: – Какого черта вы здесь делаете?

– Я могу спросить вас то же самое.

– Но я первым спросил вас. Как вы здесь оказались?

– Я всего лишь переждала и последовала за вами вверх по дереву и в окно. – Кэт нахмурилась. – Хотя я, черт побери, много лучше лазаю по деревьям, нежели вы. Я думала, вы, тупая вы задница, упадете и сломаете себе шею.

– О моей шее и моей заднице поговорим потом. – Мартин нагнулся над ней так близко, что они оказались нос к носу, и прошипел: – Почему вы не дома? Кто охраняет мою дочь?

– Я подняла по команде Джема и Сэмюэля, они вооружены пистолетами, двери и окна заперты на засовы. Все вокруг было относительно спокойно, и я уверена – с Мег все тоже будет в порядке. Я больше обеспокоена, как бы чего не случилось с ее идиотом папочкой.

– С ее папочкой все в полном порядке. По крайней мере, было до тех пор, пока вы не подкрались ему за спину и чуть не довели до апоплексического удара. – Мартин отскочил от нее и схватил холщовый мешок, который он бросил на пол.

Кэт последовала за ним.

– Все в полном порядке, так это теперь называется? Я знала, что вы заняты каким-то опасным делом, но я никак не ожидала, что даже такой отчаянный тип, как вы, настолько потеряет голову, чтобы вернуться к своей старой профессии вора.

– Вора! О чем это вы? Я ничего не ворую.

Когда Кэт многозначительно кивнула на мешок в его руке, Мартин поморщился.

– Ну да, в общем-то, да, я ворую.

– Эту картину, которую вы так сосредоточенно рассматривали, когда я карабкалась в окно? – Кэт фыркнула. – Да вы рехнулись. Я сомневаюсь, что она хоть что-нибудь стоит, а вы ради нее рисковали своей шеей. Мартин впился в нее взглядом.

– Я выживал на улицах Парижа многие годы за счет своего ума, изворотливости и ловкости рук. Едва ли я нуждаюсь в ваших советах, что и как воровать, чтобы добиться успеха…

Он прервался и напряженно прислушался. За дверью раздавались звуки шагов и приглушенных голосов. Мартин не сумел уловить, о чем там говорили, но напуганный тон был достаточно ясен.

– Теперь смотрите, что вы наделали, – прорычал он Кэт. – Перебудили всех слуг.

– Я? Это вы тут топали и швыряли меня об стену…

Мартин зажал ей рот рукой.

– Нам надо сейчас же отсюда убираться. У меня совсем нет времени на объяснения, но мне необходима именно эта картина. Вы доверитесь мне?

Он боялся, что она начнет выдвигать свои обычные доводы, но она кивнула ему почти без колебания.

Мартин загасил свечу, и они оба направились к окну. Кэт выскользнула из окна на ветку, и первая спустилась вниз по дереву. Эта женщина была чертовски ловкой, она действительно могла происходить из рода кошачьих. Мартин сбросил ей холщовый мешок и последовал за ней. Его спуск был гораздо более неуклюжим и шумным, он задевал ветки и шелестел листьями по пути.

В тот момент, когда его ботинки коснулись земли, в окне над ним показалась голова слуги. Седовласый старик в ночном колпаке держал в дрожащей руке свечу. Он закричал:

– Ого! Вот ты где! Держи вора!

Мартин освободил Кэт от холщового мешка, и они вдвоем бросились из сада и вдоль по улице. Мартин рискнул оглянуться назад через плечо.

Пожилому слуге удалось поднять на ноги всех остальных слуг в доме Полея или, возможно, это сам Мартин перебудил их. Он слышал другие голоса и заметил мелькающий свет факела.

– Скорее! Сюда! – крикнул Мартин, хотя он не имел ни малейшего понятия, куда двигался. Он был совершенно незнаком с этой частью города. Он схватил Кэт за руку, отчаянно таща ее по узкому переулку. Возможно, не самый лучший маневр, учитывая опасности, которые по ночам таил Лондон.

Но даже разбойники и головорезы, судя по всему, попрятались за дверями, опасаясь приближающейся грозы. Последовательные вспышки молнии освещали им путь, и вскоре Кэт и Мартин оказались на площади среди закрытых лавок.

Мартин потянул Кэт вниз под акведук, используя массивный общественный фонтан как прикрытие, пока он пытался отдышаться и прийти в себя.

– Где… где, черт возьми, мы? – задыхаясь, проговорила она.

– Даже не представляю. Одно знаю, очень далеко от дома, это точно.

– Почему вы не сообразили нанять лошадь? – проворчала Кэт.

– От лошадей мало толку при грабеже, если ты не разбойник с большой дороги.

– Думаю, сейчас лошадь очень даже пригодилась бы… – начала было Кэт, но Мартин шикнул на нее, сосредоточенно вслушиваясь в ночь.

Он не услышал звуков погони. Ничего, кроме учащенного дыхания Кэт и бульканья фонтана. Когда первая капля дождя упала ему на руку, он подумал, что это вода из водопровода.

Но за первой крупной мокрой каплей стремительно последовала вторая и третья. Встревоженный, Мартин поглядел наверх. Небо разразилось очередным гневным грохотом. Небеса разверзлись и пролились дождем.

– Merde![20] – простонал он, отчаянно оттягивая полы камзола, чтобы затолкать холщовый мешок под рубашку.

Вот и закончилась его удача.

Таверна Саутуорка была наполнена смехом постоянных посетителей, пением, бульканьем эля и радостью, что избежали ливня, барабанящего по черепичной крыше здания. Единственным, кто не разделял всеобщего веселья, был тихий господин, который в одиночестве сидел за столом в самом дальнем углу. Он явно был иностранцем, без сомнения, одним из тех жеманных французов. Таков был высокомерный приговор, которым пригвоздили его. Презрение, на которое Амбруаз Готье отвечал тем же и в полной мере. Он прижимал надушенный носовой платок к носу. Фу! Какая же вонь стояла здесь, хуже, чем на псарне с мокрыми собаками. Нет, решил он, собаки пахли бы много лучше, чем эта орда англичан, потных и в вонючих шерстяных свитерах.

«Голубь» обслуживал самые низы горожан: лодочников, чернорабочих из доков, странствующих музыкантов, актеров… Шпион Темной Королевы вздрогнул и попытался сделать глоток мочи, по заверению содержателя таверны, являвшейся самым лучшим вином, которое только можно найти во всем Лондоне. Скривив от отвращения губы, Готье оттолкнул от себя кубок. Он попадал в самые разные передряги за годы, проведенные на службе у своей царственной госпожи, но Готье не удавалось припомнить ничего хуже этого пойла.

Он продал бы серебряные застежки со своих ботинок за хорошее бордо прямо сейчас, если ни по какой другой причине, то хотя бы чтобы отпраздновать успех, которого он добился.

Несмотря ни на что, он обнаружил местожительство Мартина Ле Лупа и его дочери в этом городе, битком набитом грубыми, крикливыми, вонючими англичанами, гори они синим пламенем. Но, возможно, тост был еще преждевременен.

Он нашел маленькую ведьму, но заполучить в свои руки «Серебряную розу» было много сложнее, чем