бабка с матерью ухаживают. Да не плачь, сказал?!
НИНА. Заткнись, я не плачу! Дураки. Кретины. Дебилы. Идиоты.
КОСТЯ. Кто?
НИНА. Кто, кто. Да все вы тут, дети подземелья, сонное царство. И кошки поганые эти. И собаки замызганные, будто асфальт ими мыли. Ну, что они смотрят? Ну дай ты им покушать. Бедные гавгавки, они с голоду тут подыхают, ну?
КОСТЯ. Да они лучше тебя питаются. Не хотят они жрать, на улку гулять хотят. Мать придёт, сходит с ними.
НИНА. Вот эту стенку снесём! Эту тоже! Эту — выломаем! Тут — кухня, тут — зал, тут — гардероб…
О-о! Замечательно! Швейцар в ливрее. Столики с белоснежными скатертями! Ну, такая Мексика, знаешь. В центре — возвышеньице, на нём — белый рояль. «Пиано-бар». Рояль, пианист, музыка. Вечер, свечи, тихо. Шторы зелёные.
КОСТЯ. Гей-бар, что ли? Этот цвет «голубые» любят.
НИНА. Это цвет живого, мальчик. Играет пианист. Играет. Карандаш химический, горький, гадость, тьфу. Вот. Играет, играет. Я иду. Иду, иду. Хожу. Вам удобно? А вам? Курите. Вот пепельница. Не стряхивайте на пол. Тут прежние жильцы стряхивали на пол, а в «Пиано-баре», козлы, такого быть не может! Что, дорогие? Хорошо вам тут? И мне! Грязная потная жизнь решила мне рёбра сломать, но — нет! У меня гнездо будет. И тогда я начну радоваться, буду радоваться всему, потому что всё проходит, амиго, всё не вечно, всё не важно, остаётся в душе только радость, одна она! Если она есть, то жить можно. Сколько радости у меня впереди! Добрый вечер, добрый вечер, спасибо, я хозяйка, вам удобно, как я рада!
КОСТЯ. Да ну, западло. Ты официанткой, что ли, будешь?
НИНА. Я хозяйка. Мне всё интересно, всё важно, я во всё суюсь.
Ночью буду тут сидеть, лежать даже, одна, а пианист будет играть грустно-прегрустно. И красота.
КОСТЯ. Себе он его купил.
НИНА. Молчать! Так, стоп! Не считово, начинаю с начала!
КОСТЯ. Что заладила: не считово, не считово?
НИНА. Не считово и всё. Начинаю с начала и всё.
КОСТЯ. Смотрю, как ты с ума сходишь.
СОФЬЯ КАРЛОВНА
НИНА. Что?
КОСТЯ. Она больная, не слушай её.
НИНА. Нет, почему она так сказала? Нет, она зачем колдует? У меня радость впереди, а она?! Она почему так сказала?! Ты почему это сказала? Ты почему так сказала, старая дрянь, дешёвка?!
Ведьма! Ведьма! Ведьмулина чёртова! Я хочу жить! У меня радость! Я уйду от вас! Где дверь? Где дверь? Дайте мне дверь!!! Дайте дверь!!!
Дайте мне дверь! Где мне выход? Дайте дверь! Дайте дверь! Дайте дверь!!!
КОСТЯ. Погоди, стой, не обращай внимания, она сбрендила, она — отстой, я её стукну, хочешь? Она с приветом, ну?
НИНА. Я пошла! Дайте дверь! Мне нужно дверь! Пусти меня! Мне дверь!
КОСТЯ. Осади, сказал! Сядь!
НИНА
КОСТЯ. Тише, не кричи…
У тебя припадок? Припадок? Что?
НИНА. Она так испугала, испугала так…
КОСТЯ. Тише, всё, иди, поспи — мне надо собирать барахло наше…
НИНА. Я сейчас уйду. Я посмотреть, я только посмотреть, тебя посмотреть… Подожди, не двигайся, темно… Я посмотреть пришла на твою кожу, глаза, волосы… Стой, темно и я могу придумать, стой… Я сразу, тогда, влюбилась. Ушли, спала с ним, думала — с тобой. Воображения мало у меня, как этот пенс сказал, но поднапрячься если — придумать можно. Танцующий мальчик в ресторане, кино на экране, красота, которую не потрогать, и вчера вдруг увидела тебя снова, не поверила…
КОСТЯ. Надо включить свет.
НИНА. Нет, ещё, стой! Посиди минутку, стой! Подержи меня, поддержи меня, тихо и хорошо стало, будто идёшь-идёшь по морозу и входишь в лето: вокруг снег, а тут — бабочки летают,
