Кларетту Петаччи, одетую в мужское пальто голубого цвета, со шлемом водителя мотоцикла на голове.

— Со мною женщина, судьба которой для меня важна. Можете ли вы взять ее под свою защиту?

Немцы пошли на хитрость, сказав, что колонна скоро тронется. Единственным же шансом на его спасение было посадить дуче в грузовик переодетым в немецкого солдата. Спутники его должны были оставаться на месте.

— А если я встречу фюрера и скажу ему, что был вынужден прибегнуть к этому трюку, — попробовал протестовать он, — то буду чувствовать себя неловко.

— Сопротивление в данных условиях бесполезно, — возразил Кизнатт, и Бирцер поддержал его, сказав:

— В этом заключается единственная надежда благополучно миновать блокпост.

Бормоча, что подумает, Муссолини закрыл дверку.

— Дуче, времени на размышления нет, — громыхнул Кизнатт. — Решайтесь немедленно, так как мы уходим.

Неожиданно Кларетта стала кричать: «Дуче, спасайтесь!», да так громко, что полковник Вито Казалинова, помощник Муссолини, прикрикнул на нее, чтобы она замолчала. Через несколько секунд дверца снова открылась, и из нее показался немецкий унтер-офицер военно-воздушных сил с каской на голове.

— Я ухожу, — с горечью сказал диктатор, обратившись к Паволини, — так как доверяю немцам больше, чем итальянцам.

Тот со стыдом опустил голову.

Кизнатт и Бирцер поправили Муссолини каску, съехавшую на затылок, дали темные очки и вручили автомат. Длинная шинель доходила ему до пят. И тут Муссолини стал настаивать, чтобы за ним последовали и его соратники. Бирцер ответил, что это невозможно.

— Тогда, по крайней мере, мой друг, — попросил дуче, указывая на заплаканную Кларетту.

— Нет, это тоже невозможно, дуче, — возразил Бирцер. — Вы должны идти один.

Прикрытый немцами, Муссолини вскарабкался на борт четвертого грузовика с конвоем. Кизнатт взял на заметку номер автомашины — ВХ 529507.

В 3.10 пополудни грузовики с немецкими солдатами тронулись, сопровождаемые дикими криками брошенных министров.

— Спрячьтесь, дуче, — шепотом сказал Бирцер, — и не высовывайтесь.

Через пять минут голова колонны остановилась у блокпоста Донго, где находился Лаццаро со своими людьми. Как было обусловлено с Беллини, только лейтенант Фаллмайер спрыгнул на землю, чтобы сопровождать партизан, осматривавших один грузовик за другим. Как по иронии судьбы, напротив четвертого грузовика, где находился Муссолини, виднелся лозунг, написанный крупными буквами: «Только Бог может помочь фашистам, люди же — никогда».

Сквозь окошко головного грузовика Бирцер наблюдал за происходившим. Контроль его людей закончился, но он беспокоился за Муссолини. Было мало надежды, что партизаны не опознают столь знакомое им лицо. Может быть, ему стоило отдать приказ на открытие огня? Теперь, в самом конце, вновь устроить бойню из-за Муссолини? Партизаны в это время осмотрели второй, затем третий грузовик.

Лацарро проверял немецкие документы. Он, как и Беллини, слышал от капитана Барбиери, что в колонне должен находиться Муссолини, но не очень-то в это верил. Вдруг раздались крики. Кто-то звал его. Перегнувшись через борт грузовика, Лаццаро увидел Джузеппе Негри, сына местного башмачника, бежавшего к нему.

Будучи орудийным номером на корабле, на котором Муссолини следовал из Понцы в Маддалену, он близко видел дуче и не забыл его лица.

— Билл, — услышал Лаццаро шепот парня, — мы обнаружили негодяя!

На вилле Строцци во Флоренции, стоявшей на берегу реки Арно, двадцатичетырехлетний майор Макс Корво еще и еще раз проверил слова шифрограммы. Вообще-то было маловероятно, что командование партизан Милана неправильно истолкует его запрос. Ведь в параграфе 29 акта о «долгосрочном перемирии» речь шла о Бенито Муссолини.

Имя Муссолини было знакомо начальнику оперативного отдела американского Управления стратегических служб Корво, носившему небольшие усики, задолго до создания тем марионеточного государства. Еще 26 июля 1943 года Франклин Делано Рузвельт направил послание Уинстону Черчиллю с предложением, что в случае заключения сепаратного мира с Италией «главный дьявол должен быть арестован». Черчилль согласился с ним, предложив, когда подойдет время, обсудить это с советским руководством.

«Кое-кто предпочтет немедленную экзекуцию без длительного судебного процесса, за исключением опознания, — писал Черчилль, — другие же посчитают необходимым держать его в тюремном заключении до конца войны в Европе… Лично мне это безразлично… учитывая, что пока еще нет солидных военных успехов как предпосылки для осуществления немедленного мщения».

И Корво установил наблюдение за дуче. Его итальянские агенты, используя, по сути дела, ту же тактику, что и Отто Скорцени, нащупали его в Понце и на Маддалене. Однако главнокомандующий союзными войсками генерал Эйзенхауер запретил его планы по захвату Муссолини как слишком рискованные.

Преемник Эйзенхауэра фельдмаршал Гарольд Александер тоже наложил вето уже на новый план Корво. А он предусматривал выброску тридцати парашютистов во главе с ним самим в район Сан-Сиро, в шести километрах северо-западнее Милана, которые должны были захватить дуче и его приближенных и доставить их в безопасное место.

И вот теперь, в 6 часов вечера 27 апреля, Корво решил-таки попытаться захватить Муссолини. Он не знал, покинул ли дуче Милан, а тем более — что он задержан в Донго. За два дня до этого его агенты сообщали, что диктатор ведет переговоры с кардиналом Шустером. Учитывая окончание войны, Муссолини мог бы сообщить важную информацию о ближайших планах Гитлера. К тому же плененный дуче перестал бы являться символом сопротивления для быстро слабеющих фашистских войск.

Невзирая на вето Александера, майор разработал четвертый план захвата Муссолини. Транспортный самолет «С-47» совершит посадку на грунтовой аэродром Брессо, в десяти километрах от Милана. Поскольку на нем не было никакого аэродромного оборудования и даже взлетно-посадочной полосы, садиться нужно было днем, что для опытного пилота проблемы не составит. Этим путем, однако, можно было бы надежно доставить дуче в штаб-квартиру Александера в Казерту, неподалеку от Неаполя, с соблюдением максимальных мер безопасности.

Корво еще раз перечитал свое послание.

«Прошу проинформировать о ситуации с Муссолини. Точка. Если вы готовы передать его нам, мы вышлем самолет, чтобы его забрать. Точка».

Корво был убежден, что на этот раз план его не сорвется. За несколько часов до получения партизанами этого обращения и посылки самолета его луганский сотрудник Мим, которого в Управлении стратегических служб знали как капитана Эмилио Даддарио, должен был прибыть в Милан для обеспечения последующей передачи Муссолини союзникам.

— Успокойтесь, синьора, — произнес граф Беллини, — пожалуйста, успокойтесь. С Муссолини ничего не случится.

В небольшой комнате с высокими окнами муниципалитета Донго он попытался остановить поток слов Кларетты Петаччи. После ее задержания вместе с другими итальянцами в колонне Кларетта сбросила бывшее на ней пальто. При ярком свете потолочной электрической лампочки она выглядела как обычно — в вельветовом костюме табачного цвета с белой блузкой и норковой накидкой.

— Если бы вы знали, что мне пришлось пережить за последние несколько дней. Все ударились в бега, только и заботясь о спасении собственной шкуры. Большинство оказались просто предателями!

Прошло три часа с тех пор, как Лаццаро вместе с Беллини поднялся на грузовик, чтобы опознать Муссолини. Ему даже показалось странным, насколько вяло и тупо дуче воспринял свое поражение, когда Билл хлопнул его по плечу, воскликнув:

— Кавалер Бенито Муссолини!

— Я не буду ничего предпринимать, — заверил он их отрешенно-фатальным голосом, спускаясь на землю.

Сидя в муниципальном правлении, он вел себя как человек, подвергнувшийся шоку, и попросил лишь