втоптать в грязь. И втоптал… А потом совсем в землю загнал. На два метра вглубь. Нет больше Альбинки… Да пошла она!..

Клим психанул. Но вовремя унял свой порыв. Сейчас он шел на мокряк — никаких в том сомнений. А мокрое дело не любит суеты. Нужно быть спокойным, предельно спокойным. И ни о чем не думать, как только о том, чтобы убивать. Тогда все будет на мази.

— Дернули? — спросил он у Чингиза.

— Без проблем, — кивнул тот.

Этот шайтан ничего не боялся. Кровушка людская для него, что водица.

Клим первым подошел к калитке. Кнопка звонка Но если нажмешь — зазвенит в доме. А тех, кто в нем, тревожить пока рано. Во дворе охранник. С него и надо начать.

Он просто постучал по металлу. Распахнулась калитка, показалась откормленная репа. Взгляд злющий, звериный оскал.

— Чо надо? — зарычал крепыш.

— Кирдык хочешь? — из-за спины Клима спросил Чингиз.

— Чо…

Договорить крепыш не успел. Неуловимо быстро из-под руки Клима Чингиз выбросил нож. Клинок легко вошел в сердце крепыша — как будто бедолага из воска слеплен.

Парень захрипел, выпучил глаза. Крик застрял в горле, зато вырвалась наружу кровавая струя. Крепыш кончился. Но падать не спешил, копытами в землю врос. Его мертвые глаза смотрели на Клима, только Климу от этого ни холодно, ни жарко.

Не боится он покойников. Он их обожает. Только это не значит, что этот жмур может стоять у него на дороге. Клим толкнул его в грудь. Освободил путь.

Дверь в дом не заперта на замок. Клим дернул ее на себя — она и открылась. «Макар» уже в руке. И Чингиз с «тотошей». Церемониться они не будут — это факт.

В холле никого. Зато слышались голоса из каминного зала. Чей-то хохот, возня.

— Писец вам, козлы! — угрожающее шипение Янки.

Шлепок. Кто-то ей отвесил пощечину.

Клим взял на прицел вход в зал. Чингиз быстро осмотрел кухню, заглянул в туалет, в ванную. Все четко, быстро. Как будто они каждый день врываются в такие вот лома. Может, это их призвание?..

В зал они вошли вместе. Огромная комната, квадратов сорок, никак не меньше. На камин Клим не глянул — на фиг он ему сдался. Все внимание на диван. На кем Янка. Рядом с ней двое. Один держит ее за волосы, другой замахивается. Снова ударить собирается.

В дальнем углу комнаты, в кресле какой-то мужик. Лет под сорок ему — борода, зеркальные очки. Хозяин. Зрелищем любуется. От процесса тащится…

— Эй, пацаны, чо за дела? — спросил Клим.

Оба крепыша мигом развернулись. И «борода» сморщил нос. Климу даже показалось, что очки на лоб сами по себе поползли.

Он направил «ствол» на одного крепыша. Чингиз нa второго. Выстрелы прозвучали одновременно. Оба парня с простреленными черепами рухнули на диван. Один лег по правую, другой по левую сторону от Янки. Только она как будто этого и не заметила. Быстро соскочила с дивана и зло уставилась на бородатого. Его Клим не валил. Оставил на закуску.

— Ну чо, козел, не верил, что писец вам?

Бородатый — ни живой, ни мертвый. В молекулу сжался в своем кресле. Тело колотит крупная дрожь. Очки снова на глаза опустились.

— Сними стекляшки! — потребовал Клим. — А то сам сниму…

«Ствол» направлен прямо в лицо. Бородатый молча кивнул, снял очки. В глазах страх, паника. Примерно это и ожидал увидеть Клим.

Чингиз облапал покойников.

— Пусто, — презрительно скривился он.

Ни «стволов» у них, ни ножей. Только кастет у одного. Да разве ж это оружие. Зато у бородатого отыскался «ствол», В кобуре под кожанкой.

— Чмо! — только и сказал Чингиз, когда понял, что это «газовик».

Убедительная подделка под боевой «вальтер». А в бою — полное фуфло.

Чингиз отдал «игрушку» Янке.

— На стрему встань! — велел ей Клим.

— А ты, — глянул он на Чингиза. — Второй этаж осмотри…

Оба исчезли. Клим остался с бородачом.

— Вы… Ты… — заикаясь, начал тот. — Вы же не знаете с кем… Не знаете, с кем связались…

— Ну и с кем? — с отвращением посмотрел на него Клим.

— Юра Цыганчонок, он в законе…

— Эго ты, что ли, в законе?..

— Нет, но Цыганчонок меня кроет…

Клим захохотал. Рассмешил его этот придурок.

— Петух курицу кроет. И топчет. А ты куда балуешься? В очко, да?..

— Ты за это..

— Что я за это? Отвечу?.. Ха, уморил: Смех оборвался. Взгляд Клима заледенел. «Макар» уперся в лоб бородачу.

— Ты мою мурку тронул.

— Она же воровка. Она моему пацану в карман залезла…

Так Клим и думал. Залезла Янка в карман к «спортсмену». А тот ее за лапу цап. Сама во всем виновата. Только платить за это «терпиле». Вернее, тот уже заплатил. Лежит себе на диване с простреленной башкой. Никакие бабки его уже не волнуют.

— А Цыганчонок — вор. И ты с ним в кентах… Клим выразительно показал взглядом на диван.

— Ты мог моей мурке правилку учинить. А ты ее на кукан. Нельзя так…

— Но ничего же не было! — заскулил бородач.

Понял, что со всех сторон не прав. Только Климу по барабану, прав он или нет. Он бы его уже давно грохнул, если б не один вопрос.

— За косяк ответить придется. На карман тебя ставить буду… Где бабки?..

— Какие бабки?

— Лавэ, хрусты, филки, капуста… Ну!..

— А-а, понял, понял! — закивал бородач. — Все отдам…

— Ну вот, а ты мне тут про какого-то Цыганчонка буровил… Бабки гони!..

Бородач полез в карман. Достал с десяток стодолларовых купюр. Штука баксов. Гораздо больше, чем Янка за весь день сегодня заработала.

— Это что, и все? — презрительно скривился Клим.

— Все! Все! — закивал бородач. — Отвечаю!.. Врет, падла! По глазам видно

— Малой кровью, гад. отделаться хочешь? — зло спросил Клим.

— Но больше у меня нет. Хлебом клянусь!..

— А ты утюгом поклянись! — послышался голос Чингиза.

Он уже здесь. В руках утюг и веревка. Он свое дело знает.

— Эй, вы чего? — заерзал в кресле бородач. Понял, какую песню петь заставят. Только Климу до звезды его страхи. С Чингизом они навалились на него, скрутили. Уложили на пол. Оголили живот. Утюжок нагрели.

— Ну так что, где бабки? — спросил Клим.

— Здесь нет!..

— А где есть?

— К Цыганчонку ехать надо…

— Абдулла, поджигай!..

Чингиз чуть не кончил от кайфа, когда утюг зашипел на голом пузе бородача. Ноздри радостно