Сто граммов приятно обожгли гортань. И душу согрели.

– Операцию мы разыграли что надо, сам видишь, Степаныч, – продолжал Эдик. – Мне вот на самосвал пришлось разменяться. Каюсь – угнал. Но ведь нельзя было иначе. Время поджимало, да и вообще...

– На, выпей за «вообще»! – Маневич сунул ему под нос стакан.

И Степану:

– Все путем, командир. Умыли мы этих омоновцев. Или не омоновцев... Эх, надо было потрясти их...

– Лучше не надо, – покачал головой Степан.

– Почему?

– Честно?

– Ну...

– В болото мы влезли, брат. Высокая политика, верхние эшелоны власти, бешеные деньги... Как бы под каток тебе, Витя, не попасть из-за нас.

– Да пошли они все!.. Верхние эшелоны власти... Хапуги они там все... Пусть увольняют, немного потеряю. Зато брата мента козлам на съедение не сдал. Значит, сам не козел... Еще по одной?

Откуда-то появилась вторая бутылка.

Простреленная «Волга» стояла неподалеку от здания фирмы «Стена». На входе в офис уже не один, а трое. С помповыми ружьями. Только все куда-то вдруг попрятались, когда увидели собровцев.

– Э-эх! Дорвалась старуха до гребли!.. – обреченно махнул рукой Маневич. – Не могу!..

Будто какая-то сила толкала его вперед. И он не мог удержаться от соблазна. Двинулся к зданию фирмы, а за ним устремились его бойцы.

Степан также не мог удержаться от искушения. И тоже вломился в офис. Ему не терпелось Шпакова найти, снова поговорить с ним о большой любви к большому бизнесу. Но, увы, этого жука в офисе не было. Маневич со своими ребятами слегка потрепал по загривкам сотрудников его фирмы, проверил у них лицензии, разрешительные документы на оружие. И обратно в автобус. Пожал Степану и его операм руку и был таков.

Степан тоже не собирался здесь задерживаться. Сел в свою «Волгу» и отправился к себе в отдел.

Симпатичная девушка с огромным ртом и микрофоном в руке едва не подпрыгивала от радости, глядя на полыхающий «Мерседес». Прямой телерепортаж с места события.

– Генеральный директор охранной фирмы «Стена» Шпаков Глеб Митрофанович подорвался в своей машине, – восторженно вещала она с экрана. – К сожалению, от полученных ран он скончался на месте...

Дальше все в том же духе. Версии еще не начавшегося следствия Степана не интересовали. Он прекрасно знал, почему убили Шпакова. По той же причине, что Чепикова и Зеленцова. Кто-то сильный и жестокий обрубает концы...

– Домой сегодня никто не уезжает, – распорядился Степан. – На «казарму» переходим... Вопросы?

Федот даже не шелохнулся. Эдик только пожал плечами. Саня досадливо поморщился, но промолчал. Все понимали, что положение у них не ахти.

Вчетвером они сидели в его кабинете. Шторы наглухо задвинуты. На подступах к отделу усиленные патрули. Группа немедленного реагирования при полном параде несет вахту на входе. Не совсем правильно сказал Степан – не на казарменном они положении, а на осадном.

Неведомый противник настроен серьезно. Уже сколько крови пролилось. Пока только чужой. Но у высокопоставленных бизнесменов сил в избытке, они продолжат атаку на отдел. И будут бить, пока не добьются своего.

До самого вечера Степан обзванивал всех, кто хоть как-то мог ему помочь. Пытался «пробить» Шпакова. Но его взорвали в машине. Свои. Чтобы никто не смог выйти на него.

Но не все потеряно. Каким-то образом Шпаков замыкался на своего «зашифрованного» шефа. И эту связь при большом старании можно прощупать. Только времени уйдет много и сил...

А пока о своем противнике он не знает ровным счетом ничего. Не знает, куда бить. Зато человек из правительства в курсе всех его дел. И готов сожрать его, как только представится мало-мальски удобный случай.

Вечер. Степан набрал номер ресторана. Ему ответили. Он заказал ужин с доставкой в отдел. Заказ приняли.

– А не боишься? – спросил Федот. – А вдруг ужин отравят?

Комов прав – опасность грозит им со всех сторон.

А ужина они не дождались.

К отделу подъехал целый взвод спецназовцев. С ними какой-то милицейский генерал, хмурого вида мужчина в штатском. Еще несколько человек рангом пониже.

Генерал и хмурый мужчина без стука вошли в кабинет к Степану.

– Майор Круча? – сухо спросил мужчина.

– Да...

Из уважения к генералу Степан поднялся с места. И его опера тоже.

– Генеральная прокуратура. Старший следователь по особо важным делам Собакин... Товарищ майор, прошу сдать оружие и удостоверение.

– С какой это стати? – напрягся Степан.

– Вы арестованы по обвинению в убийстве и злоупотреблении служебным положением.

– Это какое-то недоразумение...

– Капитан Комов. Капитан Савельев. Старший лейтенант Кулик, – генерал по памяти перечислил всех оперов. – Вы арестованы тоже.

Он продолжал говорить, но Степан его не слышал. В голове прокручивались тяжелые мысли.

Через прокуратуру до них добрались. Невидимый противник включил все связи. Вместо киллерской пули – арест, изолятор. Не мытьем, так катаньем.

И ведь есть к чему придраться. Незаконное проникновение в жилище Чепикова. Затем убийство людей Зеленцова. Следствие что дышло, куда повернешь, туда и поедет. А там и самого Чепикова можно навесить на Степана и его оперов. И попробуй докажи, что ты не верблюд...

Степан не стал сопротивляться. В этом не было никакого смысла. Здание отдела наводнено вооруженными спецназовцами – не прорвешься сквозь этот заслон. Выхода он не видел, поэтому молча протянул руки, на них тут же защелкнулись наручники. Примерили стальные браслеты и его опера.

Под сочувствующие взгляды сотрудников отдела их четверых вывели во двор здания. Там уже ждала машина. А потом была дорога в казенный дом.

Их привезли в Бутырку. Прямым ходом в следственный изолятор.

– Лихо работают, гады, – угрюмо проговорил Кулик, первым спрыгивая на землю.

Дальше процедура оформления, досмотра. Всех распределили по разным камерам.

– Эй, куда ты меня ведешь? – спросил конвоира Степан.

Тот только вздохнул.

– Извини, брат, – видимо, он уже знал, кто такой майор Круча и с чем его едят. – Распоряжение начальства...

– Чье конкретно?

Конвоир снова тяжело вздохнул. Но промолчал.

Степан думал, что его поместят в камеру к ментам. Только ошибся. Он опять, в который уже раз, почувствовал над собой тяжелую длань могущественного противника.

Его вели к уголовникам. С подачи человека из правительства. И Степан знал, зачем это нужно. Скорее всего, от него хотят избавиться навсегда. Натравят на него каких-нибудь отморозков. А завтра будет готово медицинское заключение. Смерть в результате удушения. Суицид. Или черепная травма, несовместимая с жизнью. Случайно со шконки упал.

Опасался за свою жизнь он не напрасно. Не очень хорошая камера, куда его привели.

Восемь деревянных шконок в два яруса, восемь посадочных мест. Но в камере парятся все десять. Свободных мест нет.

Степан остановился в дверях, исподлобья обвел взглядом товарищей по несчастью. Блатные, бандиты