красили, настилали полы.

– Вы что-то хотели? – подозрительно покосился на них мужчина лет тридцати.

– А вы кто будете? – спросил Степан. – Бригадир?

– Вообще-то да, – нехотя кивнул тот.

– Я тоже бригадир.

– А-а... – сразу сник мужчина.

– Да вы не так поняли, – усмехнулся Степан. – Я не бандит, и бригада у меня не криминальная.

Но строительному бригадиру трудно было в это поверить, глядя, какие ребята стоят у него за спиной.

– У меня такая же бригада, как и у вас. Мы также занимаемся ремонтом квартир... Нам нужен художник. Хотя бы на денек. Не поможешь, брат? Мы в долгу не останемся...

– Художник?.. Есть у нас такой...

– Здоровый такой, пузатый? Пиво очень любит. И детективы читает... Э-э, забыл, как его там... Э-э... ну это, как его...

– Коля Рябов.

– Ага, точно, Колек...

– Да... А еще Коля настоящий талант... Только откуда вы о нем знаете?

– Ну так сам же говоришь, талант. А на таланты всегда спрос.

– Да, слухами земля полнится.

– Так где нам Колю разыскать?

– Вообще-то, со мной нужно договариваться...

– С тобой, брат, мы договоримся. – По знаку Степана Федот ткнул в лицо бригадиру красные корки удостоверения. – Уголовный розыск. Так где, говоришь, наш Колек?

– Ну так бы сразу и сказали, что из милиции. А то штукатуры-маляры...

– Где Рябов? – рявкнул на бригадира Федот.

В ужас беднягу вверг.

– Там... На втором этаже. Работу заканчивает...

– Уже закончил, – сказал Эдик, направляясь вслед за начальником.

Круча и два опера поднялись на второй этаж, а Кулик взял под наблюдение двор. Мало ли что...

Савельев встал в проходе возле лестницы, чтобы ни одна живая душа не просочилась в помещение, где находился подозреваемый. Степан и Федот зашли в комнату.

Коля Рябов полностью соответствовал описанию, которое дала Анна Михайловна. Здоровый, пузатый, черная борода. Только не детектив он читал и не пиво пил, а работал. Он выводил барельеф на стене. На лице задумчивость гения.

– А вот ножа у него нет, – обращаясь к Федоту, сказал Степан.

– Нет, – покачал головой тот. – Он его в груди Леночки забыл. Вместе с отпечатками пальцев...

Рябов вздрогнул. И, не поворачивая к ним лица, резко рванул в соседнюю комнату. Степан и Федот бросились за ним. И схватили в самый последний момент. Еще бы чуть-чуть, и он бы вылетел из распахнутого окна. Второй этаж. Высоковато, конечно. Особенно если мужик такой комплекции, как Рябов. Но когда тебя собираются арестовать по обвинению в убийстве, тут и с десятого этажа спрыгнешь.

– Куда ты?

Федот крепко ухватил его за рубаху и с силой рванул на себя. Рябов неуклюже полетел на пол и рукой зацепил лист ДВП возле батареи. Обнажилась какая-то продолговатая коробка.

Рябова заломали, сцепили ему руки наручниками.

– Ну вот, дружок, так будет лучше! – похлопал его по спине Федот.

– Зачем Сидорчука убил? – отеческим тоном спросил Степан.

– Я не хотел...

– Понятное дело, не хотел, – сказал Федот.

– Она не должна была жить с ним!

– С кем?

– С Серегой... Они не пара! Понимаете, не пара!..

– А, ну да, конечно...

– Я любил ее! Понимаете, любил!

– Ну да, конечно... Он ее любил. Она съела кусок мяса, он ее убил...

Убийство на почве ревности.

– Вы же не знаете! Вы ничего не знаете! – взревел убийца.

А Степан и не собирался вникать в тонкости переживаний этого героя-любовника. Пусть этим следователь занимается. Только вот кое-что интересно узнать.

– Скажи, колумбийский галстук – твоя выдумка? Или кто-то на мысль навел?

– В книге прочитал. Про латиноамериканских наркобаронов...

– Думал, лохи в «уголовке» работают, – усмехнулся Степан.

– Жаль, про майора Кручу книги не писаны. А то бы не думал ты, что умнее всех. Баран ты. Ба-а-ран!

Федот пнул коробку возле батареи.

– У-у, е-е! – взвыл он.

Запрыгал на одной ноге.

– Там что, кирпичи? – спросил Степан.

– Да не похоже, – простонал Федот.

Охая, он присел возле коробки. И вытряхнул из нее содержимое. Какой-то продолговатый предмет, завернутый в парафинированную бумагу.

– Лопата это или что? – спросил он самого себя.

И распаковал сверток.

– Мама родная! – выпучил он глаза.

А удивляться было чему. В свертке находилась снайперская винтовка «СВУ». С оптическим прицелом и глушителем вместо пламегасителя.

– Это не моя! – взвыл Рябов.

– А чья?

– Здесь мужик какой-то утром крутился. Я видел, как он из дома выходил... Я ведь по известным обстоятельствам на работу рано пришел. Я сюда, а он отсюда...

– Не врешь?

– Да какой мне смысл врать-то? И без того два трупа на мне.

– Хороший мальчик, соображаешь, – кивнул Федот.

– Соображает. Только поздно хватился, – невесело усмехнулся Степан. – А про известные обстоятельства позже поговорим... Федот, давай-ка винтовочку на место. Чтоб все было, как раньше...

Комов вернул винтовку в исходное положение. Завернул ее, упаковал в коробку, закрыл листом ДВП.

– Значит, говоришь, мужик из дома выходил. В котором часу?

– Да где-то в половине седьмого...

– Как он выглядел?

– Я б вам его нарисовал. Художник я... Да не могу. Не мог я его увидеть. Боком он ко мне шел, а потом в машину сел.

– Какая машина?

– Обыкновенная. «Семерка» или «пятерка»... Точно не помню...

– Номер?

– Да как-то не обратил внимания... Не до того было.

– Ну понятное дело... Цвет машины?

– Красный...

Только что это дает?.. А ничего. Красных «семерок» в Москве больше, чем папуасов в Новой Гвинее.