Молодой еще этот Юра, неотесанный. На настоящих ментов, видать, не нарывался, некому было сбить его спесь.

– Да вот, нравишься ты мне, – криво усмехнулся Степан.

– А ты чо, в натуре, пидер? – захохотал Юра.

– Да нет. Мне просто платят за это...

– За что? За то что ты «голубой»? – Бандит развеселился еще больше.

Степан и бровью не повел.

– Да нет, я скорее «синий». Вернее, на «синих» работаю. Ты знаешь, кто такие «синие»?

– Бухари, что ли? Алкаши, типа...

– Эх ты, Юра, в бандиты подался, а кто такие «синие», не знаешь... «Синие», они же «татуированные», они же блатные. Сечешь?

– А, ну теперь въехал... Так ты чо, мусор, типа работаешь на них?

– Ага, типа. Красавчиков вроде тебя отбираю...

– Что-то я не срублю...

– А я тебе объясню. Бутырка, Юра, большая, мужиков в ней много. А баб, Юра, нет... Зато есть такие, как ты, молодые, симпатичные...

– Э-э, ты чо, начальник, ухи поел, в натуре?

– Ухи ты, Юра, поешь. Я тебя сейчас на хату зачалю, где сплошь и рядом татуированные... Тебя там, кстати, уже ждут...

Степан говорил это очень убедительно. А иначе чем объяснить, что Юра сильно занервничал.

– Зачем? – сглотнул он слюну.

– Я же говорю, молоденький ты, задница еще, чай, свежая...

– Не, ну это беспредел, в натуре...

– Не знаю, не знаю. Мне за тебя сто «гринов» отвалят. Деньги ведь хорошие, ты как думаешь?..

– Да ты чо, мусор голимый, за меня братки знаешь что тебе сделают! Они же тебя, падлу, уроют!..

– Эх, Юра, Юра, говорила же тебе мама, не ходи в бандиты, понятия у них не те...

– Тебе-то что до наших понятий?..

– А по понятиям, кто за пидера конченого мазу тянуть будет? Тебя, Юра, отпетушат, и твоим же браткам в падлу будет даже думать о тебе... Из-за какого-то «дырявого» на мента наезжать – это глупо, Юра, поверь мне...

Степан говорил мягким, даже задушевным голосом. И это действовало на Юру как красная тряпка на быка.

– Заткнись, начальник! – Его взгляд помутнел, налился кровью.

– Юра, ты уже без двух минут «петух», а так разговариваешь, нехорошо...

– Мусор, падла! – заорал Юра и слетел с табуретки.

Он бросился на Степана, но нарвался на его железобетонный кулак. Удар в солнечное сплетение, добавка в пах. Юра согнулся, сжался в комок и застонал от боли и отчаяния.

В комнату влетели конвоиры. Но Степан спровадил их.

– Юра, пол холодный. На табурет сядь, прошу, – любезно пригласил он бандита за стол. – А то задницу драгоценную застудишь...

Левый больше не свирепствовал. Сейчас он напоминал волка, которому вырвали клыки и когти. Сел на табуретку, поджал хвост, взгляд в пол.

– Юра, не надо думать, что ты самый крутой. Нужно знать, кому улыбаться, а на кого зубы скалить. Ты вот с Михася солнцевского пример бери. Очень крутой дядя. А поди ж ты, культурный человек, цивилизованный, на милиционеров с кулаками не бросается... Ничего, тебя старшие твои научат...

– Ну чего душу тянешь, начальник?

– Вообще-то я почти в два раза старше тебя, Юра. И обращаться ко мне ты должен на «вы»...

Степан тепло так улыбнулся. Но в его взгляде сквозил ледяной холод. Левый аж поежился.

– Ну чего вам надо, гражданин начальник?

– Ну вот, Юрок, теперь с тобой можно говорить. А то понтами раскидался... Кто заказал Виталия Болотова? – жестко спросил Степан.

И надавил на Левого взглядом.

– Заказал? А его что, заказали? – Юра сделал дебильную рожу.

Это ему, кстати, очень шло.

– Заказали. И ты проходишь как исполнитель. На пожизненное уйдешь...

– Чо?!

– Через плечо! До конца дней своих на петушиных нарах гнить будешь!

– Не, начальник, чо за дела? – Юре явно было не по себе.

– Я спрашиваю, кто заказал Болотова?

– Да никто... Этта, я в эту хату пришел. И на «коренных» сдуру наехал. Те все стерпели. В драку не полезли. Но дали понять, что зря все это, не надо было ершиться. Да я и сам понял, что палку перегнул. И на Болотова наехал. А тот дядя не хилый, весь ливер мне фаршманул. Я в его сторону больше не дергался. Но обиду затаил. Думаю, выйду на волю, с пацанами скооперируюсь и наеду на этого «карася» по полной программе. Будет знать, как солнцевских обижать...

– Ты мне порожняки не гоняй. Ты мне дело говори...

– Ну, короче, обиду я на него затаил. А вчера ко мне блатные подкатывают. Чо, говорят, фраерок, зачморили тебя. И насмехаются. Я, типа, в непонятке. А они – мы на волю маляву зашлем. Типа, ославить меня хотели. И давай называть имена. Короче, всех, кто надо мной стоит, назвали. Ну я в трансе, конечно. А они: ты, типа, не меньжуйся. Типа, есть возможность косяк скинуть. Надо Болотова, типа, наказать, чтобы больше, типа, не по теме, типа, не выстебывался...

Типа, типа, типа... Затипало пацана, называется.

– Полотенцем его, говорят, удавишь, и все дела. Ну черт меня и дернул...

Похоже, Юра говорил правду. Пацан он понтовитый, но без царя в голове. Блатные кашу заварили, а его, дятла, под статью подвели. Как ни крути, а во всем виновен Юра. Он ведь душил, блатные лишь держали...

– Эх, Юра, Юра, даже не знаешь, в какую историю ты влип...

Степан велел увести Левого. А сам направился к Маркову. Тот как раз «беседовал» с одним из соучастников преступления. Только, похоже, этот долговязый тип с волчьим взглядом был организатором.

– Да ты чо, начальник, все так и было. Этот Левый, козел, на Болотова зуб имел. Ну, нас в это дело и впряг, счеты с ним свести хотел...

Так и знал Степан, что этот уркан будет петь такую песню.

– А вот твой кент базлает, что тебе маляву с воли подогнали, – вмешался Круча.

Он врал. Только зря.

– Да гонит он, начальник... Какая малява?

– А вот это ты мне и скажешь...

– Да век воли не видать, начальник! Не было никакой малявы...

– Была...

– Да ты, начальник, что-то путаешь... Левый воду взбаламутил, зуб даю...

– Зуб?!

Степан злорадно улыбнулся, закатал рукава, примерился кулаком в зубы блатному. Казалось, вот-вот ударит. И зуб долой.

Блатной испугался, зажмурил глаза. Но Степан бить его не стал. А рука так и чесалась...

Вместе с Марковым они терзали «коренных» до самого утра. И так крутили их и этак. Психологическое давление по всем правилам ментовской науки, кнут и пряник... Но ничего не помогало. Блатные держались стойко. И четко придерживались своей версии. «Не виноватые мы, это все он, Левый...»

А Юра Левый чуть не плакал от досады. Подставили его. Конкретно подставили. И самое обидное, менты это знают. Но поделать ничего не могут. Блатные на него все валят. И с показаний их ничем не собьешь. Так что все шишки на Юру.