Никита приехал на «восьмерке» Марты.

У него была своя машина. Белый «Ниссан» с правым рулем. Наследие бандитского прошлого. По иронии судьбы Никита редко пользовался им. Сейчас машина стояла на приколе неподалеку от отчего дома. Он мог бы смотаться за ней. Но, как всегда, недосуг. Да и другой транспорт под рукой.

Старый пятиэтажный дом, огромная замерзшая лужа перед подъездом. В самом подъезде холодно, стены исписаны названиями рок-групп. Третий этаж. Дверь по правую руку.

Самая обыкновенная дверь. Деревянная, обитая дешевым дерматином. И глазок в ней. Никита нажал на кнопку звонка. И скоро услышал:

– Кто там?

Он не знал заранее, кто ему ответит. Мужчина или женщина. И в каком возрасте. Нужно было ориентироваться на голос. Быстро найти правильный ответ.

Голос принадлежал пожилой женщине. И Никита ответил:

– Это из собеса...

– По поводу пенсии?

– Да, да, пенсия...

Пенсия для стариков – это святое. Никита подобрал правильный ключик. Дверь открылась.

Точно, пожилая женщина. Бабушка – божий одуванчик. Трудно представить, чтобы такую кто-нибудь заподозрил в содействии преступной группе.

– Здравствуйте, Марья Тимофеевна!

А Никита заподозрил. Поэтому с широкой улыбкой на лице он резко взял бабушку за руки, стеснил ее в движениях. А вдруг она на какую-нибудь кнопку нажмет...

– Я не Марья Тимофеевна! – округлила она глаза.

Но было уже поздно. Никита мягко втолкнул ее в глубь квартиры. И ногой захлопнул за собой дверь. Сработал английский замок.

– А кто вы? – с фиглярской вежливостью спросил он.

– Я Алла Геннадьевна...

– И по совместительству бандитский пособник...

– Как вы смеете!..

– Замолчите, Алла Геннадьевна... Я про вас все знаю!

Он сказал этот так убедительно, что у нее чуть не случился сердечный приступ.

– Кто вы? – бледнея, спросила она.

– Комитет государственной безопасности, – громовым голосом возвестил Никита. – Ныне ФСБ...

Алла Геннадьевна была из той породы старых людей, которых упоминание грозного КГБ повергало в шок. А если еще и рыльце в пушку, то и до инфаркта недалеко...

– Меня интересует ваша преступная деятельность, – добивал ее Никита.

Он провел ее в комнату, усадил в кресло. Но руки продолжал держать.

– Я вас не понимаю...

– Вы являетесь диспетчером одной серьезной преступной организации. Вы хоть знаете, что эта организация занимается заказными убийствами?..

– Да что вы! – ахнула она.

– Но то, что эта организация преступная, вы догадываетесь...

– Ну вообще-то... – И тут она спохватилась: – Погодите, я вас не пойму...

– Ну, раз не понимаете, тогда вам грозит пятнадцать лет лагерей. Если понимаете и готовы сотрудничать с нами, ограничимся постановкой на вид... Ну! Готовы сотрудничать с нами?

– Да! – Старушка сломалась окончательно.

– Мне нужно только одно. По какому телефону вы должны звонить, чтобы передать сообщение абонента?

Алла Геннадьевна готова была сдавать всех и вся. Но... Она знала только номер второго диспетчера. И больше ничего.

– Как вы должны подать сигнал об опасности?

Она показала на кнопку на боковине телефонного столика.

Никита обследовал ее. Заглянул внутрь стола. Так и есть, примитивный радиопередающий прибор. Нажатие кнопки, радиосигнал, приемное устройство. Сигнал об опасности достиг ушей черной мадам...

– Вы когда-нибудь нажимали на эту кнопку? – спросил он.

– Вы знаете, не приходилось...

– И не вздумайте. Сигнал об опасности уйдет по назначению. Одновременно сработает мина, которая заложена в передатчике...

Никита хотел припугнуть старушку. Чтобы не вздумала нажимать на кнопку.

– Да вы что! – побледнела она.

– Алла Геннадьевна, вам грозит серьезная опасность. В самое ближайшее время мы возьмем вашу квартиру под охрану. Но все равно, пока мы не уничтожим банду, опасность будет постоянно угрожать вам.

– Я понимаю... – тряслась от страха старушка.

– Вы должны помочь нам обезвредить банду. Прежде всего как патриот нашей великой Родины...

– Да, что я должна сделать?

– Всего ничего. Не выражать признаков беспокойства. В общем, не должны нажимать на эту кнопку...

– Боже упаси...

– А во-вторых, не звонить и не извещать о моем визите второго диспетчера. И если он вам позвонит, обо мне ни слова...

– Я все сделаю как надо! – клятвенно заверила Алла Геннадьевна.

– Только вам потом придется жить на одну пенсию. – Ну что поделать? – тяжко вздохнула она.

– Но это, конечно, лучше, чем жить на тюремной пайке...

– Да, да, конечно! – встрепенулась она. – Это, несомненно, лучше...

Теперь Никита был уверен, что никто не узнает о его вторжении во владения первого диспетчера. По крайней мере, в ближайшие несколько часов.

Никита обалдел, когда узнал, какому адресу соответствует номер телефона второго диспетчера. Это другой конец города. Улица Подбельского. Это же ехать через всю Москву. А время поджимает.

Пришлось бросать машину. И вспомнить о метро. Так было быстрей.

Станция «Битцевский парк», переход с «Тургеневской» на «Чистые пруды» и прямым ходом до «Улицы Подбельского». Под землей не было запруженных улиц, пробок на дорогах. И поезд несся со страшной скоростью. Но все равно дорога казалась бесконечной...

А потом он взял такси, добрался до адресата. Высокий дом, подъезд с лифтом. По дороге Никита заскочил в магазин, купил непроницаемые солнцезащитные очки. Палку нашел на улице. У него был один план.

– Кто там? – спросили его из-за двери.

– Извините, пожалуйста, мне так неудобно...

Нищий в промысле за подаянием. Никита никак не подходил на эту роль. Здоровый парень с размахом в плечах. И просит милостыню. Его из-за двери пошлют куда подальше. И еще добавят, что такому здоровому лбу горбом своим на хлеб зарабатывать надо. Но никто никуда его не пошлет, если он докажет свою немощность. А доказывается это просто.

Человек смотрел в глазок и видел перед собой слепого мужчину. Черные очки, жалостливое выражение лица, палочка в руке. В таком виде Никита мог надеяться на успех.

– Что вам надо?

– Подайте сколько сможете...

Дверь открылась. Но лишь чуть-чуть. Высунулась тонкая рука. В ней несколько монеток. Никита протянул ладонь. И резко схватил за руку, потянул ее на себя. Дернул дверь. Но она не поддалась, мешала цепочка.