– Лада, одумайся! – воззвал к ней Женя. – Не давай им денег. Они недостойны!

– Заткнись, урод! – Послышался звук удара.

Женя затих.

Налетчик продолжал держать ее на острие ножа. В комнату они зашли вместе. Деньги были спрятаны под кроватью, скотчем приклеены к доске.

– Отпусти!

Грабитель повиновался. Отпустил ее. Лада встала на колени, сунула руку под кровать, достала из тайника все деньги, отдала негодяю. А еще она попыталась извернуться, чтобы взять его на прием. Но и с этим ей не повезло. Парень оказался более ловким. Снова ухватил ее сзади за шею и снова прижал к животу нож.

– Подонок!

– Заткни пасть! Без матки останешься! – пригрозил грабитель.

Она думала, что их с Женей все-таки оставят в покое. Но нет, подлецы не унимались.

– Бабки, где бабки? – продолжали они пытать Женю.

Но тот не сдавался. Тогда мерзавцев осенила страшная мысль.

– Нет, говоришь, бабок? Ничего, будут сейчас бабки. Все до копейки отдашь...

Один налетчик продолжал держать Ладу, второй подошел к ней и ножом срезал все пуговицы на ее блузке.

– Что ты делаешь, гад? – закричал Женя.

– Телку твою сейчас трахнем! – послышался гнусный смех.

– Не-ет! – затрепыхалась Лада.

Острие ножа больно надавило уже на голую кожу живота. Внутри все похолодело. Ублюдок не шутил. Он запросто мог ее убить.

Это было ужасно. Сначала с нее сняли блузку, затем юбку. В конце концов она осталась совсем голой. С ней можно было делать все, что угодно. Неужели это происходит не с кем-то другим, а с ней? Неужели Женя допустит, чтобы ее изнасиловали?

– Оставьте ее в покое! – не выдержал он. – Я отдам все. Только оставьте ее в покое!

Налетчик уже расстегивал брюки. Остановился, повернулся к Евгению.

– Точно, все отдашь?

– Все!

– Ну вот, а все целку из себя корчил.

Женя отдал им пять тысяч долларов. Все, что у него было. Но кошмар продолжался.

– Надо было тебе раньше бабки отдать, – сказал один.

– А ты не отдавал, – подхватил второй. – Тебе, наверное, нравилось, как мы твою телку раздевали. Слушай, нам тоже понравилось. И телка твоя тоже нравится. Мы, наверное, все-таки трахнем ее. Третьим будешь?

– Вы. Скоты вы, – неожиданно заплакал Женя. – Ненавижу!

– Оба-на! Плачет! Ладно, Тема, отпусти сучку. Уходим...

Исчезли налетчики так же стремительно, как и явились. Перед уходом не забыли обрезать шнур телефона. И предупредили:

– В ментовку заявите, из-под земли вас достанем. Тогда точно хана!

В милицию обращаться действительно бесполезно. Эти ублюдки были в масках. Как их опознаешь? И перчатки у них на руках – не оставили они следов. Если их вдруг даже найдут, вряд ли осудят. А отомстить они могут. В самом деле могут...

Женя плакал как маленький. Сидел на полу и рыдал. Лада опустилась рядом с ним, обняла его за голову, прижала к себе. Она даже не заметила, что на ней нет одежды. Впрочем, сейчас ей было все равно.

– Не надо, не плачь, – как ребенка, утешала его. – Все будет хорошо.

Она была благодарна ему за то, что он не допустил над ней насилия. Он спас ее честь.

А как же деньги? Она осталась без средств к существованию. На что она будет жить?

Из глаз хлынули слезы. Лада горько плакала. Женя сразу успокоился, прижал ее к себе. Долго гладил по голове, утешал.

– Ничего страшного, ничего. Будут еще деньги. У нас еще будут деньги.

У нас. Он сказал, у нас?

Женя подхватил ее на руки и, как вчера, отнес в свою комнату.

На этот раз она лежала перед ним совершенно голая. Ей очень хотелось, чтобы он ее утешил. И ласки, которыми он ее осыпал, воспринимались ею как утешение. А потом ей было слишком хорошо, чтобы прогнать его от себя. И еще она была ему так благодарна...

Лада уже не пыталась плыть по течению. И позволяла делать ему все. Они лежали голые – он на ней, она под ним. Она уже готова была принять его. Страх, трепещущий интерес, ожидание чего-то сверхъественного. Возбуждение достигло неведомой силы, исчезло ощущение реальности. Голова кружилась, тело содрогалось как в лихорадке.

Она изнывала от нетерпения. А Женя не торопился. Губами, пальцами продолжал распалять ее страсть. Как будто хотел, чтобы она сгорела...

Лада сама подалась к нему, сама повела тазом. Наконец он понял, что пора... Он нежно втиснулся меж ее ног. Она ощутила жар его твердой как сталь плоти. Лада уже давно готова была принять ее... Женя медлил. Как будто дразнил ее. И вдруг вонзился в нее с силой. Страшная боль, казалось, разорвет тело пополам. Лада закричала, рывком оторвалась от Жени.

– Что ты делаешь?

Это было ужасно. Он попал не туда, куда надо.

– Извини! Извини, дорогая! – засуетился он.

Снова посыпались ласки, поцелуи. Рука его нежно втиснулась в ее промежность. Но это уже было не то...

– Ты сделал это нарочно? – спросила она.

– Нет... Я не хотел... У тебя и там и там тесно... Так получилось... Сейчас все будет, как надо...

– Ничего не будет, – покачала она головой. – Ничего.

Возможно, он просто ошибся. Он не хотел, чтобы так вышло. Но Лада уже не хотела, чтобы вышло по- другому. Она вообще ничего не хотела. Хотелось закрыться в своей комнате, лечь в постель, накрыться простыней с головой и просто лежать. Просто, чтобы ее никто не трогал...

Алик внимательно рассматривал новенький паспорт на имя Гнедышева Ильи Павловича.

– Липа, – недовольно покачал он головой.

– А кто говорит, что не липа, – фыркнул Гоша. – Липа, самая натуральная липа.

– Нам нужна качественная липа. А это дерьмо. Любой мент сразу врубит, что это фальшивка... Блин, две недели из-за твоего долбаного Лося здесь проторчали!

– А ты че на меня рычишь? – напыжился Гоша.

И медленно стал надвигаться на Алика. Комплекция у него не слабая, и в драке он кое-чего стоит. Не так просто будет с ним сладить.

– Эй, ты чо, в натуре! – встал между ними Толян.

И Серега с места подорвался.

– Нам на дело идти, а вы тут кипишуете!

Гоша успокоился. Алик тоже. Но конфликт между ними продолжал тлеть. Когда-нибудь вспыхнет пожар. Когда-нибудь...

– Ладно, пока и это сойдет, – буркнул Алик. – На безрыбье и рак рыба.

Скоро им уходить. Послезавтра или даже завтра. Все зависит, как сложится дело, на которое они шли.

Теплая летняя ночь, едва уловимый шум листвы, сверчок настырно по нервам скребет. Военкомат погружен в темноту, только два окна на первом этаже светятся. Это дежурная комната. Сюда и надо во что бы то ни стало попасть.