– Жутковатая у нее болезнь. – Стефания покачала головой. – Я собираюсь нанять новую управительницу. Скоро приедет.

Квентин посмотрел на директора:

– Которая не станет заносить в журнал тайны о постояльцах?

– Именно. Я уверена, что миссис Кинкейд делала это не ради денег, а из особого удовольствия.

– Тем не менее, директорам Пансиона платили за компромат. Кстати, судя по датам записей и списку директоров, эта практика закончилась лет пять назад?

Стефания кивнула:

– Двое предыдущих директоров ничем подобным не занимались. Я тоже. Да я и не подозревала о существовании журнала. Знаете, если бы я его нашла, то, возможно, и не открыла – в нем нет ничего подозрительного. А что касается списка директоров и дополнительных платежей им, я сначала подумала, что это премия за хорошую работу. Внешне все нормально, ничего необычного. И только когда я копнула бухгалтерские ведомости, то поняла, что речь идет не о премиальных. Я взялась за балансовые отчеты и выяснила, что пару раз эти так называемые премиальные выплачивались наличными.

– Подозрительно, – заметил Нат.

– Интересно, почему записи закончили вносить пять лет назад? – спросил Квентин. – Стефания, у тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет?

Она коротко кивнула:

– Не скрою, я долго думала об этом и пришла к следующему выводу. Начало сбору компромата положил Дуглас Уоллес. Пять лет назад он организовал нечто вроде целой системы слежки за постояльцами, в результате чего появилось несколько записей. Что его заставило пойти на это? Полагаю, он был просто сволочью по натуре. Но долго он сбором информации о постояльцах не занимался – нашел старый журнал, наткнулся в нем на что-то, испугавшее его, и занялся систематизацией сведений. Я сопоставила несколько дат и выяснила: пока он шуровал со старыми сведениями, сидя в подвале, подальше от посторонних глаз, умер последний отпрыск одного из первых владельцев Пансиона.

– И тайна Пансиона ушла вместе с ним, ты хочешь сказать? – спросил Нат.

– Официальная тайна, – поправила его Стефания. – Думаю, я права. Практика вымогательства денег у финансовых баронов, заработавших себе состояния не самым честным путем, зародилась давно, стала своего рода традицией и продолжалась долго. Впоследствии, как и все атавизмы, она отмерла.

– Все правильно. В последнее время записей никто не вел, – подтвердила Дайана. – Хотя мне кажется, в вещах миссис Кинкейд мы наткнемся на что-нибудь похожее. Могу поспорить, что она была основным сборщиком тайн последних лет.

– Она была человеком старой закалки. Возможно, не желала, чтобы добрая – по ее мнению – традиция умерла.

Дайана не стала спорить, поскольку не была уверена – собственный ли дух Кинкейд толкнул ее на этот путь или она поддалась воздействию духа Сэмюэля Бартона.

Стефания покачала головой:

– Интересно, здесь когда-нибудь будет нормальная жизнь?

– Наверное, – сказала Дайана. – Например, сейчас.

– Посмотрим. – Стефания вдруг улыбнулась. – Послушайте, я не знаю, чем вы питаетесь – может быть, пищей духовной, но я предпочитаю материальную кухню. И я страшно проголодалась и отправляюсь завтракать. Кто хочет составить мне компанию?

– Меня дважды просить не придется, – ответил Нат и сразу же поднялся.

Дайана и Квентин последовали за ним.

– Кстати, вы не против, если я выложу кое-какую информацию о Пансионе – и для широкой публики, и для его владельцев? – поинтересовалась Стефания. – Я нашла среди бумаг одну папку с газетной вырезкой десятилетней давности. Маленькую заметочку, в которой рассказывается об автокатастрофе, случившейся на дороге между Пансионом и Лежэ. В ней намек, будто водитель страдал депрессией и испытывал суицидальные наклонности. Но вот странное совпадение – в то же время из Пансиона был уволен один официант, решивший поделиться с газетчиками информацией о происходящем здесь. К заметке приколота записка тогдашнего директора, где он просит уведомить семьи пострадавших о появлении в прессе лживых измышлений о Пансионе. Их, правда, никто ни о чем не уведомлял.

– Откуда тебе это известно? – удивился Квентин.

– Копий писем в папке нет. Директор был человеком, по всей видимости, педантичным. Он бы обязательно подколол их.

– У тебя еще будет время всем этим заняться. – Нат улыбнулся и, взяв Стефанию под руку, вышел с ней в коридор.

Квентин и Дайана собирались уже направиться за ними, как вдруг из боковой двери, соединявшей гостиную с библиотекой, появилась маленькая девочка, которую они уже не раз видели на территории Пансиона. На руках она держала сонного щенка.

– Бобби должен об этом знать, – сказала девочка необычайно серьезно.

– Знать что? – поинтересовалась Дайана.

– Что папа не собирался убивать нас, – ответила девочка и потерлась щекой о мягкую шерстку своей собачки. – Бобби, моего младшего братика, не было с нами тогда. Он заболел и остался с бабушкой. А мы приехали сюда. Когда мы уезжали, шел сильный дождь и был густой туман. Папа не справился с управлением, он не умел ездить по горным дорогам. Вот так все и произошло.

Квентин остолбенел. Дайана же, давно знакомая с подобными явлениями, оставалась совершенно спокойной. Она кивнула девочке: