Женя сварила кофе, достала бутылку коньяка и, не спрашивая, разлила по бокалам. Чокнулись и молча выпили залпом до дна. Я, добавив к своему и без того хмельному состоянию пятьдесят граммов коньяка, мгновенно почувствовал, что силы, сдерживавшие меня, иссякли. Но коньяк захватил, видимо, не только меня, и поэтому, когда я приблизился к Евгении, приподнял ее со стула и поцеловал, она буквально бросилась на меня. Раздевая друг друга, мы переместились к большому дивану. В доли секунды, голые, мы сплелись в единое целое, целуя друг друга, оказались там, где забывается все, кроме ощущения, ради которого люди совершают подвиги и предательства, получают награды, теряют головы, – того ощущения, что не в состоянии, пожалуй, описать словами ни один даже самый гениальный писатель.

Полет? Наверное. Свободное падение? Пожалуй. Извержение вулкана? И это, похоже. Но только не по отдельности, а все вместе, а еще шум накатывающихся волн ночного моря с хрустальной лунной дорожкой, поющие птицы в зеленом лесу поздней весной, свежесть летнего утра, скрип только что выпавшего январского снега. Я за несколько секунд испытал все это, а может быть, даже больше.

За всю мою немалую сексуальную жизнь я никогда раньше не получал такого удовольствия от занятий любовью. Возможно, на мои ощущения наложило отпечаток некое особенное отношение к партнерше – Евгения конечно же выделялась на фоне всех женщин, с которыми мне приходилось общаться в последнее время. Кроме того, что девушка была очень желанна, на меня огромное впечатление произвело идеальное женское тело и потрясающая шелковая кожа ее обладательницы. Вероятно, мы при этом еще и идеально совпали физиологическими размерами. Все вместе дало такой термоядерный эффект.

Еще минут тридцать мы лежали обнявшись, гладя и целуя друг друга. Потом Евгения встала, не накидывая на себя даже халата, и, покачивая бедрами, направилась к кухонной стойке. Я любовался на совершенство природы, подарившее человечеству в лице моей любимой настолько идеальные пропорции: длинные ноги, тонкую талию, как будто являющуюся горлышком песочных часов.

Женя наполнила коньяком два бокала и принесла их в постель. Мы выпили понемногу, а потом начали капать по капельке коньяк на живот и грудь друг друга. Слизывали его, получая при этом огромное удовольствие, а потом опять занимались любовью. И опять, как, впрочем, и все последние полчаса, наслаждение было космическим.

Уснули мы только под утро. Весь следующий день провели вместе, не покидая гостеприимного жилища Евгении, ели фантастические блюда, приготовленные хозяйкой, целовались и занимались любовью. За весь день я огорчился только на одно мгновение: когда счастливый и хмельной пошел в туалет, вдруг вспомнил ту первую секунду моего пребывания в квартире. Ладно, пусть эта тайна Евгении останется тем ее маленьким секретом, который должен быть у каждой женщины.

С утра в понедельник на работе царил обычный для начала недели производственный хаос. Все то огромное желание поработать, которое накопилось у сотрудников компании за два дня выходных, выплескивалось в их трудовые подвиги в понедельник и вторник, в среду уже хотелось отдыхать, а в четверг и пятницу думалось только о местах, где они будут зажигать по вечерам в выходные дни и отмокать днем.

Хотя, как мне показалось, сегодня в действиях сотрудников ощущалась избыточная нервозность – говорили чуть громче, передвигались чуть быстрее и при этом, разговаривая, как-то прятали взгляды, не смотрели глаза в глаза. Наверное, показалось! Ведь и я после бурно проведенных последних дней только с большим трудом мог сосредоточить свой взгляд в одной точке.

Я проводил традиционное недельное совещание, на которое вызвал ключевых сотрудников. Мне предстояло объявить им о гениальном решении Валентина. Но все пришедшие уже знали о сложившейся ситуации. В общем-то, ничего удивительного, наш профессиональный мир очень тесен. Хотя мне больше нравится формулировка, что «тесен не мир, а тонка прослойка». Тем не менее за два прошедших дня весть растеклась по закоулкам, вернувшись к первоисточнику. Прокомментировав собственное видение складывающейся картины, я, все-таки немного перегруппировав задания для коллег, решил их основные действия пока не менять. Я понимал, что это крамола по отношению к приказу, полученному накануне от руководителя, но мой опыт в сфере производства был намного больше его, и, опираясь на собственные знания, хотелось подстраховаться от волюнтаризма олигарха.

– Вячеслав Семенович! – услышал я в селекторе голос секретаря Кати. – Вас вызывает Валентин Александрович.

– Когда?

– Прямо сейчас! Отложите все дела. – Катя сама испугалась произнесенных слов. – Ну, это не я так говорю, это Валентин Александрович приказал.

– А, ну если Валентин Александрович приказали, тогда все бросаю и бегу… нет, лечу!

Лететь я, конечно, никуда не собирался и для начала решил поговорить с Евгенией. Я набрал номер ее рабочего телефона, хотя она меня предупреждала, что наши разговоры прослушиваются. Не потому, что мы плохие, просто в офисной АТС установлено специальное устройство, позволяющее слушать сотрудников, а в службе безопасности есть соответствующие работники, отвечающие за информацию, попадающую на это секретное устройство.

– Доброе утро, Евгения! Вернее, добрый день!

– Здравствуй, Вячеслав! Извини, не могу говорить, шеф вызывает!

– Не поверишь, меня тоже!

– Тогда до скорой встречи.

Странное чувство посетило меня. Не знаю почему, но сердце предательски заныло. Опять моя интуиция подсказывала – что-то должно произойти.

В приемной меня встретила Катя, не скрывавшая радости от возможности пообщаться со мной. Ее лицо светилось лучезарной улыбкой, моментально, впрочем, погасшей при появлении Евгении. Определенно между двумя девушками что-то было. Как-нибудь на досуге попробую разгадать тайну их взаимной неприязни. Хотя Евгения вела себя абсолютно спокойно. Насколько потомственная аристократка не замечает недовольных гримас своей служанки, настолько грациозная и ухоженная Женя не видела дешевых потуг Кати.

– Проходите! Валентин Александрович сказал, чтобы я пригласила вас в кабинет, как только оба подойдете в приемную, – скороговоркой выпалила Катя и неожиданно для нас распахнула дверь в кабинет, чего раньше никогда не делала.

Я, не успев удивиться, вошел в кабинет. В помещении никого не было. Очень странно, ведь нас вызвала Катя, а потом даже дверь открыла. Мы в нерешительности остановились у входа, потом Евгения предложила пройти и сесть за приставной стол. Хозяин кабинета, видимо, незадолго до нашего прихода принимал там посетителя, сидя не на привычном месте, а за приставным столом, напротив гостя. Об этом говорил открытый ежедневник, лежавший на столе.

Евгения сделала несколько шагов и показала мне на стул, а сама села напротив. Минут пять посидели молча. Мой взгляд упал на страницу ежедневника. Я понимал, что читать чужие записи в высшей степени невежливо, но краем глаза заметил знакомую фамилию… И не одну, а главное, в очень интересной связке. Итак, блокнот был открыт на феврале месяце, а 13 февраля в строке «15.00» была сделана запись: «Бойко – Киев – Гордин».

Если бы моя фамилия отсутствовала, то я бы не только не задумался о смысле написанного, но даже бы и внимания не обратил. А сейчас моментально и достаточно объемно сложилась интересная картинка. Владелец этого ежедневника накануне моего визита в Киев очень профессионально подготовил операцию в связке Бойко – Гордин, а попросту говоря, навязав мне для общения Бойко. Так вот почему Бойко так набивался мне в друзья, расплачивался по счетам и подставлял проституток. Кто же он, этот таинственный владелец записи, и чего добивался? Дневник очень дорогой, расписанный золотом, с кожаной закладкой и обложкой из крокодиловой кожи.

Я посмотрел на заглавный лист и увидел тисненные золотом инициалы Валентина. Неужели с самого начала – от той якобы случайной встречи в феврале, через общение с Екатериной, организованное гонение, а потом мгновенное спасение и работа на фирме – все было организовано Валентином. Ради чего вся эта дьявольская игра? С ухищрениями, обманом, сложной, даже в какойто степени изощренной драматургией. Даже сейчас, когда развязка была уже близка, Валентин специально организовал сцену с дневником здесь в кабинете в присутствии Евгении. У меня в голове произошел взрыв, как будто ударила молния… Квартира Кати, квартира Жени… Неужели моя любимая Евгения в связке с монстром?