В конце концов он встал и, напоследок еще раз пожав Марти руку и шепотом пообещав скоро вернуться, покинул его. Но выходить на улицу он пока не стал, а вышел снова на пожарную лестницу, внимательно оглядев площадку на случай, если убийца обронил что-нибудь в спешке. Но обнаружить ему удалось только кровавое пятно на столбике ограждения – доказательство того, что он все же ранил преступника. Это может быть важно, если их пути пересекутся вновь.

Джон вытащил мобильник и, запустив блок шифрования, набрал номер.

– Кто-то только что пытался убить Марти в больнице, – бросил он в трубку.

– Известно, кто? – пророкотал из-за океана голос главы «Прикрытия-1», Фреда Клейна.

– Профессионалы. У них был неплохой план. Убийца замаскировался под санитара. Не окажись меня в палате, он бы сделал свое дело.

– Охранники его взяли?

– Нет. Может, теперь Сюрте зашевелится, – ответил Джон.

– Лучше того – я сам поговорю с французами. Пусть поставят своих спецназовцев охранять Зеллербаха.

– Это мне нравится. Но тут есть еще кое-что. У того парня был мини-автомат. Он прятал его под сложенными простынями.

На другом конце линии воцарилось молчание. Клейн не хуже самого Смита понимал, насколько это меняет картину. То, что казалось банальной попыткой убийства, оборачивалось преступлением куда более сложным.

– И что бы это значило, подполковник? – поинтересовался Клейн, вновь обретая голос.

Смит был уверен, что босс и так знает, о чем думает его агент, но на вопрос ответил:

– У него была возможность прикончить Марти с порога. И мое присутствие его бы не остановило. Думаю, по плану он должен был поработать ножом или удавкой – тихо, чтобы не привлечь внимания. Автомат – это на крайний случай.

– И?..

– Значит, убийца соображал – если он откроет огонь и прикончит нас, ему самому будет куда труднее выбраться из госпиталя. Надо понимать так: он не мог рисковать тем, что его возьмут, живым или мертвым. Это, в свою очередь, подразумевает, что взрыв в Пастеровском – не месть обезумевшего после увольнения лаборанта, а часть тщательно проработанного плана, который осуществляют идейные преступники, готовые пойти на все, чтобы не быть раскрытыми.

Клейн примолк снова.

– То есть, по-твоему, становится ясно, что мишенью был именно доктор Шамбор. И Марти – потому что работал с Шамбором.

– Никто пока не взял на себя ответственности за взрыв?

– Пока нет.

– И не возьмут, – предрек Смит.

Клейн невесело хохотнул:

– Я всегда думал, что ты зря гробишь свой талант в медицине, Джон. Ладно. Мы-то с тобой одного мнения, но остальные пока делают хорошие мины, надеются, что смерть Шамбора при взрыве была лишь случайностью. – В трубке послышался вздох. – Но это уже моя работа. А твоя – копать глубже. Найди мне его заметки и прототип, который разработал Шамбор. – Голос Клейна посуровел. – Не удастся захватить – уничтожь. Это приказ. Мы не можем рисковать тем, что такая мощь окажется в недобрых руках.

– Понимаю.

– Как дела у Зеллербаха? Как его состояние?

Джон доложил об изменениях.

– Это неплохо, но гарантии полного выздоровления пока нет.

– Будем надеяться.

– Если он что-то знал или вел заметки, он мог сохранять данные на своем домашнем мейнфрейме, в Вашингтоне. Пошлите туда эксперта-программиста из «Прикрытия-1».

– Уже. Он едва смог пробраться в систему, а когда вошел – ничего. Если Зеллербах и вел заметки, то, по примеру Шамбора, в компьютер ничего не заносил.

– Ну, это была лишь идея.

– И то хлеб. Что дальше?

– Отправлюсь в Пастеровский. Есть там один биохимик-американец, мы с ним раньше работали вместе. Посмотрим, что он мне расскажет о Шамборе.

– Будь осторожен. Помни, официально ты не участвуешь в расследовании. «Прикрытия-1» не существует в природе.

– Сугубо дружеская встреча, и ничего более, – успокоил шефа Смит.

– Ладно. И еще одно… Обязательно переговори с генералом Карлосом Хенце, командующим силами НАТО в Европе. Он американец; единственный, кто знает, какое у тебя задание. Правда, он думает, что ты работаешь на армейскую разведку. Президент лично звонил ему, чтобы предупредить. Люди Хенце тоже работают над делом, и он сообщит тебе все, что ему удалось разузнать. Обо мне или «Прикрытии-1» ему, само собой, ничего не известно. Запомни: пансион «Сезанн», ровно в два часа пополудни. Спроси мсье Вернера. Пароль – Локи.

Было раннее утро. Весенний ветерок доносил аромат цветущих вишен через Приливный бассейн в распахнутые балконные двери Овального кабинета. Впрочем, президент Сэмюэль Адамс Кастилья был слишком встревожен и расстроен, чтобы обращать на него внимание. Он окинул мрачным взглядом троих ближайших соратников, терпеливо ожидавших продолжения по другую сторону массивной сосновой столешницы. Начинался второй год второго срока Кастильи на президентском посту, и менее всего ему сейчас нужен был военный кризис. Сейчас следовало бы упрочить достигнутое, пробить сквозь расколотый конгресс те программы, что не были приняты прежде, и вообще создавать свой образ для истории.

– Ситуация такова, – пророкотал он. – Покуда у нас недостаточно данных, чтобы судить, создан ли уже молекулярный компьютер, и если да, то в чьих руках он находится. Знаем мы только одно – у нас его, черт побери, нет! – Президент был крупным мужчиной, с широкими плечами и талией, расползшейся до самого Альбукерке [14], и, как большинство толстяков, добродушным, но сейчас он с трудом сдерживал раздражение и злобно посверкивал глазами из-за рутиловых очковых линз. – ВВС и наши эксперты-программисты утверждают, что иначе объяснить инцидент на Диего-Гарсия они не в силах. Мой советник по науке заявляет, что консультировался с крупнейшими специалистами в этой области, и те утверждают, что причин для обрыва связи можно найти миллион, начиная с каких-нибудь атмосферных аномалий. Надеюсь, что правы ученые.

– Присоединяюсь, – согласился адмирал Стивенс Броуз.

– Как и все мы, – поддержала его Эмили Пауэлл-Хилл, советник по национальной безопасности.

– Аминь, – подытожил глава президентской администрации Чарльз Орей, подпиравший стену рядом с камином.

Адмирал Броуз и советник Пауэлл-Хилл сидели напротив президента в кожаных креслах, привезенных им из Санта-Фе. Кастилья, как и все президенты до него, подбирал обстановку Белого дома по своему вкусу, и теперь она отражала эволюцию вкусов провинциала с Юго-Запада под давлением культуры и утонченности, обрушившихся на него за пять лет пребывания на высочайшем посту федерального правительства. К собственному изумлению, Кастилья обнаружил, что не против тех перемен, которые вызвали в его привычках официальные поездки по всему миру. После посещения музеев и банкетов в разных концах планеты, скромная меблировка из губернаторского особняка в Нью-Мексико была разбавлена изящными французскими столиками и уютным британским креслом-качалкой у камина. Ало-желтые занавеси навахо, индейские плетенки и короны из перьев теперь перемежались сенегальскими масками, нигерийскими отпечатками в глине и зулусскими щитами.

Не в силах усидеть на месте, президент вскочил, обошел стол кругом и присел снова – прямо на край столешницы.

– Всем нам известно, – продолжил он, сложив руки на груди, – что террористы, как правило, ставят себе