В основе такого различия лежит неоднотипная интерпретация указанными почтенными лингвистами соответствующих китайской и тибетской транскрипций данных тангутских слов. Поэтому работы Нисида Тацуо и М. В. Софронова не вызвали и широкой научной дискуссии или больших откликов — каждый бы, кто взялся утверждать их правоту и неправоту, не сомневаясь в принципиальной схеме реконструкции, должен был бы быть доказательно уверен в своем прочтении китайских и тибетских транскрипций, а этого пока нет.
Следовательно, учитывая неоспоримость существа процедуры реконструкции и отдавая должное большому и важному труду указанных ученых, будущее окончательной реконструкции тангутского языка следует непосредственно связывать с успехами исторической фонетики китайского и тибетского языков. А тангутские материалы могут оказаться большим подспорьем в этом деле, о чем писал еще, как мы отмечали выше, акад. В. М. Алексеев. И без работы, проделанной Н. А. Невским, появление таких трудов по изучению тангутского языка, какими являются книги М. В. Софронова и Нисида Тацуо, было бы невозможно. Как мы пытались показать, своими трудами Невский перевел тангутоведе-ние на качественно новую базу и заложил прочные основы его дальнейшего развития.
В 1936 году Н. А. Невский хлопочет «необходимые суммы на ликвидацию неудовлетворительного состояния рукописей, их реставрацию и консервацию». 12 апреля того же года он подает обширный «Проект издания памятников тангутской культуры из Хара-Хото» и, в котором утверждает, что издание коллекций, добытых П. К. Козловым, является и научным делом первостепенного международного значения. В 1937 году он составляет план собственной работы по тангутоведению
11 См. Письменные памятники Востока. Ежегодник 1970. М., 1974, с. 437–451.
На ближайшую Пятилетку 1938–1942 годов. План предусматривал:
«1938 год: 1) Издание сохранившейся части тангутского перевода „Лунь юй' с тангутскими комментариями, снабженное переводом, примечаниями и словарем; 2) Определение и регистрация тангутских рукописей и ксилографов — 200 карточек.
1939 год: 1) Составление списка тангутских идеографов, расположенных по фонетическим группам и снабженных китайскими и тибетскими фонетическими эквивалентами; 2) Определение и регистрация тангутских рукописей и ксилографов — 200 карточек.
1940 год: 1) Издание тангутского сборника рассказов на китайские темы „Вновь собранные записки о любви и сыновней почтительности', снабженное переводом и примечаниями.
1941 год: Исследование тангутского перевода не сог хранившегося китайского сборника рассказов „Лэй линь', иллюстрированное переводами.
1942 год: Издание тангутско-русского идеографического словаря на три-четыре тысячи идеографов».
За восемь лет работы в Ленинграде Н. А. Невский понял, что его призвание — научно- исследовательская работа. «Я по своему складу более всего чувствую удовлетворение при исследовательской работе и, таким образом, считаю работу в Институте востоковедения наиболее соответствующей моим знаниям и способностям», — писал он в автобиографии 29 мая 1936 года.
Большое научное наследие Н. А. Невского не пропало. Оно находится в Архиве востоковедов Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР. Все, что осталось после Невского, свидетельствует о том, что он не только обладал огромным дарованием и изумительной работоспособностью, но и отдавал всего себя делу науки. Он осознавал значение кропотливой, незаметной и порой, в глазах некоторых, не столь уж и нужной работы. Поэтому на долю Невского, прожившего нелегкую жизнь, выпало самое большое человеческое счастье, которое достается далеко не всем. Как и всякий большой, подлинно новаторский труд, его работы
продолжают жить и после его смерти. Более того, они обрели новую жизнь и дали возможность другим продолжить или завершить то, чего не успел сделать их автор.
По инициативе старшего научного сотрудника Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР 3. И. Горбачевой, поддержанной академиками И. А. Орбели и Н. И. Конрадом, в 1960 году был опубликован двухтомник трудов Н. А. Невского по тангутоведению — «Тангутская филология», в который вошли его словарь тангутских идеографов, работе над которым он отдал двенадцать лет жизни, а также статьи, как уже публиковавшиеся ранее, так и взятые из архива ученого. Появление в свет этих трудов стало событием в науке.
Прошло лишь четыре месяца со времени опубликования «Тангутской филологии» Издательством восточной литературы в Москве, как в японском журнале «Тюко-ку го гаку» появилась статья Хасимото Мантаро «Метод исследования тангутских и китайских транскрипций „Чжан чжун чжу'. По поводу опубликования Tangutica (Тангутская филология) посмертного собрания работ покойного профессора Н. А. Невского». В заключительной части своей статьи Хасимото Мантаро писал: «Приводя выше объяснение материалов Н. А. Невского, я попутно кратко высказал свое личное мнение относительно того, что способ реконструкции фонетической системы тангутского языка, возможно, будет способствовать исследованию китайской фонетики. Если ознакомиться с собранием посмертно изданных сочинений, то вклад покойного профессора Н. А. Невского в тангуто-ведение не ограничивается только этим. Имеется обширный словарь- черновик, имеются ранее публиковавшиеся работы, включены труды, касающиеся этимологии, грамматики и идеографии… Мы глубоко скорбим о кончине Н. А. Невского, который ушел из мира, успев сделать только половину дела»12. На следующий год в статье «По поводу изучения языка Си Ся покойным Невским» Нисида Тацуо писал: «Работу Н. А. Невского по языку Си Ся с точки зрения ее количества и затронутых областей правильно выделить в качестве нового этапа. Невский, который уже тридцать
12 «Тюкоку го гаку», 109,1198H, № 4, с. 16.
Ц Зак. 474
лет назад написал такие превосходные статьи, как „О наименовании тангутского государства' и другие, был великим филологом» 13.
Весной 1962 года двухтомное собрание трудов Н. А. Невского по тангутоведению «Тангутская филология» было выдвинуто Институтом востоковедения АН СССР (тогда — Институт народов Азии) на соискание Ленинской премии. 14 марта 1962 года газета «Вечерний Ленинград» писала: «Привезенные П. К. Козловым в наш город еще в 1909 году тангутские рукописи долгие годы оставались практически недоступными ученым. Но вот недавно в издательстве Академии наук СССР вышла книга „Тангутская филология'. В ее двух объемистых томах — на 1284 страницах текста — ключ к проникновению в тайны тангутских рукописей. Этот ключ нашел проф. Н. А. Невский — наш ленинградский востоковед. 70-летие со дня его рождения научная общественность в эти дни широко отмечает… Постепенно с годами создавался новый словарь тангутских идеографов. Над пополнением этого словаря ленинградский востоковед работал до конца своей жизни. Он успел расшифровать более шести тысяч знаков… Составленный им словарь Н. А. Невский при жизни не успел подготовить к печати. Все черновики поступили в рукописный отдел Ленинградского отделения Института народов Азии… сохранившиеся записи ленинградского профессора, его статьи и словарь подготовила к публикации старший научный сотрудник Ленинградского отделения Института 3. И. Горбачева. Как только вышел в свет труд ленинградского ученого, он получил широкое признание востоковедов в СССР и за рубежом. Институт народов Азии Академии наук СССР представил „Тангутскую филологию' Н. А. Невского на соискание Ленинской премии 1962 года» и.
3 апреля 1962 года труду Н. А. Невского была посвящена в «Правде» статья. Авторы ее писали: Н. А. Невский «шаг за шагом раскрывал загадки древней письменности. Ему требовалось связать воедино все элементы филологического и лингвистического исследований. Рас-
13 «Гэнго кэнкю». Т. 31, 1962, с. 64.
14 И. М а л е в. В лабиринте тангутских знаков. «Вечерний Ленинград», № 62 (4992), 114.1ПЛ962.
шифровка нескольких знаков, например, могла пролить свет на характер сочинения, догадка о том., с каким текстом имел дело ученый, позволяла приоткрыть завесу над смыслом самих иероглифов, а раскрытие какого-либо китайского, тибетского или санскритского собственного имени, изображенного тангутскими
