от ужасных статуй и вжимая голову в плечи при каждом шорохе. К комнате медитаций, где верховная жрица проводила теперь много времени, они старались близко не подходить.
Четыре Защитника, охранявшие помещение, заткнули уши воском и изо всех сил пытались не замечать ужасных призраков, снующих туда-сюда мимо них. Из самой комнаты все громче доносился голос Неферы, правда, последнее время она говорила на неизвестном языке. Её голос креп и ширился, с каждым словом все больше призрачных форм стремилось сквозь крышу Храма или взлетало обратно, в кипящее тучами небо.
Какое-то время они витали над столицей, словно собирая ведомые лишь им сведения, а затем разлетались по всей империи. Они неслись по кладбищам, пробуждая тех, кто ещё не восстал, и спрашивали… спрашивали… Призраки в старой проржавевшей броне витали над волнами Кровавого моря, вызывая к поверхности духов воды… Но некоторые мёртвые имели вполне чёткие задания…
Верховная жрица искала любой признак, любую улику, могущую привести к следам заговора против неё или её мужа. Её новые списки заполнялись тысячами имён и знаками вопросов. Она ещё не могла контролировать империю до самых границ, но её власть уже простиралась на огромные территории.
На судне, отбывающем с Котаса в колонии, капитан больше не обедал в своей каюте в одиночестве. Напротив него сидел недавно утонувший моряк, пристально следя за живым минотавром мёртвыми глазами…
В Саргонатхе начальник стражи вёл небольшой патруль, собираясь выяснить причины недавней вылазки людоедов. Его отряд насчитывал двадцать воинов и трёх плывущих рядом невидимых призраков. Один из них был родным братом командира, чья свёрнутая шея и раздроблённая голова выдавали недавнюю встречу с людоедом…
Мёртвые повиновались лишь верховной жрице и защищали только её интересы.
На Мито старейшина Хааб допрашивал недавно пойманного корабельного мастера. Его задержали в тот момент, когда он пытался на маленькой яхте уплыть с острова, без сомнения, чтобы присоединиться к своему кузену, бывшему начальнику самообороны. Руки пленного были связаны за спиной, тело покрыто кровавыми рубцами от плетей, но минотавр упорно не соглашался назвать пункт своего назначения.
Хааб лениво опёрся о стол и наблюдал, как один из его воинов вновь обрабатывает несчастного. В такт ударам он постукивал кончиками пальцев по столешнице.
— Если ты действительно не знал, куда плыть, зачем ты ставил парус? Где тебя должен встретить Рин? Вы планировали пересечь Куранский океан?
Мастер молчал, терпеливо снося удары кулаков и плети.
Старейшина был очень расстроен, ведь бегство Рина с его отрядом кидало тень на собственную благонадёжность Хааба. Это могло означать скорую отставку или даже ссылку…
— Ну? — потребовал Хааб. — Почему вы его не разговорите?
— Боль, командир, — пробасил стражник. — Мне кажется, он в шоке и ничего не чувствует…
— Дай, я гляну… — Старейшина схватил голову пленника и повернул к себе. В глазах мастера ничего не отразилось, добыча смогла найти лазейку и ускользнуть. Яростно заревев, старейшина пнул труп; тяжело дыша, поводя налитыми кровью глазами, приказал:
— Уберите его, живо!
Пока стражники выволакивали тело, Хааб устало сел в кресло. Трон ожидает известий о поимке беглецов, и только они могли вернуть старейшине расположение императора. Он потянулся и положил перед собой чистый лист пергамента. Если беглецы скрылись, нужно постараться сделать так, будто, их и не было, это произведёт более выгодное впечатление.
Обмакнув перо в чернила, Хааб написал:
Старейшина кивнул. Ещё несколько витиеватых писем — и о его проступке забудут, а карьера будет спасена. Однако честолюбивый Хааб был бы менее уверенным, знай он, что невидимая фигура стоит за его плечом. Из разрубленной груди призрака текла бледная кровь — это был старейшина Гарсис, которого Хааб недавно собственноручно казнил. Теперь же он получил возможность отомстить обидчику. Конечно, мертвец не мог лгать, но сейчас и правда была губительна…
Леди Нефера очень тщательно отбирала своих шпионов. Подвластные ей мертвецы, тихо стенающие тени, посещали отмеченных в списках минотавров. Большинству отдавались именно такие приказы, как Гарсису: следить, слушать, обнаружить, сообщить.
Но некоторых жрица отобрала для более тёмных дел. Эти призраки отправлялись к тем несчастным, что уже попали в особый лист, выразив противодействием или неподчинением свою бунтарскую сущность. Для них Нефера выбирала мёртвых, погибших самой ужасной, жестокой смертью, ярость и боль которых сохранялась в иной жизни, извращая душу, и тени жаждали разделить их с живыми. Верховная жрица с охотой предоставляла им такую возможность.
Первый призрак появился на роскошной вилле патриарха Дома Декосов, крепкого минотавра с черным мехом. На словах патриарх был ярым сторонником Хотака, но поступили сведения, что, прикрываясь именем императора, Бригар забирает себе большую часть поставок крестьян и ремесленников с Котаса и, кроме того, тайно поклоняется Хиддукелю, Богу сделок и торговли.
Бригар, конечно, не заметил, что уже не один. Он, сжимая факел, быстро шёл в свою подземную сокровищницу, спеша добавить туда очередной тяжёлый мешок монет. У входа стоял крепкий воин, пользующийся полным доверием патриарха, но золота касался только сам Бригар — это заставляло его испытывать небывалые ощущения.
Дух, все ещё невидимый, витал вокруг открытого горла патриарха.
— Что это? Ты не заметил, вроде пахнуло холодным ветром?
— Нет, милорд, все спокойно…
Бригар пожал плечами, его сокровищница была на глубине третьего этажа, и никакой ветер не мог добраться сюда. Он с трудом оторвал мешок от пола и забросил его на остальные. Более пятидесяти мешков и двенадцать дубовых сундуков заполняли комнату почти наполовину — кто бы ни был императором, Бригар всегда будет с барышом.
— Да-а… — протянул он, вдыхая запах золота и богатства, жалея лишь о том, что никто из соперников не видит его сейчас. — Золото — это власть, Малк… То, что ты видишь здесь, — это армии воинов и тысячи рабов…
— Как угодно милорду, — равнодушно пожал литыми плечами Малк.
Патриарх фыркнул в плоское лицо телохранителя:
— Дай мне факел и можешь идти. Свободен.
Воин, поклонившись, двинулся к выходу, а Бригар подошёл к одному из мешков, ласково поглаживая его, не замечая, что пламя факела стало странно помигивать. Он лишь дёрнулся, подумав, будто вокруг летает странная мошкара, липнущая к лицу, хлопнул себя по шее, избавляясь от мелких кровопийц, и продолжал наслаждаться своим умом и хитростью, которые помогли скопить все это состояние.
Внезапно Бригару показалось, будто что-то зашевелилось в одном из мешков. Нахмурившись, он шагнул вперёд и потрогал ткань. Ничего.
Но тут задёргался другой мешок, на этот раз сильнее.
— Что происходит? — хрюкнул Бригар. В этот момент все мешки заходили ходуном, словно под ними спало гигантское существо, желающее обрести свободу. Патриарх упал на колени, его лицо оказалось в каком-то дюйме от любимого золота.
Мешки треснули и взорвались в один миг. Извержение из золота, серебра и стали заполнило сокровищницу. Отпрянув назад, Бригар попытался выскочить, но дверь уже захлопнулась, звякнув запором. Монеты и драгоценные камни тучей кружили по палате, обрушиваясь, как морской прибой, на хозяина. Патриарх, выпучив глаза, смотрел на дело своей жизни, восставшее против него.
Монеты слились перед ним в огромный вал и затягивали Бригара внутрь. Снизу появились руки, состоящие из стальных кружков, и рванули патриарха к себе. Дверь позади, выгнувшись, Отпихнула его,
