И грозным сполохом событий Не опалил звенящей пряжи! Пускай же седина доскажет, Что утаила в нужный срок Ткачиха-муза, и уток Отныне полнит не Кашмиром, Не Бирмою с карельской зернью, А шахтою с подземной чернью, Железом и пшеничным пиром! Пускай же седина поет Колхозной вспашкой у ворот, Когда земля гудит прибоем И трактор, как в доспехе воин, Идет на глыбе чернозема, Чтоб умолотная солома Легла костьми, побеждена! Моя родимая страна, То лебедь, то булат каленый, Ждет песен, как поляна клена, Но не в слезах у сонных вод, А с факелом, что тучи жжет, Целованным октябрьским дыхом! Я пригоню напев лосихой Невиданной багрянной масти К стене кремлевской, чтоб поластил Лесную сказку великан. Сохатая телком бережа Золоторогим и пригожим, Какого не зачать и львице Под мглистым пологом лиан. Авось брыкастого титан, Походя, приютит в странице, И кличку даст — для песни слово —, Чтобы в попоне жемчуговой На зависть прозе-кобылице Оно паслось в степи шелковой Под колокольцы ковыля!.. Ужели крыльями Кремля, Как морем, не повеет лосю, И молочайному прокосью, В пырей и цепкую липушу, Он отрыгнет лесную душу И запрокинет в синь копыта? Взгляните на меня — изрыты Мои виски и лба отроги, Как берега родной Мологи Опосле вырубки кудрей, Ресниц, березовых бровей И губ с рябиновой краснинкой, Что пели вещею волынкой, Но чаще тайное шептали! Теперь цыганкою без шали, Без янтарей на смуглой шее Молога сказками мелеет… Так я, срубив сердечный дуб С гнездом орлиным на вершине, Стал самому себе не люб, И лишь песками по морщине Сползают слезы, роя ямы От глаз до скул, как берег Камы, Косые ливни! Я виновен До черной печени и крови, Что крик орла и бурю крыл В себе лежанкой подменил, Избою с лестовкой хлыстовской. И над империей петровской, С балтийским ветром в парусах, Поставил ворогу на страх Русь Боголюбского Андрея! — Но самоварная Рассея, Потея за фамильным чаем, Обозвала меня бугаем, Николушкой и простецом, И я поверил в ситный гром, В раскаты чайников пузатых, — За ними чудились закаты Коринфа, царства Монтесумы И протопопа Аввакума Крестообразное горелье — Поэту пряное похмелье Живописать огнем и красью!.. Как с ягуаром, с красной властью, Мороз в костях и волос дыбом, Я правил встречу и за глыбой Державы царской спрятал сердце, Чтобы глухой овечьей дверцей Казать лишь горб да шерсти пястку Широкой жизни, впрягшей сказку В стальные крылья пятилетий! Пятидесятый год отметил Зарубкою косяк калитки В тайник, где золотые слитки И наговорных перлов короб
