Времени потребовалось немного. Через несколько секунд буй уже всплыл на поверхность и начал передавать на сверхвысокой частоте короткое сообщение. Оно будет передаваться много часов.

— Может начаться всеобщая паника, — сказал Фаулер. Замечание не отличалось особой глубиной. В его собственном командном центре назревала паника, и он видел это. — Есть какие-нибудь новости из Денвера?

— Ни по коммерческому телевидению, ни по радиоканалам, известным нам, ничего не поступило, — ответил голос представителя НОРАД.

— Хорошо, будьте наготове. — Фаулер нашёл на панели связи перед собой другую кнопку.

— Центр Управления ФБР. Инспектор О'Дэй слушает.

— Говорит президент, — совершенно излишне объявил Фаулер. Это была прямая линия, и лампочка, вспыхнувшая на панели связи в ФБР, имела над собой чёткую надпись. — Кто является старшим представителем руководства?

— Я, господин президент. Помощник заместителя директора Мюррей. В данный момент я старший по должности в ФБР.

— В вашем распоряжении имеются каналы связи?

— Да, сэр. Мы имеем доступ к военным спутникам связи.

— Меня беспокоит паника, которая может вспыхнуть по всей стране. Чтобы не допустить этого, направьте своих сотрудников во все телевизионные компании. Пусть они объяснят руководителям компаний, что тем запрещается передавать что-либо относительно происшествия в Денвере. Если возникнет необходимость, могут прибегнуть к силе.

Мюррею приказ не понравился.

— Господин президент, это противоречит…

— Думаете, я не разбираюсь в законах? Работал прокурором. Это необходимо, чтобы сохранить порядок и жизнь людей, так что выполняйте моё распоряжение. Это приказ президента, мистер Мюррей.

— Слушаюсь, сэр.

Компании, занимающиеся эксплуатацией различных спутников связи, отчаянно борются за свою независимость и нередко безжалостны к соперникам, но не считают друг друга врагами. Между ними существуют договорённости, неофициально именуемые соглашениями. Нельзя исключить вероятность того, что тот или иной спутник выйдет из строя — ввиду ли неисправности технических элементов внутри или в результате столкновения с космическим мусором, вызывающим у компаний всё возрастающее беспокойство. Так что между компаниями существовали соглашения о взаимопомощи, гласящие, что, если одна компания потеряет свою «птичку», другие придут на помощь, предоставив запасные каналы, подобно тому, как газеты в одном городе по традиции договариваются предоставить сопернику услуги своей типографии в случае пожара или природного катаклизма. Для выполнения этих соглашений между корпорациями всегда открыты телефонные линии. «Интельсат» первым позвонил в «Тельстар».

— Берт, только что у нас вышли из строя две «птички», — дрожащим голосом сообщил дежурный инженер «Интельсата». — Что произошло?

— Черт побери, у нас потеряно три, а также «Уэстстар» и «Телеглоуб». Целые системы перестали функционировать. Ведём проверку. А вы?

— И мы тоже, Берт. Как ты думаешь, что могло произойти?

— Не имею понятия. Представляешь, Стэси, из строя вышли девять «птичек». Чертовщина какая-то. — Наступила пауза. — Ты спрашиваешь, что могло произойти? Подожди минуту, что-то к нам поступает… О'кей, всё дело в программном обеспечении. Сейчас мы проверяем 301-й… Пиковый выброс… Господи! 301-й получил выброс, превышающий максимальный более чем в сто раз! Кто-то попытался прокачать через нас гигантский объём информации.

— И мы придерживаемся такого же мнения. Но кто?

— Да уж точно не хэкер, какой-нибудь программист-фанатик… Чтобы выкинуть такой фокус, даже для одного канала нужна мощность, измеряемая мегаваттами.

— Берт, именно такая информация поступает и к нам. Каналы спутниковой связи и все остальные выведены из строя одновременно в результате мощного импульса. Вы торопитесь восстановить свои спутники?

— Ты что, смеёшься? У меня на орбите снаряжения на миллиард долларов! Пока не узнаем, чем это было вызвано, пусть не работают. Мой старший вице-президент сейчас едет сюда. Президент был в Денвере.

— Мой тоже, зато наш главный инженер застрял из-за снега. Провалиться мне на этом месте, если я возьму риск на себя. Думаю, мы должны выработать единую линию по этому вопросу, Берт.

— Никаких возражений с моей стороны, Стэси. А я свяжусь с Фредом Кентом из «Хьюза» и узнаю, что он думает об этом. Нам понадобится время, чтобы изучить все обстоятельства и проверить все системы. Я буду здесь, пока не выясню — и не выясню точно, — чем это вызвано. Нам нужно защитить нашу отрасль, дружище.

— Договорились. Я не уеду отсюда, пока не поговорю с тобой ещё раз.

— И сообщи мне, если узнаешь что-нибудь, ладно?

— Можешь не сомневаться, Берт. В любом случае позвоню тебе через час.

Советский Союз — огромная страна, по территории и по протяжённости границ намного превосходящая любую другую. Все эти границы охраняются, поскольку как существующая сейчас страна, так и все её предшественники не раз подвергались нападениям. Защита границ состоит из очевидных компонентов — войсковых групп, аэродромов и радиолокационных станций — и незаметных, скрытых от наблюдателя, таких, как радиоприёмные антенны. Последние предназначены для перехвата радиопереговоров и всякого рода электронных излучателей. Полученная информация передаётся наземными каналами связи или микроволновыми сетями в московский центр, штаб-квартиру КГБ — Комитета государственной безопасности, расположенного в доме № 2 на площади Дзержинского. Восьмое главное управление КГБ занимается, с одной стороны, сбором разведданных с помощью прослушивания линий связи и, с другой — обеспечением безопасности своих каналов от прослушивания противником. У этого управления длинная и заслуженная история, которая извлекла немалую выгоду из многочисленных успехов советских учёных в области теоретической математики. Соотношение между шифрами и математикой — логическое и тесное, и самым недавним проявлением этого была работа бородатого гнома чуть старше тридцати лет, увлечённого трудами Бенуа Мандельброта из Гарварда, создателя фрактальной геометрии. Объединив его достижения с работами по теории хаоса, осуществлёнными Маккензи в Кембриджском университете в Англии, молодой русский гений изобрёл совершенно новую теорию подхода к математическим формулам. Горсточка людей, понимавших, о чём идёт речь, единодушно признавали, что его работа заслуживает медали Планка. По исторической случайности отец молодого учёного был генералом в погранвойсках КГБ, и в результате Комитет государственной безопасности сразу проявил огромный интерес к его деятельности. Теперь математик получил все; что могла предложить ему благодарная родина, а когда-нибудь сумеет, может быть, получить и медаль Планка.

Ему понадобилось два года на то, чтобы использовать своё теоретическое открытие для каких-нибудь практических целей, но пятнадцать месяцев назад ему впервые удалось подобрать ключ к самому надёжному шифру государственного департамента США, который именовался «Страйп». Ещё шесть месяцев спустя он убедительно доказал, что этот шифр по своей структуре схож со всеми военными американскими кодами. Сверка его работы с деятельностью другой группы криптографов, имевших доступ к данным шпионской сети Уолкера, а также с ещё более серьёзной работой Пелтона привела всего шесть месяцев назад к систематическому чтению секретных документов, зашифрованных американскими кодовыми системами. Однако полученные результаты все ещё не были полными. Изменение шифровальных ключей, происходящее ежедневно, приводило к тому, что иногда сведения совершенно не поддавались расшифровке. Бывало, проходила целая неделя, прежде чем удавалось подобрать ключ хотя бы к одному сообщению, но иногда по три дня подряд расшифровывалась половина перехваченных передач, причём с каждым месяцем эффективность возрастала. Главной помехой было то, что у специалистов по дешифровке не было доступа к современной компьютерной аппаратуре, которая могла бы осуществить проделываемую