– Девятнадцатого Дмитрий Сергеевич свободен с двух до четырех. Это время вас устроит?

Верите, я уже ничему не удивляюсь.

– Да.

– Значит, в три… – Герман явно записывал дату и время в блокнот.

– А какой будет церемония? – поинтересовалась я из вредности. (Согласны? Согласны. Ставьте подпись и – до свидания.)

– Более подробно, Наташа, вы обсудите это с Дмитрием Сергеевичем. Скорее всего сначала вы просто распишетесь в загсе, а потом, чуть позже, состоится торжественный ужин с определенным количеством гостей. Абсолютно все расходы Дмитрий Сергеевич берет на себя. Вы можете купить любое количество платьев, украшения и так далее. Когда вы решите посетить магазины, позвоните мне, и мы договоримся о встрече, но, пожалуйста, предупредите об этом заранее. Если вам больше нравится ходить по магазинам с друзьями или самостоятельно, просто запомните сумму потраченных денег, и потом она вернется на ваш счет. Если вы нуждаетесь в кредитной карте, то я поговорю об этом с Дмитрием Сергеевичем…

Герман журчал, точно весенний ручей, а я выцарапывала из его речи понравившиеся моменты и вместе со снежинками ехидно разбирала их на перлы и безжалостно крошила.

«Наташа, вы обсудите это с Дмитрием Сергеевичем…» – неужели он решится поговорить со мной лично?

«…состоится торжественный ужин с определенным количеством гостей…» – знать бы еще, что значит «с определенным».

«Вы можете купить любое количество платьев…» – это вы погорячились… нельзя недооценивать мою жадность.

«Если вам больше нравится ходить по магазинам с друзьями или самостоятельно…» – нет, что вы, Герман! С вами и ни с кем другим! Какие еще друзья? Зачем они мне?! Ни один друг не сравнится с личным помощником Дмитрия Сергеевича Кондрашова!

«Если вы нуждаетесь в кредитной карте…» – не нуждаюсь, но давайте!

– …левое крыло вряд ли успеют привести в порядок за две недели, пожалуйста, скажите, что необходимо изменить в первую очередь? Какая дополнительная мебель вам понадобится?

Вообще-то я считаю, что левое крыло и так в порядке: добавить несколько штрихов, убрать пару помпезных картин и – жить можно, но не будем забывать о расфуфыренном Бережкове… Нельзя же лишать Сливу удовольствия немножко поработать на Кондрашова.

– Кажется, вы пригласили нового дизайнера?

– Да, – с заминкой ответил Герман.

– Пусть пока займется малым каминным залом, а с остальным я разберусь сама.

– Хорошо. Когда вы планируете перевезти вещи?

– За пару дней до свадьбы. А когда Дмитрий Сергеевич планирует со мной встретиться?

– Послезавтра – это день подачи заявления в загс. Позже я позвоню, чтобы обговорить детали.

– А еще когда? – поинтересовалась я, не сомневаясь, что график встреч составлен на две недели вперед.

– Двенадцатого. Вечером. Вы идете в ресторан.

Уже догадываясь, какой я получу ответ, я тем не менее все же спросила:

– А еще когда?

Герман молчал – больше до свадьбы Дмитрий Сергеевич встречаться со мной не собирался.

Попрощавшись, положив мобильник на стол, я тяжело и одновременно счастливо вздохнула. Не знаю, откуда взялась эта тяжесть, и не знаю, откуда взялось это счастье… Я выхожу замуж. Без любви. За совершенно чужого мужчину. И мне нужно будет с ним целоваться и… мне нужно будет участвовать в первой брачной ночи, не говоря уже о последующих… Что вы думаете по этому поводу?

Сбежать?

Запереть дверь?

Подсыпать новоиспеченному мужу слабительное?

Прикрыться мигренью, аппендицитом и флюсом?

О нет… о нет…

Вопрос на засыпку: На что похожа трепетная влюбленность?

Ответ: В любом случае – это диагноз.

С отпуском я решила не тянуть, интересного на работе не ожидалось, а бухгалтерские долги не давали и шагу ступить спокойно – опять стерегли на каждом углу, засоряли электронную почту и выпадали из карманов и папок то чеками, то квитанциями, то огрызками и того и другого. Бежать, бежать… Тем более что впереди маячили приятные хлопоты, не терпящие суеты.

Так что утром в среду мое пробуждение не было испорчено писком будильника, и, провалявшись до десяти, я встала с постели отдохнувшим и бодрым человеком. Невестой.

Предстоящая встреча с Кондрашовым и поход в загс меня начали беспокоить уже в десять часов двадцать минут: я чуть не почистила зубы кремом для рук, перепутала соль с сахаром и пролила чай на стол. После звонка Германа (он третий раз напомнил, что Дмитрий Сергеевич будет ждать около загса в 15:00, а водитель заедет за мной в 14:15), ситуация усугубилась – я уже просто глупо улыбалась и делать ничего не могла.

Перезвонив Герману, я категорически отказалась от водителя – мой «Фольксваген», мой Мышонок, который всегда поддерживал и в горе и в радости, довезет меня куда угодно и, если нужно, окажет моральную поддержку. Скрепя сердце (видимо, я нарушала стройные записи в блокноте) Герман согласился.

Когда запиликал мобильник в следующий раз, я уже была готова четко и ясно произнести: «Да, да, я помню, что Дмитрий Сергеевич будет ждать меня в три часа…», но это оказался не Герман, а моя дорогая мама.

– Открывай дверь, я приехала и поднимаюсь, – сообщил мобильник, и я выглянула в окно. Темно-серая «Хонда Аккорд» действительно стояла около подъезда, а это означало только одно: сейчас меня будут благословлять вдоль и поперек…

Общение с мамой-Эммой-Фогли закончилось в галерее «Тон-мотив» на ноте молчаливого шока, который, я надеялась, продлится еще минимум пару дней, но реальность оказалась иной – реальность в данную минуту выходила из лифта и требовательно нажимала кнопку звонка. Чего ждать? Настойчивой поддержки или воинственного отрицания? И посмотрим, кто победит в смертельной схватке за право храпеть со мной на одной кровати в старости: любимчик Игорь или дружище Кондрашов? Я делаю ставку на второго.

– Как ты живешь в этом доме? – Мама брезгливо дернула плечиком и поморщилась. – На стенах надписи…

– Интересно читать, да? Узнаешь много нового о строении человеческого тела.