Фома Неверный перелистнул несколько страниц.

«Здесь встречаются все экстремы – ненависть и нежность, радость и печаль, мудрость и безумие, жизнь и смерть… Крайняя неустойчивость положений и суждений… Ад страсти, которая не имеет другой цели, кроме несчастья… Дьявол – это никто и ничто, которое рождает лишь ничто».

«Ох, эти мне философы, – подумал Фома Неверный.-Вместо того чтобы сказать просто и ясно, накрутят такого, по ту сторону добра и зла, что и сам черт не разберется». И он опять полез по книгам, где спорили папа Иннокентий Восьмой и папа Фрейд.

Кот Васька прыгнул на стол и улегся погреться под лампой. Виляя хвостом, пришла немецкая овчарка и сочувственно лизнула ему руку. Около полуночи Фома Неверный захлопнул книги и погладил собаку по голове:

– Ну что ж, Рексик, посмотрим, кто из них прав – папа Иннокентий или папа Фрейд…

Провожая Бориса в аэропорт, Нина сидела в такси и сосредоточенно крутила свое обручальное колечко.

– Когда же ты приедешь? – спросил он.

– Вот только вылечу папку, – она погладила его по руке, – и сразу приеду.

Потом она подумала немножко и шепнула:

– Если будет невтерпеж, можешь мне даже изменять. Но только телом. А душа чтоб моя была. Видишь, какая я либеральная?

Когда дали сигнал на посадку и пассажиры стали выходить к самолету, Нина прижалась к Борису и протянула губы для прощального поцелуя. В глазах девушки стояли крупные чистые слезы. В первый раз за все время Нина плакала. Кругом торопливо сновали люди. На взлетной дорожке ревели моторы самолета.

– Жди меня, – шептала она сквозь слезы, – Обязательно приеду… На девяносто девять процентов…

После отъезда Бориса Руднева председателем дома чудес стал его заместитель Мушер Дундук. Если сам Мушер был человеком довольно простым, то зато его жена Диана была женщиной довольно сложной. Как говорится, дамой с фокусами.

Вся беда в том, что у Дианы был избыток энергии. До замужества, когда Диана была шансонетной певичкой, она распыляла эту энергию на сцене – бегала там в полуголом виде, махала ручками и дрыгала ножками. А после замужества от избытка энергии она устраивала сцены своему мужу. Недаром наши деды говорили, что жениться на шансонетках – это гиблое дело, будет у тебя не жизнь, а сплошной кордебалет. И вот такой-то кордебалет получился у Мушера.

Роста Диана была небольшого, но с формами хорошего гимнаста. Волосы черные и жесткие, как конская грива. Глаза темные и с этакой искоркой. Кожа смуглая, как у цыганки, и с такими конопушками, словно она загорала через решето. Но в общем личико вполне симпатичное.

Только вот нижняя челюсть и зубы были у Дианы в точности, как у щуки. И в жизни она тоже была очень-таки зубастая и языкастая. Поэтому когда чудики из дома чудес познакомились с ее характером, то сразу прозвали ее Фуфу. И так все к этому привыкли, что потом даже и сам Мушер называл ее Фуфочкой.

Помимо длинного и острого языка Фуфу обладала довольно острым умом и какой-то вечной неудовлетворенностью. Поэтому она никогда не довольствовалась тем, что имеет, и всегда мечтала о большой карьере; Когда Мушер стал председателем дома чудес, Фуфу довольно потирала руки:

– Ну, Мушер, теперь давай делать карьеру! Ты только не будь дураком и слушай, что я тебе говорю.

Приходит Мушер с работы, а Фуфу сразу начинает:

– Смотри, Мушер, у всех начальников машины. А почему ты, Мушер, пешки ходишь? Ты что, рыжий?

Жили они в поселке Недоделкино, среди всякой богемы и неудачников, которых так и звали – недоделки из Недоделкино. Ну и Фуфу конечно, недовольна:

– Мушер, вон Жоржику, такому сукиному сыну, и дали новую квартиру. А почему тебе ничего не дают? Эх, ты, тюфяк.

Мушер был интересным мужчиной, хорошим работником и примерным семьянином. После работы он никогда нигде не задерживался и стремглав летел домой, отдавая все свое свободное время жене и дочери. А Фуфу его только пилила да пилила:

– Мушер, а когда ты купишь мне меховое манто? Какая же я жена начальника, если без манто?

Но жили они в общем довольно счастливо. До тех пор, пока не произошло одно странное происшествие. А началось все это, как обычно, из-за сущего пустяка.

Как-то вечером Мушер и Фуфу зашли в гости к Жоржику Бутырскому, чтобы посмотреть на его новую квартиру. А у Жоржика, как у тройного агента, в это время сидели его друзья из Союза молодых гениев – СМОГ и «Самиздата». Там же крутилась американская ведьма Дока Залман, которая прикидывалась меценаткой и таскала им под юбкой наркотики, а уносила, тоже под юбкой, произведения «Самиздата», которые потом ее отец, ведьмак Кока Бондарев, печатал в эмигрантском издательстве СТН. Ну а Жоржик за всем этим следил и доносил куда надо.

Все было хорошо, пока Фуфу не завела свою обычную волынку, какая она хорошая и какой у нее плохой муж. Жоржик слушал-слушал, а потом и говорит:

– Хочешь, Фуфу, я тебе помогу? У меня есть целая куча моих бывших невест – всякие проститутки, алкоголички, наркоманки или нимфоманки. Я сейчас организую из них женский отдел Союза молодых гениев. И всем им мужика хочется. Давай я познакомлю с ними Мушера, и тогда ты от него отдохнешь. И он от тебя отдохнет.

Фуфу надулась и молчит. А Жоржик раскладывает на столе свой семейный альбом, напоминающий рекламу публичного дома, и говорит: