мягких обтягивающих брюках и, как будто двери между ними не существовало, смотрела насмешливо прямо ему в глаза. На щеке ее остался след то ли от муки, то ли от сахарной пудры.
Открывайте, старый греховодник, - она склонила голову чуть набок и, казалось, сейчас еще покажет ему язык, - я же знаю, что вы дома, слышала ваши шаги на площадке и сейчас, когда вы к дверям подошли. А я такие замечательные пирожки с капустой испекла, даже вам можно на ночь.
Кто-то из умных людей, кажется, Станислав Ежи Ленц, сказал: «Дикий кабан» в устах женщины звучит все же лучше, чем просто «кабан». Так и сейчас из двух в общем-то неприятных слов соседка сложила фразу, даже симпатичную своей лихостью и каким-то несовременным привкусом. Как будто речь шла о вельможе екатерининских времен.
«Хотя какой я греховодник?» - подумал Платонов и открыл дверь.
На площадке было темновато, и в коридоре у себя свет Владимир Павлович не включил, поэтому Анастасия рассеченную губу сразу не заметила.
Немедленно идемте ко мне ужинать и пить чай, - скомандовала она, - я же знаю, что вы только что вернулись и наверняка голодный.
Сама пропадала невесть где целую неделю, - недовольно вполголоса пробурчал Платонов и отправился в глубь квартиры, - а теперь явилась командовать.
Он вдруг почувствовал, что действительно проголодался.
Куда это вы направились, Владимир Павлович? - догнал его веселый голос соседки. - Это что у нас - «бунт на корабле»? Подавим быстро и жестоко - будете лишены добавки.
Да я хотел сыру с собой взять, - начал оправдываться Платонов, - я очень вкусный сыр обнаружил недавно.
Ладно, уговорили. Если понравится, получите половину того, что вам было предназначено.
Не понял, а почему половину? - голос Владимира Павловича глухо звучал из глубины квартиры, войти Анастасии внутрь он так и не предложил. - Это дискриминация какая-то.
А за ворчание стариковское. Я вам в прошлый раз сказала, на кого похож старый брюзга. И не делайте вид, пожалуйста, что вы такой и есть, все равно не поверю, не старайтесь.
Именно такой я и есть, - Платонов появился в коридоре, держа в руках не только сыр, но и бутылку коньяку. Одет он был уже в джемпер и джинсы. - Кстати, а почему это вы назвали старческую любовь позорной?
А это не я, - беспечно сказала Анастасия, они уже шли к дверям ее квартиры, - Это Федор Иванович.
Какой еще Федор Иванович? - ревниво спросил Платонов.
Тютчев Федор Иванович, великий русский поэт. Годы рождения и смерти назвать или сами помните?
Вот это она его умыла. Владимир Иванович стихи любил не особенно, но к Тютчеву относился почтительно. У него даже была редчайшая книга Федора Ивановича, отдельно изданная «Урания» тысяча восемьсот двадцатого года, когда Тютчев был еще студентом. По слухам, тираж был пятьдесят экземпляров. Все это так, но стихотворения этого он не знал.
Квартира за то время, пока он здесь не был, приобрела жилой и даже уютный вид. Принимали его не на кухне, а в комнате. На столе стояло два прибора, свечка в затейливом подсвечнике. На одной из тарелок Платонов увидел дворянский герб с изысканным вензелем. Он взял ее в руки, чтобы внимательно рассмотреть, перевернул, глянул на марку.
- Это последняя осталась, - услышал он голос Анастасии, - мама из старинного дворянского рода, у них когда-то был целый фамильный сервиз, а теперь вот только одна тарелка осталась. Уроню как-нибудь, и все мое дворянство окончательно забудется.
Владимир Павлович задумчиво смотрел на нее.
«А ведь это выход, - подумал он. - Как в ее семье из поколения в поколение передавались остатки сервиза, так и мой ларец жил в какой-то семье долгие годы. И скорей всего, семья эта была дворянской, а значит, можно попробовать раскопать что-нибудь из ее истории».
Глава 13
А что у вас с лицом? - испуганно спросила она, когда Платонов повернулся к ней.
Поскользнулся, ударился о холодильник.
Никто не помнит, наверное, где и когда родилась эта фраза, но почему-то стало традиционным говорить так, когда не хочется отвечать правду. По смыслу получается нечто вроде «Не ваше дело».
Но он не на ту напал:
А холодильник, получается, стоял посреди снежного поля? - ехидно спросила Анастасия.
Владимир Павлович испуганно посмотрел на соседку.
Да не пугайтесь вы, - она улыбнулась, - и помните, что я - актриса. Нам Константин Сергеевич завещал быть максимально наблюдательными, а у вас мокрая одежда по всей квартире развешена. Предположить, что вы с горки на санях катались, я не осмелилась, а когда увидела царапину, поняла, что вы, ну, скажем, на улице поскользнулись и упали. И не надо мне врать, я все равно чувствую.
Так оно и было, - хрипло сказал Платонов.
Совсем забытое чувство сладкой опасности шевельнулось в его душе. С этой женщиной нельзя было расслабляться: она замечала все, умела делать выводы и знала, как довести информацию до сознания слушателя. Она совершенно явно поняла, что с Владимиром Павловичем что-то случилось, согласилась этого вопроса не касаться, если он этого не попросит, но четко обозначила свою готовность помочь.
Такой была Наташа когда-то, много лет назад, до того, как заболела, - умной, доброй и одновременно по-женски коварной и задиристой. Платонов вдруг почувствовал, что сейчас начнет рассказывать соседке все свои проблемы, но в последнюю секунду удержался. Ему не нужна была жилетка, он искал кого-то, кто мог бы соглашаться с ним или спорить, по-новому взглянуть на ставшие для него уже привычными факты и дать им непредвзятую оценку. Но с другой стороны, многолетняя привычка выживать одному лишила его возможности делиться, с кем бы то ни было, своими проблемами. Не то чтобы он не доверял ей, просто он так привык, и все.
Эй, - он увидел перед своими глазами ее белую ладонь, колеблющуюся из стороны в сторону, - вы где? Вам в салат сметану или масло?
Она положила на тарелки картошку с рыбой и сейчас стояла с салатной ложкой в руках.
Сметану. А я - здесь. - соврал он, - любуюсь вами и наслаждаюсь вашим именем.
В каком это смысле? - удивилась она, посыпая зелень в большой миске чем-то вкус- нопахнущим. - Про красоту я поняла, хотя и не поверила, а вот про имя? Чем оно вам не нравится?
То есть как это не нравится? - возмутился Владимир Павлович, но, взглянув в ее глаза, расхохотался. - Я все время попадаюсь на ваши штучки, - сказал он, качая головой.
Вот вам щит, - она протянула ему большой светло-зеленый лист салата, - будете защищаться от моих штучек. Так что там с именем?
Вы не замечали, - Платонов разлил коньяк в крохотные, грамм по тридцать рюмки, - что любое имя у нас ассоциируется с человеком и нравится или не нравится в зависимости от того, с кем именно оно ассоциируется. Я в детстве терпеть не мог имени Таня, а потом в седьмом классе влюбился в одноклассницу из соседнего подъезда и вдруг обнаружил, что в ее имени так много всего. Например, лихость разбойника.
Не надо про одноклассницу, - приказала Настя, - давайте лучше выпьем, а потом - про меня.
Они выпили.
Знаете, - сказала Настя, - как говорят: «Кто похвалит меня лучше всех, получит самую большую конфету». Что вы там слышите в моем имени?
Очень вкусно, - Владимир Павлович на мгновение задумался. - В вашем имени? Свежесть зимнего утра, стройность, а еще мягкую силу и даже привкус ананаса, или, скорее, запах.
Он увидел ее изумленный взгляд и остановился, как будто споткнулся.
Мне рассматривать ваши слова как объяснение в любви? - зачарованно спросила соседка.
Платонов уткнулся глазами в пол.
«Старый идиот, надо же было так проколоться, красивая молодая женщина, зачем ей такая старая
