Вновь на улице раздался выстрел. Пуля щелкнула о потолок.

Джош подошел к окну, встал сбоку, осторожно выглянул наружу. Сказал:

— Ничего не видно, темно и дождь.

— Что будем делать?

— Дожидаться утра.

— А потом?

— Будем уходить.

— Как?

— С боем!…

Но боя утром не получилось.

До самого восхода стрелки сидели на полу посреди тесной комнаты, держали револьверы на изготовку и молчали. Три трупа лежали в паре шагов от них. В воздухе пахло кровью и пороховым дымом.

Утро заглянуло в комнату через два аккуратных отверстия в плаще, загораживавшем окно.

— Светает, — сказал Джош. Он встал, резким движением сдернул плащ, выждал минуту и осторожно выглянул на улицу.

— Чисто.

— Никого не видно? — спросил Смиф.

— На улице пусто. Думаю, они ушли. Решили не связываться со стрелками.

— Что-то не верится мне, — с сомнением сказал Пол. — Может, это ловушка?

— Нам нельзя сидеть здесь, — сказал Джош. — Кто знает, вдруг они отправились за подкреплением? Не забывайте, у нас меньше сорока патронов.

— Значит, уходим?

— Да, прямо сейчас.

Стрелки быстро собрались. Джош отодвинул кровать, отпер дверь, выглянул из комнаты.

— Чисто.

Они, стараясь держаться подальше от окон и открытых мест, спустились по скрипучей лестнице, пересекли холл с ненужной, сдвинутой в угол мебелью.

— Погодите минуту. — Джош, оставив своих хромых товарищей, скользнул на улицу. Пригибаясь, он обежал вокруг дома, заглянул на двор, под навес. Он не надеялся найти оставленную у коновязи лошадь, но все же…

Лошади нигде не было.

Впрочем, врагов тоже не было видно.

Он вернулся в дом.

— Все чисто.

— Ты уверен?

— Да. Они ушли. Или очень хорошо спрятались. Но искать их мы не будем.

— А я бы не прочь…

— Нет! — жестко сказал Джош. — Уходим! Цепляйтесь за меня…

Озираясь по сторонам, держа готовые к стрельбе револьверы на уровне пояса, стрелки вышли на дорогу. Все было тихо, деревня опустела. Только стая ворон, оккупировавших селение в предвкушении свежей мертвечины, хрипло переругивалась, тревожа звонкую утреннюю тишину.

Стрелки, обнявшись, держась друг за друга, уходили по направлению к городу. Покинутые дома равнодушно смотрели им вслед.

Через два дня они на лошадях въехали в город. Золото уже было разделено, каждый нес свою часть.

Город встретил их безразлично, только охранники в воротах внимательно осмотрели грязных и усталых всадников и привычно махнули — проходите. Город принял стрелков, как и многих других: он глотал людей, не прожевывая, без разбора, а потом долго переваривал их в своей' грязной утробе, ворочая в кишках улиц и желудках площадей. Порой отрыгивал кого-то мешающего нормальному пищеварению и все заглатывал и заглатывал новых путников. Город никогда не насыщался, он был вечно голоден, его ворота были всегда открыты…

— Куда вы теперь? — спросил Джош, остановившись перед небольшим каменным домиком с коваными решетками на окнах и с вывеской “БАНК” над железными дверями.

— Ты хочешь отдать свое золото этим бандитам? — спросил Смиф.

— Советую и вам поступить так же.

— Ни за что!

— Это вредно для здоровья — держать все деньги при себе. Особенно для таких юнцов, как вы.

— Мы можем постоять за себя! — вскинулся Смиф. Джош усмехнулся.

— Держитесь вместе, парни, — посоветовал он своим молодым товарищам. — Тогда, быть может, мы с вами еще когда-нибудь встретимся…

Не затягивая прощание, они разъехались. Что их связывало? Только одно небольшое дело, которое успешно завершилось. Они были слишком разными, чтобы держаться друг друга. Джош, пожалуй, не испытал бы и капли жалости, если бы через час наткнулся на трупы своих недавних напарников. Они, он был уверен, тоже не расстроились бы из-за его смерти…

Спешившись, Джош накинул узду на коновязь и вошел в банк. Три громилы-охранника, стоящие у дверей, в одно мгновение осмотрели его со всех сторон, зацепились взглядами за револьверы, грозно надвинулись.

— Привет, Джош. — Из-за спин охранников к стрелку скользнул невысокий темноволосый человек в сером костюме, протянул узкую ладошку. — Пришел отдать должок?

— И кое-что оставить тебе на сохранение. — Джош пожал протянутую руку.

— Даже так?

— Да, Тиас. Я разбогател.

— На сколько?

— На пятнадцать килограммов чистого золота. Банкир присвистнул.

— А я уж объявил тебя в розыск. Думал, ты навсегда смотался из города.

— Ты же знаешь, я всегда отдаю свои долги.

— И при этом успеваешь наделать новых.

— Я не идеален. — Джош усмехнулся, пожал плечами. — У каждого свои недостатки.

— И один из них в тебе особенно огорчает. Именно то, что ты не любишь разговаривать о своих долгах.

— Просто не люблю, когда их с меня требуют.

— И именно поэтому ты пристрелил двух моих людей?

— Они не понимали меня, — Джош развел руками, — ничего не хотели слушать. Понимаешь, Тиас, они собирались сломать мне нос и раздробить пальцы на правой руке. А я тогда не смог бы стрелять. И, значит, остался бы без заработка. И как бы я вернул тебе деньги?

— Да, пожалуй, они несколько поспешили. Молодые, горячие… Я тебя не виню, Джош, мы же друзья. Но тебе придется за них заплатить.

— Конечно, Тиас,

— Вот и хорошо, — банкир улыбнулся. — Золото при тебе?

— Да. — Джош снял с плеча мешок, взвесил на руке. — Моя доля составляла пятнадцать килограммов, но я уже немного потратился — не хотелось идти пешком.

— Да, я вижу. — Тиас подошел к зарешеченному окну. — Неплохая кобыла.

— Самое главное — смирная. И не боится выстрелов. Даже ухом не ведет.

— Может, глухая? — предположил банкир.

— Может, и так, но я же не собираюсь с ней разговаривать.

Один из охранников хмыкнул, и Тиас косо на него досмотрел. Ухмылка тотчас сбежала с лица громилы.

— Знаешь, Джош, — с показной грустью поделился банкир, — я частенько вспоминаю старые добрые