— Как заклинание льда, так? — спросил Тилар. Ему вспомнилась просьба сосредоточиться на мыслях о холодной воде, прежде чем его кровь капнула в репистолу.

— Да, даже самое простое заклинание требует крови. Кровь — это ключ ко всем Милостям.

В каюте повисла тишина.

Палуба под ногами внезапно вздрогнула, и корабль дал крен. Делию бросило к двери, она вскрикнула. Тилар ухватился за рундук. Над головой застучали сапоги.

— Похоже, невезение продолжается, — спокойно заметил Роггер. Он остался сидеть на койке.

— Что происходит? — Делия выпрямилась, хотя пол все еще кренился. — Неужели мийодон вернулся?

— Будем надеяться, что нет.

Тилар с усилием распахнул дверь и вывалился в коридор, Делия выскочила туда же, а за ней неохотно последовал все еще босой Роггер.

Тилар выбрался на палубу первым. Дымный полумрак сменился ярким светом и легким ветром. Первый глоток свежего морского воздуха показался ему сладким.

Но внимание рыцаря тут же привлекла суета на палубе. Матросы тащили канаты и карабкались по снастям, наравне с командами раздавались громкие проклятия, и в целом происходящее походило скорее на панику.

В нескольких шагах от него капитан Граул стоял у большого штурвала, а рядом, как всегда, держали малые рули два его помощника. Они навалились на штурвалы всей тяжестью, разворачивая корабль.

— Еще четыре градуса, черт вас побери! — проревел Граул.

«Неумолимый прибой» заваливался набок. Команда пыталась повернуть корабль носом по ветру, но без бизань-мачты и ее парусов их старания пропадали впустую.

Тилар подбежал к капитану.

— Что случилось?

— Прямо по курсу силки! Если не обойдем их, нас запутает!

Тилар прикрыл от солнца глаза и тут же разглядел поджидающую опасность. В воде колыхались толстые стебли зеленых водорослей, а на поверхности покачивались на волнах белые цветы. Теперь он понимал, откуда взялся сладковатый аромат. Моряки почитали водоросли-силки Мирашской впадины за проклятие. Колонии водорослей дрейфовали с места на место, и предсказать их перемещение было невозможно. Крепкие стебли легко могут запутать неосторожное судно и держать его в плену до тех пор, пока не удастся прорубить путь из зарослей. Если удастся. Многие корабли нашли в силках свой конец.

— Это не обычная колония, — раздался рядом севший голос Роггера.

Тилар вопросительно обернулся.

— Это Силковый риф.

Капитан услышал вора и в сердцах сплюнул.

— Разворачивайте корабль, черти! Шевелитесь!

— Ты уверен? — спросил рыцарь.

Роггер закатал рукав, обнажив выжженные на руке символы, и ткнул пальцем в один из шрамов: .

— Файла. — Дейла назвала знак по имени богини водного царства.

— Я побывал у нее. — Роггер опустил руку.

Тилар только головой покачал, их преследовало поразительное невезение. Они решили путешествовать по морю, чтобы избежать богов Девяти земель и не ступать на берег. И тут же ухитрились заплыть в единственное царство, что не имеет четких границ.

Файла слыла склонной к уединению. Приближенных слуг она выбирала только из рожденных в ее царстве, что, учитывая его необычное расположение, не вызывало удивления. Файла обитала в подводном городе из водорослей-силков. Жители Силкового рифа охотились, рыбачили и промышляли дарами моря. И город, подобно силкам, на которых его построили, не стоял на месте, а дрейфовал по морям Мириллии.

— Я всегда считал, что невезение — мой постоянный спутник, но должен сказать, что встречу с Силковым рифом именно сейчас нельзя отнести к случайности, — проговорил Роггер.

Делия кивнула.

— Боги охотятся за нами. Теперь уже все прознали о смерти Мирин и присоединились к погоне. Должно быть, Силковый риф послали нам навстречу.

Грудь Тилара сдавила тяжесть, он понимал, что пришел их последний час.

— Теперь понятно, кто натравил на нас мийодона, — продолжал тем временем Роггер.

Беглый рыцарь не отрываясь смотрел на покачивающийся на волнах ковер водорослей. Накренившийся корабль застыл в незаконченном повороте, а течение и ветер неумолимо несли его к силкам. Мийодона послали, чтобы покалечить судно и загнать его в расставленную западню, что было очень в духе Файлы. Океан был ее домом, и морские создания беспрекословно подчинялись ее приказам.

Над ухом вздохнул Роггер:

— Если мийодон служит у нее пастушьей собакой, неизвестно, что еще ждет нас.

Дарт терла щеткой из конской щетины каменный пол. Она ободрала костяшки пальцев до крови, а щелочь разъедала их все сильнее. Платье из домотканой шерсти липло к телу, с кончика носа капал пот.

Лаурелле приходилось не слаще; на ней красовалось такое же бесформенное одеяние, а свои роскошные локоны девочка забрала под чепец. Обеими руками она драила каменный пол кладовой Милостей. Как ни странно, она не жаловалась на нудный, тяжелый труд и была вполне довольна судьбой.

Они обе считались служанками в ожидании, и в их обязанности входила работа, которая хоть и казалась черной, но никому из знати Чризмферри не позволили бы даже взглянуть одним глазком на то, как сейчас они скребут полы в кладовой, где хранятся репистолы Чризма.

— Пусть прикосновение оракула возвысило вас над остальными, — наставляла их матрона, — но в кастильоне господина вы всего лишь служанки и не должны забывать это.

Поэтому они проходили первый урок на коленях на каменном полу.

Компанию им составлял Щен, он обнюхивал пол, а сияние горячей шкуры освещало полутемный покой. Он держался поближе к хозяйке — возможно, его пугало могущество и роскошь окружения. Хотя Чризмферри считался богатейшим городом и благополучие горожан непрерывно росло в течение четырех тысячелетий, прошедших с его основания, настоящие сокровища пребывали именно здесь.

Здесь находилось само сердце города.

Дарт присела на корточки, вытерла пот и оглядела просторную кладовую.

Тайник находился в глубоком подземелье, где обтесанные камни кастильона сменялись природным известняком. Потолок нависал прямо над головой, так что Дарт приходилось пригибаться.

— Чтобы вы знали свое место, — поучала матрона Шашил. — Чтобы не забывали поклониться оказанной чести.

И все же, несмотря на низкий потолок, кладовая не производила впечатления тесной. Размерами она превосходила главный двор Конклава. Здесь всегда говорили шепотом, потому что покои отличались страшным эхом и способностью многократно усиливать любой звук. Казалось, тут поселились призраки и издеваются над говорящими.

Дарт тайник напоминал винный погреб. В воздухе витала легкая сырость, но ее оттенял приятный сладковатый запах, как от выдержанного в бочонках вина, — хотя, конечно, сюда никогда не закатывали бочек.

Все стены опоясывали ряды черных, из плотинного дерева полок. На них в свете факелов, как звезды в ночи, поблескивали маленькие хрустальные репистолы. Помещение делилось на восемь частей, по числу