благодаря этому обстоятельству совершенно бесплатно получают для квартир горячую воду, центральное отопление и электричество, не сжигая при этом ни молекулы углеводородного сырья.

Один исландец поведал мне, что экологически чистой и совершенно бесплатной энергии, скрытой в недрах его страны, хватило бы всей Западной Европе на тысячу лет. Сказав это, он свалился обратно под барную стойку.

Еще в Исландии есть город Гейзер, давший имя фонтану подземной воды. Самый главный гейзер демонстрирует себя во всей красе лишь раз в несколько лет, но кроме него есть множество мелких гейзеров, которые только и делают, что хлюпают и причмокивают, каждые семь минут выбрасывая из себя 20-метровый столб кипятка. Где-нибудь в Англии это было бы еще то зрелище, а в Исландии гейзеры кажутся чем-то самым заурядным и не стоящим особого внимания.

Наверное, потому, что по дороге к гейзерам надо проехать мимо водопада Галл Фосс — явления такого титанического масштаба и мощи, что от производимого им гула мои уши начали кровоточить.

Встречающиеся то там, то здесь монстроидные нагромождения застывшей лавы покрывает толстый слой упругого, губчатого мха, превратившего их в самые большие в мире матрасы. Остальную часть страны занимает черная пустыня, в которой невозможно никакое сельское хозяйство. Парламент страны, самый древний из парламентов мира, постановил передать восемьдесят процентов безумного исландского ландшафта в общее пользование всем жителям Исландии.

Эти жители, которые зиму проводят в спячке, а летом зажигают и оттопыриваются без сна, по всем понятиям кажутся свихнувшимися. Для них просто не существует правил, очевидных любому землянину. В исландском языке нет слова «пожалуйста». Вплоть до недавнего времени пиво в стране находилось под запретом, хотя крепкие напитки — нет. По четвергам все телевизионные станции в Исландии не работают.

У исландцев нет даже нормальных собственных имен. Имя новорожденному дают родители, что было бы совершенно нормально, если бы не одна мелочь: они обязаны выбирать его только из утвержденного правительством списка имен.

А фамилия человека образуется так: к имени его отца прибавляется окончание «сон» или «доттир». Например, меня бы в Исландии звали Джереми Эдвардсон, а мою дочку — Эмили Джеремидоттир.

Безумная система, что и говорить, но цены в этой стране еще безумнее. В мой первый приезд в Исландию (было это в 1994 году) галлон бензина стоил пять фунтов. За бутылку вина в пиццерии просили 65 фунтов, а ужин на двоих в одном из бесчисленных рыбных ресторанов стоил больше четырехсот. Счет, который мне выписали в отеле, я поместил дома в рамку под стекло и показываю пораженным гостям.

Самым распространенным в Исландии хобби, кроме регулярных походов в банк, является чтение статистики. Стоит только начать разговор с исландцем, и он тут же сообщит вам, что его родина дала человечеству больше гроссмейстеров и «Мисс мира», чем все остальные родины. В общем, это не удивительно, потому что все исландские мужчины выглядят копиями древнегреческих философов, а женщины — вылитыми ангелочками. Единственное исключение — Бьорк, за что ее и поспешили экспортировать.

Чтобы прочувствовать до конца, насколько безумные люди населяют эту страну, стоит познакомиться с ее автомобильной культурой. Для начала раскроем учебник истории.

Первый автомобиль появился в Исландии в 1904 году, но из-за отсутствия автослесарей и запчастей он быстро отдал концы. Владелец, однако, не выбросил авто, а стал за умеренную плату скатывать в нем с вершины холма любопытствующих сограждан.

Одно время в Исландии даже существовал целый автомобильный завод. Получилось это так. В 1941 году корабль перевозил из Америки в Швецию 104 комплекта для сборки седанов «Додж», но застрял в Исландии из-за начала войны.

Исландцы командировали в США механика, который устроился там простым рабочим на завод Dodge, а пока он там учился уму-разуму, в Рейкьявике был построен сборочный цех. Когда строительство завершилось, механик уже знал во всех подробностях, как собирать автомобили, чем он и занялся по возвращении. Увы, суровой исландской погоде понадобилось меньше года, чтобы разрушить почти все исландские «доджи», и сегодня на службе состоит лишь один из них… в качестве загончика для цыплят.

С недавнего времени в Исландии существует автомобильный спорт, который раньше был невозможен оттого, что правила дорожного движения действовали на всех дорогах без исключения: общее ограничение скорости 70 км/ч распространялось на любую гоночную трассу.

Однако в 1981 году этот закон изменили, и исландцы тут же взялись за автоспорт, как одержимые. Каждые выходные центральная часть острова содрогается от рева самых мощных гоночных машин в подлунном мире.

На взгляд постороннего, эти машины выглядят как джипы, но назвать их джипами язык поворачивается не больше, чем обед в ресторане с тремя «мишленовскими» звездами называть «перекусом на скорую руку».

Детройтские восьмицилиндровые двигатели и полный привод — вот, собственно, и все, что роднит эти джипы с автомобилями, которые катаются по Лондону в субботний вечер.

Начнем с того, что шины у них толщиной больше полуметра и снабжены черпакообразными выступами для пущей зацепистости. Ходовая часть также претерпела радикальные изменения: она настолько крепкая, что машина способна без малейшего ущерба пережить падение с тридцатиметровой высоты.

На эту высоту машину одним махом выносит мощнейший двигатель — по практически отвесной стене. Как правило, это пяти- или семилитровый V8, над которым поколдовали умельцы: от обычных двигателей он отличается прежде всего тем, что, когда водитель резко бьет по газам, в цилиндры впрыскивается охлажденная закись азота, и мощность сразу прыгает до 900 лошадиных сил. Для сравнения: шумахеровский «Беннетон» развивает мощность порядка 600 лошадиных сил.

Исландские джипы чудовищны до такой степени, что вызывают благоговение. Я ощутил это сполна, когда местный чемпион-автогонщик Гисли Джонсон взял меня с собой покататься.

Наш путь пролегал по месту, которое в Британии считалось бы гранитным карьером. Езда заключалась в том, что джип карабкался вверх по склону утеса, который сначала шел почти отвесно, а последние несколько метров были абсолютно отвесными. Места для разбега при этом не было.

Запрыгнув наверх, джип разворачивался, падал до половины склона вниз, затем опять разворачивался, карабкался немного вдоль почти вертикального отвеса и затем вновь устремлялся вверх. «Нечто немыслимое» — слишком слабый эпитет для описания такой езды.

Некоторые склоны, покивал головой Гисли, и в самом деле неприступны, и добавил: «Но мы все равно рискнем». Затем он притопил газ, колеса джипа бешено завертелись, как у стиральной машины на стадии отжима, и мы ракетой взлетели к небу. Как только передние колеса ударились о вертикальную стену, Гиш моментально выжал газ до упора, в двигатель хлынул азот, мои почки взорвались от ускорения, и опа! — мы на верхотуре.

Вот только «опа!» не совсем точно передает ощущения. Мне приходилось стоять под зависшим над головой истребителем «Хэрриер», слышать вблизи боевой вылет спарки «торнадо», быть на живом концерте Judas Priest и присутствовать в гараже «Формулы-1» в тот момент, когда там раскручивали десятицилиндровый мотор до 17 000 оборотов — так вот, все эти звуки покажутся шепотком рядом с ревом гисливского джипа. На мировом чемпионате сваебойных молотов он наверняка занял бы не последнее место.

Пока над одним из органов чувств совершалось такое насилие, остальные на всякий случай временно отключились. И это правильно, потому что глаза все равно бы не поверили в то, что происходило прямо перед ними.

Мне объяснили, что азот должен впрыскиваться в тот самый момент, когда задние колеса джипа ударяются о вертикальную часть стены, отчего они отскакивают от камня и машина благодаря этому, как правило, благополучно переваливает через край утеса. Но это объяснение не стало понятнее даже после того, как я все это испробовал в реальности.

Самый ужас, однако, подстерегал меня впереди. Во время падения вниз Гисли заложил вираж влево и мы покатили поперек абсолютно вертикального склона. К счастью, ему не надо было думать о переключении скоростей, коробка была автоматической. При езде по отвесным скалам события иногда идут не по сценарию. Хотя на соревнованиях машины регулярно срываются с обрывов, за последние пятнадцать лет ни