правящая новым миром, находится именно там. Если хан сумеет овладеть Вавилоном, если он победит эту силу, то его мечта стать властелином всего мира сбудется при его жизни.

— Такая чудовищная сила — в руках Чингисхана? Сейбл, да ты с ума сошла.

Сейбл смотрела на него сверкающими от волнения глазами.

— Мы — на восемь веков впереди них, не забывай об этом. Мы сможем приструнить этих монголов. — Она махнула рукой над картой мира, словно бы показывая, что мир принадлежит ей. — Для того чтобы создать современную цивилизацию на обломках истории, доставшихся нам, потребуется несколько столетий. Но опиревшись на монголов, мы сократим этот срок настолько, что уже следующее поколение будет жить так, как жили мы. Коля, мы сумеем это сделать. На самом деле это не просто шанс. Это наш долг.

Николай чувствовал себя слабаком рядом с этой страстной и яростной женщиной.

— Но ты собираешься оседлать дикого коня…

Йе-Лю наклонился к Базилю, и тот перевел его слова:

— Вы будете говорить на понятном языке.

Коля и Сейбл извинились, и Николай пересказал в усеченном виде их разговор.

Йе-Лю осторожно извлек нож из шелковой карты, подержал в пальцах порванные нити. Обратившись к Сейбл, он сказал:

— Ты меня не убедила. Возможно, мы могли бы прибрать к рукам бьющееся сердце этого нового мира. Но удержать его надолго мы не сможем, если будем голодать.

Она покачала головой.

— Я пойду с этим к хану. Он не станет трусить и не упустит такую возможность.

Впервые за все время Николай увидел на лице Йе-Лю выражение, хоть сколько-то похожее на гнев.

— Посланница Небес, — сказал Йе-Лю. — Тебе пока недоступен слух Чингисхана.

— Погоди, скоро будет доступен, — проговорила Сейбл по-английски и нагло и бесстрашно ухмыльнулась.

По зову Александра к его шатру отправились капитан Гроув и офицеры — Бисеза и Абдыкадыр, а также Сесил де Морган в роли переводчика и Редди с Джошем, взявшие на себя труд записать все, что будет сказано на этих необычных переговорах, в свои блокноты. С македонской стороны должны были присутствовать сам Александр, Евмен, Гефестион, царский лекарь Филипп и немыслимое число придворной челяди, советников и слуг.

Обставлено все было грандиозно. Огромный шатер Александра, который сюда привезли из дельты Инда, был сшит из ткани, украшенной звездами, и покоился на золотых столбах. Для гостей перед золотым троном царя были поставлены сиденья с серебряными ножками. Между тем атмосфера была напряженная: всего в шатре, помимо участников переговоров, находилось не меньше ста вооруженных и готовых к бою воинов, называемых щитоносцами и одетых в алые с голубым туники, а также Бессмертные из Персии в чудесно вышитых, но совершенно непрактичных одеждах.

Евмен, пытаясь избежать ненужных трений, предварительно ознакомил Бисезу с тем, как полагается вести себя в присутствии царя. Поэтому все гости из будущего, войдя, приветствовали Александра, исполняя prosky-nesis. Так по-гречески именовался персидский обряд, заключавшийся в том, чтобы послать царю воздушный поцелуй и поклониться.[19] Ясное дело, это не очень понравилось Абдыкадыру, а вот капитан Гроув и его подчиненные все сделали как надо, не моргнув глазом. Видимо, эти британцы, волею судеб оказавшиеся на задворках своей империи и окруженные всевозможными князьками, раджами и эмирами, научились уважать необычные местные традиции.

Но только этот обряд и вызвал у Абдыкадыра внутренний протест, а в остальном, как видела Бисеза, он получал от происходящего огромное удовольствие. Бисеза знала мало таких здравомыслящих людей, как Абдыкадыр, но сейчас он явно окунулся в приятные фантазии, представляя себе, что эти потрясающие македоняне — и в самом деле его предки.

Гости расселись по красивым сиденьям, пажи и слуги обошли всех с блюдами, уставленными угощеньями и напитками, и переговоры начались. Перевод, который вели греческие ученые и де Морган, шел медленно и порой обескураживал и раздражал и ту, и другую сторону. Но все же мало-помалу переговорщики продвигались вперед с помощью карт, рисунков или даже надписей на македонских восковых табличках или на листках бумаги, которые Джош и Редди вырывали из своих блокнотов.

Начали с обмена имеющимися сведениями. Людей Александра совсем не удивило Око Зла, повисшее в воздухе над плацем около крепости Джамруд. С того самого дня, когда, по выражению македонян, «солнце скакнуло по небу», их разведчики видели подобные шары по всей долине Инда. Как и британцы, македоняне быстро привыкли к этим безмолвным и неподвижным «соглядатаям» и относились к ним без всякого почтения.

Весьма практичного и здравомыслящего секретаря Евмена гораздо меньше интересовали эти безмолвные загадки. Более ему была интересна политика, проводимая в будущем и заставившая этих людей оказаться здесь. Некоторое время ушло на то, чтобы втолковать Евмену и всем остальным, что британцы под командованием капитана Гроува и группа Бисезы на самом деле — из разных времен, что между ними пропасть примерно в сто пятьдесят лет. Правда, такое расстояние во времени выглядело крошечным в сравнении с двадцатью четырьмя столетиями, отделявшими время Александра от времени Бисезы. И все же Евмен довольно-таки быстро уяснил картину событий века девятнадцатого, когда капитан Гроув вкратце обрисовал обстановку.

Бисеза ожидала, что конфликтная ситуация двадцать первого века будет менее понятна македонянам, но когда Абдыкадыр упомянул о запасах нефти в Средней Азии, в разговор вступил Евмен. Он вспомнил о том, что на берегах реки в некоей стране (как поняла Бисеза, это было на территории современного ей Ирана) прямо рядом с тем местом, где поставили царский шатер, в земле было два источника, из которых вытекала странная жидкость.

— По вкусу и цвету эта жидкость ничем не отличалась от оливкового масла, — объяснил Евмен, — но тамошняя почва вовсе не годилась для оливковых деревьев.

Но все же, по его словам, Александр размышлял о том, какую выгоду можно извлечь из таких запасов этой странной жидкости, если они окажутся большими. Правда, придворный прорицатель объявил, что это масло — предвестие больших грядущих трудов.

— Мы пришли сюда в разные времена, и привели нас разные цели, — сказал Евмен. — Возможно, здесь сосредоточены стремления мира к вечности.

Сам Александр говорил мало. Он восседал на троне, подперев подбородок кулаком и полуприкрыв глаза. Лишь изредка он приоткрывал их и смотрел на собравшихся чуть искоса с непонятным, обманчивым смущением. Ведение переговоров он практически целиком отдал на откуп Евмену, который представлялся Бисезе человеком дальновидным и умным, а также Гефестиону, а этот время от времени прерывал Евмена и просил разъяснить ему что-то или принимался спорить с секретарем царя. Было совершенно ясно, что отношения у Евмена с Гефестионом напряженные.

«Но наверное, — подумала Бисеза, — Александр доволен тем, что эти двое потенциальных соперников вот так разделены».

Постепенно разговор перешел на то, что произошло со всеми сразу, — каким образом история могла распасться на куски и почему.

На взгляд Бисезы, случившееся должно было бы повергнуть македонян в ужас, но это оказалось не так. Они были твердо убеждены в том, что все происходящее — деяния богов, замыслы которых неисповедимы: мировоззрение этих людей, не имевшее ничего общего с наукой, для Бисезы было абсолютно чуждым, но между тем мыслили македоняне достаточно гибко для того, чтобы принимать