Первое время жена делала вид, что собака ее не интересует. Все женщины одинаковы, и никогда нельзя предвидеть, что они сделают завтра. Над Роем в любую минуту могла разразиться гроза. Правда, я сделал все, чтобы сохранить мир. Показал сыну, как пользоваться тряпкой, совком, чтобы тот при случае сам наводил порядок.

Щенок подрос, чувствовал себя прекрасно. Все вроде было хорошо, но, возвращаясь с работы, каждый раз дверь квартиры я открывал с замиранием сердца.

Мои предчувствия оправдались. Однажды вернулся домой раньше обычного. Из комнаты доносился какой-то шум. Осторожно приоткрыл дверь и обмер… На полу валялись книги. А возле этажерки на задних лапах стоял Рой и с ожесточением грыз очередной том. Коленкор обложки тоскливо трещал. Этот звук еще больше разжигал у щенка злость… Я тщательно устранил все следы варварства, перевернул книги другой стороной. Чтобы не огорчать жену, я ни слова не сказал ей о случившемся.

Через некоторое время, когда она обратила внимание на этажерку, я, стараясь говорить спокойно, ответил:

— В таком положении книги меньше пылятся.

— Ты думаешь?

— Уверен.

Где, в какой книге вычитаешь, какие предметы могут заинтересовать четырехмесячного пса? Левая лакированная туфля жены стала второй жертвой моего невежества. Удалось спасти металлическую пряжку, каблук и подошву. На другой день утром я позвонил Ивану Ивановичу.

— У щенка растут зубы, — успокоил он.

— Видишь ли, — сказал я жене, — туфли твои уже устарели. Разве ты этого не замечала?

Жена ничего не ответила, но так посмотрела на Роя, что у меня пропало всякое желание продолжать разговор.

Голубая кофточка, мой подарок супруге к празднику, была последней каплей, переполнившей чашу. В один из очередных своих набегов сеттер обратил внимание на легкий шелк, висевший на стуле. Рой тронул зубами нежную ткань и… как мыльный пузырь лопнули мои охотничьи мечты. Размахивая жалкими остатками кофты, жена в этот раз даже не кричала, нет, она чуть слышно проговорила:

— Или я, или собака!

У меня оставалось мало времени на размышления. В тот же день послал отцу телеграмму: «Приезжай за собакой тчк Выручай!»

Зима еще только началась, а я уже мечтал об осенней охоте. Часто писал родным длинные письма, надоедая им расспросами о Рое. Посылал отцу книги по дрессировке, поводки, ошейники. Неведомая сила неудержимо тянула меня в деревню.

Скоро отпуск, но меня не интересовали ни Крым, ни Кавказ. Поле и лес — вот мои санатории и дома отдыха. Снаряжены патроны, проверено ружье. Все готово к отъезду.

В вагоне всю дорогу я не отходил от окна, за которым мелькали стриженые елочки, желтые поля, яркая зелень болот. Над темной, только что вспаханной пашней летали стаи грачей, а в небе тянули косяки журавлей…

Поезд прибыл на станцию ночью. Меня никто не встречал. У самой калитки отцовского дома остановился, снял шапку, затем осторожно нажал на щеколду калитки. И тотчас залаяла собака.

— Рой! Ройка! — крикнул я в темноту. Лай прекратился. Пес выбежал навстречу и с радостным визгом прыгнул мне на грудь.

— Узнал, рыжий, узнал! — ласкал я собаку. Рой не отходил от меня ни на шаг, преданно клал мне на колени голову. Впереди у нас с Роем был целый месяц охоты. До этого я не занимался натаской собак, но работа с Роем мне не представлялась трудной. Я добросовестно проштудировал литературу по дрессировке. Во многих руководствах для молодых охотников специалисты упрямо советуют натаскивать собаку с помощью веревочки. Следуя их советам, я вел Роя на бечевке, конец которой прикрепил к своему поясу. И занятия начались. Пес, к моему огорчению, оказался слишком подвижным, сильным, а главное — любопытным. Его интересовало буквально все: птички, выпархивающие из травы, бабочки, кузнечики. Он стремительно бросался то в одну, то в другую сторону. При каждом рывке у меня внутри что-то ёкало, в глазах мелькали разноцветные круги. Через три часа тренировки я уже с трудом передвигался.

— Ну нет, жить мне еще не надоело, — сказал я себе, подтянул собаку и отстегнул ошейник. Почуяв волю, пес рванулся в луга…

Времени было достаточно, чтобы подумать о дальнейшей судьбе сеттера. Я снова перелистал книги по дрессировке. Из всех советов, на которые не скупились авторы, выбрал один — терпение.

Каждый день утром и вечером на два часа выходил с Роем на заливной луг. Вместо бечевы брал с собой свисток и сахар. Сразу же за околицей укладывал Роя. Потом отходил от него шагов на десять и командовал: «Вперед!» Садился на землю и терпеливо ждал, пока пес набегается. А что мне еще оставалось делать? Минут через пятнадцать запыхавшийся щенок сам подбегал ко мне: «Смотри, мол, хозяин, какой я резвый». Я угощал его кусочком сахара и укладывал у ног. После отдыха снова свистком и жестом посылал его вперед. Но теперь уже он выполнял мою волю. По свистку менял направление, вел поиск, ложился. С каждым выходом он становился более послушным, позывистым. Но это меня мало радовало: щенка чистых кровей совсем не интересовала дичь. Почти из-под самого его носа с шумом срывались дупеля, вертлявые бекасы, но Рой не сделал ни одной стойки по птице. Какая польза от собаки, если у нее нет чутья? От этих мыслей стало совсем грустно.

В августе начался охотничий сезон. Знакомый лесник пригласил меня поохотиться на тетеревов. У него был чудесный помощник, пес-куцхарт Руслан. За удивительное умение разбираться в тетеревиных набродах мы прозвали куцхарта «профессором».

После некоторого раздумья я взял с собой Роя. «Тетерев при взлете сильно шумит крыльями и может напугать щенка. Но и учуять его легче, не то что бекаса. Может, на этой охоте и проснется чутье у Роя?» — рассудили.

«Профессор» оправдывал кличку. Работал он превосходно. А Рой только мешал куцхарту. Стоило Руслану встать, как щенок бежал к нему и, конечно, спугивал дичь.

На горушке, поросшей мягкой травой и редким кустарником, мы отыскали тетеревиный выводок. Чтобы не мешать Руслану, я взял Роя на поводок и издали с завистью смотрел на приятеля, осторожно подходившего к собаке, застывшей на стойке. Тетерева разместились на большом пространстве, и куцхарт мастерски добирал их. Один за другим гремели выстрелы. Лесник подстрелил трех петушков и подошел ко мне.

— Достаточно, — сказал он. — Не на рынок бьем.

Тут же под шептуньей-осинкой мы сели отдохнуть. Я отпустил Роя с поводка: держать его около себя уже не имело смысла. Пес обрадовался свободе и метнулся к олешняку, на то место, где еще недавно работал Руслан по выводку.

— Назад! — крикнул я, но Рой упрямо тянул вперед. Я видел, как у него напрягались мускулы, шаги стали пружинистыми, а коричневый нос, словно стрелка компаса, уткнулся в траву. Подтяжка — и Рой замер на первой стойке.

Куда девалась усталость сразу забылись неудачи, сомнения. Я поспешил к Рою: «Вперед!» Но, видимо, запах, который улавливали нервно подрагивающие ноздри собаки, был таким манящим, что она не в силах была тронуться с места. Тетеревенок подпустил меня вплотную. Рой не видел, куда упала после выстрела птица.

Я приласкал собаку, ободрил и послал в поиск. Метрах в пяти от убитого тетерева Рой снова встал. Я был готов целовать пса и кричать на весь лес о том, какая у меня чудесная собака. На радостях отдал ей дневную порцию сахару…

Вскоре после памятной охоты занятия с Роем пришлось прервать. Щенок заболел. Он стал вялым, отказывался от корма и подолгу лежал на коврике. Пригласили ветеринара.

— Чума, — сказал врач. — Лучшее средство — витамины.

В аптеке я покупал в нарядных пачках разные лекарства и скармливал их собаке. Через неделю щенок