Хеллиана

Поставить на уши дворец не получилось. На следующий день я проснулась из-за жестоко чесавшейся руки. Впрочем, чесалась не только она. Страшно зудели и руки, и ноги, и шея и все остальное. Поднеся руку к глазам, я обнаружила на ней россыпь мелких водянистых пузырьков.

— Это что еще такое? — уставилась я на это безобразие, которое покрывало все тело. Только на лице еще ничего не было.

— Э-э-э, — подал голос Химо, — Аллергия на эльфийскую еду?

— Не знаю, — почесала я вспотевшую шею, — Но мне это не нравится!

“Что не нравится?” — поинтересовался Таш.

“Вот это!” — я поднесла руку поближе к глазам, повторно рассматривая прыщики.

“А температура у тебя есть?” — спросил Таш после минутного молчания. Я внимательно прислушалась к своим ощущениям. Вроде да, голова побаливает, да и кости ломит, неприятное ощущение под лопатками тоже присутствует.

“Хелли, спешу тебя поздравить! Ты где-то умудрилась подхватить ветряную оспу!”

“Чего?!?!” — мысленно завопила я, соскакивая с кровати и подходя к зеркалу. Действительно, на лице ничего, а вот шея…

“У тебя ветрянка!” — заржал Таш.

— Хрдыр рюмдырхов!!! — выругалась я, с большим трудом заставляя себя не чесать руку.

Через несколько минут моей вдохновенной речи, услышав которую самый матерый орк наверно бы от зависти позеленел, раздался тихий стук в дверь, и в комнату вошла Лин:

— О, ты уже проснулась?

— Лин, стой, где стоишь! — крикнула я, пятясь к стенке, — Не смей ко мне подходить!

— Хелли, что случилось? — удивленно спросила иритари, в глазах которой явно читалась беспокойство.

— Ты болела в детстве ветрянкой?

— Нет, — растеряно ответила Лин, она явно не ожидала такого вопроса, — А что?

— А то! — продемонстрировала я свою руку, — Я где-то подхватила эту заразу!

— Как? — ахнула Лин. Как, как, а я откуда знаю?!?

— Вот так! — нахмурилась я, — Найди Латриэля, пожалуйста! И лучше не заходи ко мне в комнату!

Аилиния поспешно покинула комнату, а я же сердито зарычав, упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку.

Ветряная оспа, заболевание достаточно серьезное, если его конечно вовремя не вылечить. Имея под боком эльфийского целителя — это не сложно, умереть мне не грозит, да и если я нечаянно сдеру пузырьки — то шрамы можно тут же вылечить. Но вот сам ход болезни, насколько я знаю, мягко говоря, неприятен. Высокая температура, жуткий зуд, ломота в костях и нестабильность в магии. Демоны и упыри, вот я вляпалась…

— Что случилось? — дверь распахнулась, и в комнату быстрым шагом вошел Латриэль, довольно длинные волосы которого были собраны в сложноплетенную косу.

— Ветрянка! — буркнула я, не поднимая головы. Химо, не зная, что можно сказать, сидел у меня на спине и осторожно поглаживал меня пушистой лапкой.

Заставив меня перевернуться на живот, эльф осмотрел мои конечности, которую не скрывала длинная рубашка, потрогал лоб, посмотрел ауру и выругался.

— Ты права! Это ветрянка! — нахмурился Латриэль, — Где ты умудрилась её подцепить?

— Без понятия! — пожала я плечами, — Наверно, еще в академии. Насколько я знаю, эльфы этой гадостью не болеют!

— Болеют, но редко! А если подхватят, то переносят очень и очень тяжело, намного хуже людей. Мне было пятьдесят, когда я подцепил эту заразу от Марка, половина детей дворца тогда переболела! — “обрадовал” меня Латриэль.

— И сколько мне теперь не входить из комнаты? — загрустила я.

— Две недели. Как только пузырьки начнут подсыхать, я их вылечу. А вот до этого времени ничего толкового сделать не получится. Разве только ежедневно втирать мазь, которая ускорит подсыхание, да пить отвар от лихорадки. Я сегодня же все это приготовлю. Но близнецам и Аилинии заходить к тебе категорически запрещено! — строго посмотрел на меня эльф. В его изумрудных глазах то и дело промелькивало беспокойство, да и он как-то нервно закусил губу.

— Мне кажется, или ты чего-то не договариваешь? — спросила я у эльфа, закутываясь в одеяло.

— Ты как всегда на удивление проницательна, — вздохнул эльф, присаживаясь на край постели, — Я боюсь, что эту болезнь ты переживешь очень тяжело. Я не знаю, откуда она взялась, но она не так проста, как кажется. Столько прыщей не должно быть в первый день болезни! Плюс еще особенности твоей магии… Ох, не знаю, что будет.

— Надеюсь, что не все так страшно, — вздохнула я, закрывая глаза.

Не знала я, о чем говорила! Все оказалась не просто страшно, а очень страшно! На следующий же день температура поднялась настолько, что я практически ничего не соображала! Тело чесалось невыносимо, хотелось просто содрать кожу, голова раскалывалась, а кости ломило. Я даже поспать не могла нормально, только иногда проваливалась в полузабытье, но вскоре просыпалась вновь. Так плохо мне не было никогда.

То и дело подкатывала истерика, хотелось встать и куда-то бежать, кричать, сделать хоть что-нибудь, чтобы избавиться от этих мучений. А еще мне было очень обидно, аж до слез. С трудом засыпая, чтобы через минуту проснуться от дикого зуда по всей коже, мне хотелось увидеть близнецов, сидящих по краям кровати. Я думала, что они наплюют на запрет Латриэля, что они зайдут хотя бы на минуту, но все тщетно. Они так ни разу не появились.

А вот Аилиния зашла. На несколько минут, но она пришла. Я была безумно рада её видеть, хотя и с трудом различила её силуэт сквозь пелену перед глазами. Но вскоре её выгнал Латриэль, и мне стало еще хуже. Я не соображала вообще ничего, перед глазами постоянно стоял туман, звуки доносились как сквозь вату, я хотела очнуться, избавиться от этого, но не могла.

Неожиданно, моего лба коснулось что-то прохладное. Откуда-то издалека послышался голос:

— Как она?

— Хуже не куда. Я перепробовал все, но жар не спадает, она начала бредить.

Кто бредит, я брежу? Нет, я же все слышу! И чувствую, я вижу, хотя и не могу ничего рассмотреть. Я попыталась пошевелиться, но тело упрямо отказывалось, продолжало невыносимо чесаться. Когда же это закончится…

— Это пик болезни. Если она переживет эту ночь, то пойдет на поправку.

Что значит “если переживет”? Я же не могу умереть!

Но самочувствие, хоровод непонятных мыслей, обрывки сна и тянущая боль под лопатками говорили об обратном.