найдутся сокровища. Однако мужчины вовсе не выглядели такими расстроенными, как должны были бы, и Лола, прекрасно знавшая своего компаньона, поняла, что он ухватил кончик ниточки. Разумеется, он никогда не признается, что Лола ему помогла, и спасибо не скажет, однако, судя по Ленькиному довольному виду, дело сдвинулось с мертвой точки.
Перед тем как высадить Михаила, они немного поговорили.
– Вот текст завещания, – сообщил Михаил, – как видите, ничего интересного там нет.
– Ну да… – рассеянно сказал Леня, бегая глазами по строчкам: – «Я, Остужев Арсений Павлович… будучи в твердом уме… настоящим завещаю на правах собственности… так-так… участок земли такой-то площади и загородный дом в Комарове, со всеми принадлежащими строениями… своему сыну Остужеву Сергею… угу, предприятие, принадлежащее мне… угу… сыну Остужеву Валерию…» – а вот интересная приписка: «Надеюсь, что распорядился правильно и мои сыновья будут владеть принадлежащим им имуществом, с благодарностью вспоминая отца. Я со своей стороны сделал все, чтобы это им было нетрудно. Нужно только быть дружными…»
– Лирическое отступление, – хмыкнул Маркиз, – теперь собственно о вас: «Своему младшему сыну Михаилу завещаю фамильные серебряные часы, чтобы он владел ими, никому не отдавал, не продавал и не дарил и со временем передал своему сыну. Это все, что я могу для него сделать…»
– Просто не завещание, а роман в письмах! – снова хмыкнул Маркиз и замолчал, получив от Лолы тычок в бок – дескать, соображай, что несешь, человек все-таки умер!
– Ладно, теперь вот это… – Леня раскрыл толстенный альбом с фотографиями. – Лолка, ты пока тут сидела, все изучила? Ну, если позволите, я все-таки возьму его с собой, полистаю на досуге, подумаю… Засим позвольте откланяться, нужно лицо умыть, а то синяк этот фиолетовый меня явно не красит.
Они довезли Михаила почти до дома, он попрощался и прошел пешком две остановки. Темнело, начался мелкий противный дождик, он ссутулился и поднял воротник куртки. И возле самого подъезда его окликнули. Он увидел, как из машины вышла женщина, и с удивлением узнал в ней Лизу.
– Ты как здесь?
– Ты кажется мне не рад? – насмешливо спросила она. – Однако, судя по твоему понурому виду, ты не ждешь сегодня в гости никакую другую женщину.
«Вот уж точно, – раздраженно подумал Михаил, – мне сейчас совершенно не до любовных игр. Что это ей вздумалось прийти без приглашения?»
– Не сердись. – Лиза подошла к нему и потянулась, чтобы поцеловать, но отстранилась с негодованием:
– Отчего ты такой грязный? Упал в лужу?
Он успел перехватить ее брезгливый взгляд и обиделся. Конечно, он не успел смыть грязь и грим, которым намазала его симпатичная помощница Леонида, но вовсе незачем так выговаривать человеку, к которому явилась без приглашения. Или Лиза решила, что теперь у них настолько близкие отношения, что можно действовать запросто, без звонков и напоминаний? В этом случае, отчего у нее такое презрительное выражение лица?
На губах уже вертелся резкий ответ, что если он Лизе в данный момент не нравится, то она может идти восвояси, но Михаил опомнился и промолчал. Нужно взять себя в руки, не хватало еще разругаться здесь, возле собственного подъезда.
– Ты идешь? – Он раскрыл дверь.
– Извини, – в лифте Лиза поглядела виновато, – не помню тебя в таком виде, всегда ты был чистым и аккуратным, этим мне импонировал, а тут… Случилось что-то?
– Нет, все нормально, – он отвел глаза, – просто я был в гараже, с машиной возился.
– Понятно, – протянула Лиза, и в глазах ее читалось явственно, что лежат под собственной машиной только нищие работяги, а приличные люди отвозят свой автомобиль в сервис. Однако Михаилу некогда было глядеть в ее насмешливые темные глаза. Он так поразился собственной неожиданной лжи, что больше ни о чем не мог думать. Ведь он хотел рассказать все Лизе подробно, ведь именно она помогла ему в трудную минуту, когда от тоски он готов был повеситься. Она отогнала его одиночество, она предложила поехать с ним к его родственникам. С ней ему было там не так противно. Конечно, Марианна, эта мерзкая баба, все равно устроила скандал, и ему стало безумно стыдно перед Лизой за свою неуклюжесть, за то, что полосатая стерва назвала его ублюдком, а он даже не смог ей достойно ответить. Впрочем, какое уж там достоинство, тут можно было только перебить в сердцах всю посуду, залепить Марьянке пощечину… И правильно сделал, что удержался, – сороковины все-таки, память отца…
Только из-за сильнейшего стыда он говорил с Лизой так невежливо при прощании. И хотел все исправить при встрече. Но сегодня совсем не хотелось ее видеть… И разговаривать не хотелось. Вообще не о чем, тем более о своих милых родственниках и вообще всей этой некрасивой истории с наследством.
– Ты подожди меня, я душ приму, – сказал Михаил, входя в квартиру, – чайник пока поставь…
Он тут же увидел кухню ее глазами и содрогнулся. Уходя утром, он торопился, не убрал посуду да еще пролил кофе, некогда было вытирать. И теперь посреди стола красовалась едва засохшая лужа бурого цвета, очертаниями напоминавшая Аральское море. Впрочем, говорят, что Аральское море уже давно высохло и то, что рисуют на школьных картах, есть самое настоящее вранье.
В луже валялись осколки чашки, как корабли, намертво вставшие в песок. И в довершении на кучке рассыпанного сахарного песка сидели две жирные осенние мухи.
– Извини… – пробормотал он, – извини, пожалуйста, за беспорядок…
И поскорей скрылся в ванной.
Когда он вернулся через пятнадцать минут, все было убрано, стол чисто вымыт, но не зря он был знаком с Лизой достаточно долго и хорошо ее изучил. Он поглядел ей в глаза и понял, что она не скоро простит ему то, что ей пришлось разгребать за ним грязь. Вместо того, чтобы окончательно сломить, эта мысль придала ему бодрости. Или же он воспрял духом после горячего душа.
Он не успел купить еды, и на столе стояла тарелка с засыхающим сыром и кусками черствеющего батона. Михаил тут же вспомнил, как его мама из такого же набора продуктов умела сделать вкуснейшие гренки с сыром, и даже сглотнул слюну, почувствовав несуществующий запах. Отчего-то вспомнилась та девчушка из супермаркета, Аля. Уж она-то не стала бы подавать близкому мужчине к чаю одну черствую булку! Он невольно заулыбался, вспомнив, при каких обстоятельствах они познакомились. Забавная какая девчонка, надо же – имени своего стесняется…
– Садись! – пригласил он Лизу. – Уж чем богаты…
– Спасибо, я совсем не голодна, – проговорила она, – и вообще я ненадолго.
Этим, надо полагать, она хотела дать понять Михаилу, что на сегодня никаких постельных утех не предполагается. Михаил, сообразив это, не слишком огорчился, ему тоже сегодня было не до этого. Он устал, бегая по подвалам, и вообще, хотелось на свободе поразмыслить насчет прадедова тайника.
– Ты обещал показать мне часы, – напомнила Лиза.
– Какие часы? – Михаил поперхнулся горячим чаем.
– Те самые, серебряные, папино наследство, – терпеливо объяснила Лиза.
– Я… я не могу, – Михаил отставил чашку, – у меня их нет.
– Где они? – Лиза повысила голос. – Ты обещал их принести!
Михаил вспомнил, что ничего ей не обещал, однако, возможно, она не так поняла.
– Да зачем они тебе? – Он тоже невольно повысил голос. – Что особенное ты хочешь увидеть? Обычные недорогие часы, ничего в них нет интересного…
Видя, как сверкают ее глаза, он из чистого упрямства повторял одно и то же. Теперь он уже не собирался рассказывать Лизе ничего про часы. Во-первых, это его личное дело, а во-вторых, он не любил, когда на него давят.
– Но ты же обещал… я специально из-за этого пришла… – Она подбежала и обняла его за плечи. – Миша, ну что тебе стоит? Ну где они, ну скажи… Ты отдал их кому-то, зачем?
– Нет, – Михаил освободился из ее объятий, – я никому их не отдавал. Они на работе, в сейфе.
– Так поедем за ними!
– Не вижу необходимости. – Михаил собрал всю свою твердость. – Я сегодня устал, волосы мокрые, и вообще, я не понимаю, для чего они тебе сдались?
– Можешь считать это моим маленьким капризом, – усмехнулась Лиза. – Неужели тебе трудно сделать
