морских брызг рубашка прилипла к его спине. После отъезда из Англии Александр ни разу не стригся, и его черные волосы успели порядком отрасти. Он прошел в нескольких футах от Шарлотты, но даже не взглянул в ее сторону. Прядь волос упала принцу на глаза, и он небрежным жестом откинул ее рукой.

Сердце Шарлотты защемило от нежности. О, если бы она могла найти в себе мужество, сбросить туфли, снять чулки и побежать к Александру, опять стоявшему по колено в воде. Она бы отерла пот с его лба, чтобы он не капал любимому в глаза. И предложила бы ему виноградного сока. И обняла бы его…

Прямо здесь? На виду у чужих людей? Но ее многочисленные юбки намокнут, прилипнут к ногам, будут стеснять движения. Она еще, чего доброго, упадет под напором волн и вместо помощи станет Александру обузой…

Шарлотта с сожалением отвернулась от принца, и чуть было не сбила с ног двух симпатичных, но невероятно грязных малышей, стоявших за ее спиной.

Старшему было года четыре. Он серьезно, не мигая, смотрел на Шарлотту. Младший, только-только научившийся ходить, деловито сосал палец. Он безмятежно улыбнулся, схватил свободной рукой Шарлотту за подол юбки и без слов позвал ее за собой вглубь острова.

Жара стояла нестерпимая; галька, которой была усеяна дорожка, жгла ноги. Шарлотта не на шутку испугалась, что вот-вот упадет в обморок, и испытала огромное облегчение, когда босоногие малыши, которым удушливый зной был нипочем, остановились перед убогой хижиной. В поместье Риппонов в таком сарае обитали разве что свиньи. Старший мальчик отодвинул дырявый кожаный полог и жестом пригласил Шарлотту войти. На нее пахнуло страшным зловонием. Шарлотта вздрогнула, но, судорожно вдохнув свежего воздуха, все же переступила порог…

На грязном полу сидела, привалившись к стене, худая – кожа да кости – изможденная женщина. Она была почти одного возраста с Шарлоттой. В руках женщина держала новорожденного младенца.

Шарлотта присела на корточки и умиленно залепетала какие-то ласковые слова, надеясь, что гречанка, и не зная английского, почувствует ее восхищение. Женщина гордо улыбнулась и раскрыла пеленки, демонстрируя гостье красоту малютки.

– Еще один мальчик, – сказала Шарлотта, кивая на старших детей женщины. – Ваш муж, наверное, рад, что у него столько чудесных сыновей.

Мать, вероятно, догадалась о смысле этих слов и ответила на них усталой улыбкой. Но мальчики продолжали тянуть Шарлотту за юбку, и она, в конце концов, сообразила, что они привели ее вовсе не любоваться на своего маленького братика. Нет, интерес детей был прикован к большой козе, привязанной к огромной кровати. Кроме этой кровати, в лачуге мебели не было.

Коза, как и мать мальчиков, судя по всему, родила совсем недавно, и ее белоснежные детеныши – чище их в хижине Шарлотта ничего не увидела – ковыляли вокруг матери на еще нетвердых ножках. Ребятишки радостно загомонили, когда Шарлотта отважилась погладить козу по голове. Карапуз вынул палец изо рта и, схватив самого маленького и слабенького козленка, сунул его в руки Шарлотте.

Она с улыбкой приняла временный дар. Между тем старший брат достал с нижней полки глиняную плошку и удивительно ловко принялся доить козу своими крошечными ручонками. Поймав одобрительный взгляд матери, малыш гордо угостил англичанку пенной голубоватой жидкостью.

В желудке Шарлотты что-то грозно екнуло, недвусмысленно предупреждая: дескать, теплое козье молоко – не самое лучшее питье в летнюю жару. Однако она проигнорировала это предупреждение и, вернув козе ее детеныша, взяла плошку. Три пары темных человеческих глаз и пара козьих пристально наблюдали за действиями Шарлотты. Отказаться от подношения было невозможно. Шарлотта зажмурилась и залпом осушила плошку, после чего окончательно убедилась в том, что козье молоко никогда не войдет в число ее любимых напитков. От добавки она наотрез отказалась.

Потом ей вдруг пришло в голову, что, может быть, у этого семейства нет другой живности, кроме козы, и она призадумалась, чем бы отблагодарить греков за доброту, но так, чтобы они не обиделись. Задыхаясь от жары, Шарлотта вспомнила, что на ней три нижние юбки из чистого льна, украшенные кружевами. По меньшей мере, одна лишняя… Шарлотта постаралась не думать, как оценила бы ее поведение леди Аделина, и, отвернувшись от мальчиков, торопливо сняла нижнюю юбку.

– Вот. Это для малыша. – Она положила юбку в деревянную колыбель.

Мать нерешительно дотронулась до белоснежного льна, с благоговейным трепетом посмотрела на Шарлотту и рассыпалась в благодарностях, но мальчики не дали ей договорить и бесцеремонно увели гостью из хижины. Белая ткань с кружевами явно не показалась им столь уж прекрасным подарком.

Солнце уже клонилось к закату. Жара начала спадать. Ветерок ерошил Шарлотте волосы. Ей вдруг стало неизъяснимо хорошо.

Она шла с ребятишками по пляжу. Они скакали, как козлята. Желая показать ей все свои сокровища, мальчики привели Шарлотту к роднику, бившему из скалы. Возле родника образовался небольшой оазис, где зеленела густая трава, и росли яркие цветы. Шарлотта опустилась на колени, сняла шляпу и, расстегнув верхние пуговицы платья, принялась плескаться в прохладной воде. Малыши с интересом наблюдали за ней, но не собирались последовать ее примеру.

– Какого черта ты тут делаешь? – Александр говорил тихо, но Шарлотта сразу поняла, что он разъярен. – Ты где была? Твоя тетка с ума сходит, а половина моей команды тратит драгоценное время на твои поиски.

Шарлотта вскочила на ноги. По ее лицу и рукам текла вода. Ей было безумно стыдно, что Александр застал ее в таком виде. Она утерла лоб рукавом, и хотела было сказать что-то в свое оправдание, но посмотрела на перекошенное от злобы лицо Александра, и виноватые слова замерли у нее на губах…

– Половина вашей команды? – переспросила Шарлотта, все больше распаляясь. – Капитан Баррет, я уверена, изумился бы, услышав такие речи.

– «Американка», конечно, принадлежит ему, но последние три года она оснащалась на мои деньги. Так что это моя команда разыскивает тебя по всему острову.

– Насколько я понимаю, вы называете меня «мисс Риппон» только в присутствии моей тетушки, принц Карим. Получается, что на людях у нас одни отношения, а наедине – другие?

Малыши, взволнованные звуками сердитых голосов, жались к ногам Шарлотты. Пытаясь закрыть лица ее юбкой, они потянули за подол, и на лифе платья расстегнулось еще несколько пуговиц. Шарлотта спохватилась, но поздно! Смущенно пряча глаза, она принялась поспешно застегивать пуговицы, но пальцы ее не слушались. Взгляд Александра прожигал обнажившуюся грудь.