богатой и властной женщине из «новых русских». Сам он жил в садоводстве неподалеку, в уютном зимнем домике с Марусей, после того, как жена выставила их из дома.
Маруся была кавказской овчаркой самого грозного и внушительного вида. Когда на проселочной дороге им с Марусей встречался какой-нибудь прохожий, при виде Маруси он непременно переходил на другую сторону и опасливо жался к обочине.
Вообще-то полное имя овчарки было Марлен Дитрих, но Николай Прохорович для простоты и удобства давно уже переименовал ее в Марусю. Действительно, когда эта косматая махина гналась за кошкой или норовила удрать от хозяина по каким-то другим собачьим делам, звать ее полным именем было как-то несподручно, и хозяин кричал ей вслед:
– Маруська, зараза, ты куда это намылилась! Вот сукина дочь… никакого уважения к хозяину!
В советские времена Николай Прохорович был уважаемым человеком, начальником отдела крупного военного института. Его знали по имени-отчеству генералы, и когда он ездил в командировки в Москву, ему полагался билет в СВ.
Но потом времена изменились, большую часть сотрудников института разогнали, и Николаю Прохоровичу ясно дали понять, что в его услугах более не нуждаются.
Он был староват для того, чтобы заниматься челночным бизнесом, как многие соседи по садоводству, или открывать собственную торговую фирму, как некоторые коллеги по институту. Какое-то время он работал в маленькой фирмочке, которая выпускала поддельные этикетки для поддельного цейлонского чая, но потом фирмочку закрыли со скандалом, хозяина посадили, а рядовые сотрудники отделались испугом и оказались на улице.
К этому времени жена Николая Прохоровича, прежде скромный рядовой инженер, нашла себя в новомодной науке астрологии.
Вместо привычного человеческого имени Татьяна она приняла странное прозвище Аделаида, дала объявления в нескольких газетах, и, как ни странно, клиенты повалили к ней косяком.
В основном это были не клиенты, а клиентки – измученные жизнью женщины, которые потеряли работу и не смогли своевременно создать семью. Теперь они готовы были заплатить последние деньги, чтобы услышать от Аделаиды, что терпеть им осталось совсем немного. Что звезды расположились самым благоприятным образом, и вот-вот на горизонте появится немолодой, но очень представительный мужчина с седыми висками и грустным взглядом, как у композитора Раймонда Паулса, с собственным бизнесом на Кипре и собственным трехэтажным домом на берегу Финского залива…
Дела у Аделаиды шли хорошо, но Николаю Прохоровичу в ее жизни места не оставалось.
Почувствовав себя одиноким, он приобрел маленького лохматого щенка. Щенок к нему очень привязался и заменил Николаю Прохоровичу все – семью и трудовой коллектив.
Правда, маленький щенок быстро вырос, превратившись в огромного косматого зверя.
Это совпало по времени с новым изменением в жизни Аделаиды.
Она настолько поверила в свои астрологические прогнозы, что, когда сделала прогноз себе самой и увидела удачное расположение звезд, ни на секунду не усомнилась, что на ее горизонте вот-вот появится тот самый мужчина с седыми висками и трехэтажным домом.
В таких обстоятельствах муж и его собака явно оказались лишними, и однажды за завтраком Аделаида заявила:
– Забирай свою зверюгу и выметайся из моей жизни на первой космической скорости! Я не намерена до глубокой старости тянуть вас, как бурлак на Волге!
– Куда же мы денемся? – спросил Николай Прохорович, прижимая к себе огромную Марусину голову.
– Перебирайтесь на дачу! – строго приказала Аделаида.
Она уже давно все продумала и решила, что скромный домик в садоводстве ей совершенно не нужен, поскольку у ее будущего возлюбленного, которого гарантировали ей звезды, имеется собственный трехэтажный дом на морском берегу…
Николай Прохорович вздохнул, собрал свои немногочисленные пожитки (самым нужным из них оказался овчинный милицейский тулуп, купленный по большому блату в советские времена) и вместе с собакой переехал на дачу.
Марусе такое изменение в жизни очень понравилось: она гораздо лучше чувствовала себя за городом.
К этому времени Николай Прохорович уже вышел на пенсию. Пенсия у него была небольшая, и хотя потребности он имел самые скромные, но денег им с Марусей все же не хватало. К счастью, более обеспеченные соседи по садоводству, узнав, что пенсионер с собакой живет за городом круглый год, наняли его сторожем.
Маруся была от природы добродушной, но на малознакомых людей, как уже сказано, ее грозная внешность и огромные желтоватые клыки производили сильное впечатление, так что воровство и хулиганство в садоводстве значительно сократились.
Однако вскоре рядом с садоводством начала строить свой дом богатая и влиятельная женщина Анна Сергеевна Галкина. Она пригласила Николая Прохоровича с Марусей охранять свой строящийся дом и предложила им гораздо больше денег, чем соседи.
Николай Прохорович крякнул и согласился: им с Марусей непременно нужно было прикупить на зиму дров и кое-что подремонтировать в их домике.
Так что теперь они обходили строящийся дом Анны Сергеевны по нескольку раз за ночь.
Днем, когда они отсыпались, на «объекте» находились таджикские гастарбайтеры под командованием строгого бригадира Наджибуллы. На ночь хозяйка не позволяла таджикам оставаться в своем доме, для них неподалеку поставили утепленный вагончик.
– Маруська, морда кавказской национальности! – крикнул Николай Прохорович, обеими ногами упираясь в землю и пытаясь удержать собаку. – Что ты там нашла!..
Маруся, она же Марлен Дитрих, несмотря на свое артистическое имя, обладала простонародными замашками и вечно норовила сожрать какую-нибудь гадость. Пару раз у нее из-за этого случалось расстройство желудка, поэтому хозяин всячески пытался удержать собаку от таких легкомысленных поступков. Вот и сейчас она явно стремилась в кусты, потому что обнаружила там что-то съедобное. Натянув поводок, она нагнулась и подобрала с земли подозрительный кусок мяса.
– Маруська, фу! – рявкнул на нее хозяин. – Брось сейчас же эту гадость! Не хочу я с тобой к ветеринару таскаться…
Но овчарка, хитро покосившись на хозяина, уже заглотила аппетитную находку, громко чавкнула и потрусила дальше по дорожке с чувством выполненного долга.
– Бессовестная собака, – бормотал Николай Прохорович, едва поспевая за ней, – что я тебя – не кормлю, что ли? Нет, ты глаза не прячь, ты мне прямо отвечай – я тебя кормлю?
Маруся утробно рыкнула, утвердительно отвечая хозяину.
– Так что ж ты, бессовестная морда, всякую дрянь жрешь? Ведь ты не знаешь, что это такое и кто это тут бросил! И я не знаю… а может, это тухлятина какая-то или вообще отрава?!
Сам он в такие предположения не верил и говорил это больше в воспитательных целях. И Маруся, похоже, все отлично понимала. Поэтому она виновато поскуливала, давая хозяину понять, что больше так поступать не будет.
– Да, так я тебе и поверил! – проворчал Николай Прохорович.
Прошло еще десять минут, и они уже заканчивали очередной обход участка и дома, когда Маруся повела себя как-то странно.
Она начала глухо поскуливать, припадать то на одну лапу, то на другую, а потом вообще сошла с тропинки и завертелась на одном месте, будто пытаясь поймать свой хвост.
– Маруся, Марусенька! – забеспокоился Николай Прохорович. – Ты что? Что с тобой?
Маруся жалобно заскулила, ее передние лапы подогнулись, и она ткнулась в снег лобастой головой.
– Марусенька, девочка моя! – запричитал хозяин. – Да что с тобой случилось? Вот жрешь всякую гадость, а потом… – Он вспомнил о ее антисанитарном поступке, но тут же понял, что сейчас не время для воспитательных мероприятий. Подбежав к собаке, он обхватил ее голову, прижал к себе. – Что с тобой?!
