любого врага! Но сейчас извини меня — я должна готовить угощение для праздничного пира, твоя мать уже, наверное, разыскивает меня!

Будущая свекровь преподнесла Наде свой подарок — довольно большой кусок ярко раскрашенной новой ткани. Надя выкупалась в ручье и обернула подарок колдуньи наподобие парео. Потом оглядела себя в осколке зеркала, который нашелся у Батунды.

Сколько она находится в племени мвале? Неделю, две, три? Она потеряла счет времени. Она еще больше похудела, кожа стала смуглой от солнца и шелушилась. По совету Батунды, Надя мазала лицо пальмовым маслом.

Она расчесала волосы, полюбовалась красным цветком. Надо же, лез куда-то в горы, чтобы ее порадовать… с ума сойти… дикарь, а такие тонкие чувства!

К вечеру на площади собрались все жители деревни. Молодые мужчины разожгли огромные костры, женщины помогли Наде и Батунде разложить на пальмовых листьях угощение. Надя в предпраздничной суете отложила часть припасов в кожаный мешок и спрятала его под камнем на краю деревни.

Тем временем все было готово для праздника, в самом центре деревенской площади поставили кувшины с пальмовым вином, и праздник начался.

Мвале в огромных количествах поглощали свинину с ямсом, запивая кушанья вином, и с каждой минутой голоса становились громче, а шутки — грубее.

Надя решила, что воспользуется пиршеством, чтобы сбежать из деревни, но прежде раздобудет оружие.

Убедившись, что все увлечены едой и питьем, она покинула площадь, пробралась к хижине Унгули, откинула циновку и достала мешочки с отравленными стрелами. Спрятав их под одеждой, она вернулась на площадь.

Праздник был в самом разгаре.

Мвале насытились и перешли к танцам.

Любые танцы требуют музыкального сопровождения. Бывают танцы под оркестр и под фортепьяно, под аккордеон и под скрипку. Иногда бывают танцы без музыкального сопровождения. Мвале, как и большинство африканских племен, предпочитали танец под барабан, точнее — под два тамтама.

Двое мужчин среднего возраста выбивали из высоких барабанов бешеный ритм, остальные мвале танцевали.

Сначала танцевали мужчины — охотники. Их танец изображал сцену охоты. Один из старых воинов встал на четвереньки, взяв в руки кабанью голову и захрюкал — он изображал дикого кабана, остальные окружили его кольцом и высоко подпрыгивали, выкрикивая слова охотничьего заклинания.

«Кабан» бросился вперед, чтобы прорвать кольцо охотников, но в последний момент молодой воин воткнул в кабанью голову короткое копье с широким наконечником, «кабан» повалился на спину и потешно задрыгал ногами, изображая агонию.

Затем наступила очередь женского танца.

Молодые женщины мвале кружились в большом хороводе, затем этот хоровод разделился на несколько маленьких кружков, потом снова соединился в один, в центр которого вытолкнули Надю.

Пока она растерянно стояла в центре хоровода, не зная, что полагается делать дальше, туда же вытолкнули ее жениха Унгули.

Все племя окружило их кольцом и принялось ритмично бить в ладоши, повторяя два слова:

— Лабондо-вабондо! Лабондо-вабондо!

— Что мы сейчас должны делать? — вполголоса спросила Надя своего будущего мужа.

— Танцевать танец жениха и невесты, танец лабондо-вабондо! — пояснил тот.

— А в чем заключается этот танец? Понимаешь, я раньше его не танцевала и не знаю, какие там предусмотрены движения… ты мне объясни в двух словах…

— Не танцевала лабондо-вабондо? — недоверчиво переспросил Унгули. — Но ведь ты говорила Батунде, моей матери, что была замужем. Разве у бледнокожих людей не танцуют лабондо-вабондо? Откуда же тогда у них берутся дети?

— Что?! — Надя покраснела. — Ты хочешь сказать, что танец лабондо-вабондо — это…

— Ну да, — ответил Унгули спокойно. — Это то, что делают вместе мужчины и женщины и отчего появляются дети. Пора танцевать, люди ждут!

Действительно, соплеменники Унгули сужали круг, нетерпеливо хлопая в ладоши и повторяя свое «лабондо-вабондо». Особенно усердно хлопали и кричали дети.

— Но я… — растерянно бормотала Надя. — Но в моем племени не полагается делать это на глазах других людей! Мужчины и женщины делают это в своих хижинах, там, где их никто не видит!

— Ну, у разных племен разные обычаи, — ответил Унгули уклончиво. — Некоторые обычаи кажутся нелепыми, но я тебя не осуждаю, воспитанный человек должен с пониманием относиться к чужим суевериям, даже если они ему кажутся дикими. Так и быть, потом мы будем это делать тайком, раз уж тебе так нравится, но сегодня, в день нашей свадьбы, ты должна уважить обычаи мвале. Ведь наше племя приняло тебя, предоставило кров над головой и пищу, так что будет очень некрасиво с твоей стороны оскорбить наш обычай!

— Лабондо-вабондо! — дружно кричали мвале.

Надя затравленно озиралась, не зная, что предпринять, как вдруг со стороны леса донесся дикий визг, а затем испуганный детский голос прокричал:

— Бунан-рутан! Лесной человек!

На деревенскую площадь выбежала девочка лет десяти с растрепанными волосами. Она в ужасе оглядывалась на лес и оглушительно визжала:

— Бунан-рутан! Лесной человек! Красный Старик! Он хотел оторвать мне голову!

На краю леса показалась большая сутулая фигура с длинными руками. К площади приближалось покрытое густой рыжеватой шерстью двуногое существо с огромной головой и оскаленной мордой. Пылающие праздничные костры бросали на это существо багровые отблески, делая его особенно страшным.

Хоровод мвале мгновенно рассыпался. Мужчины и женщины бросились кто куда, на всех лицах, только что выражавших праздничный подъем, был теперь только дикий первобытный ужас.

Надя словно вросла в землю. Ноги перестали ее слушаться, как в тот день, когда Унгули поразил ее сонной стрелой. Унгули схватил ее за руку и пытался утащить с площади, но Надя не могла тронуться с места, словно превратилась в статую.

— Бежим! — кричал ее несостоявшийся муж. — Бежим! Это Красный Старик, он оторвет у тебя голову и выпьет всю кровь!

Надя не шевелилась.

Косматое существо шло прямо к ней.

Унгули вытащил свою духовую трубку, вложил в нее стрелу, прицелился в чудовище, выстрелил…

Но Лесной человек продолжал идти вперед.

— На него не действуют смертельные стрелы! — крикнул Унгули и бросился прочь. Сделав несколько шагов, остановился, снова метнулся на помощь невесте, но увидел вблизи оскаленную пасть Лесного человека и опять бросился наутек.

А косматое чудовище подошло к Наде, устрашающе зарычало, обхватило окаменевшую от страха девушку поперек туловища, закинуло на плечо и потащило в лес.

Только теперь прошел ступор, который охватил Надю при виде чудовища, она завизжала, задрыгала ногами и принялась колотить своего похитителя кулаками.

Лесной человек приостановился, перехватил ее поудобнее и сказал по-английски:

— Надин, прекратите меня лупить. Это, в конце концов, отвлекает и сбивает дыхание. Нам нужно добежать до леса прежде, чем эти дикари опомнятся.

— Патрик?! — изумленно воскликнула Надя, когда к ней вернулся дар речи. — Это вы, Патрик?

— Ну да, это я! Вы меня не узнали?

— Интересно, как я могла узнать вас в таком виде? Кстати, где вы раздобыли костюм Красного Старика?

— Не знаю никакого старика! На меня в лесу напала какая-то огромная обезьяна, я ее подстрелил —