пускай собирает столы. А я займусь остальным. И завтра я приду в половине шестого, когда начинают ходить автобусы. — С этими словами она схватила медвежонка и засунула Карлу в нагрудный карман. — А его хозяина ты сам будешь искать. Договорились?
Пока за Розой с шумом не захлопнулась дверь, Карл и Ассад не поднимали глаз от столешницы. Эта женщина в решительности не уступала Ивонне из «Банды Ольсена».
— Так как же насчет… — Ассад сделал паузу, взвешивая, правильно ли говорит. — Мы теперь официально работаем над этим делом?
— Пока еще нет. Завтра будет видно. — Карл помахал пачкой желтых записочек. — Я вижу, ты хорошо поработал и зря времени не терял. Ты нашел кого-то из той школы, с кем можно поговорить. Кто это?
— Я же этим и был занят, когда ты пришел.
Наклонившись над столом, Ассад отыскал среди бумаг несколько фотокопий из бюллетеня выпускников школы-пансиона.
— Я позвонил, но они не очень обрадовались, когда я сказал, что хотел бы поговорить с кем-нибудь о Кимми и кто еще был в этой компании. По-моему, им не понравилось это дело с убийством. Мне кажется, когда началось расследование, они хотели даже выгнать из школы Прама, Дюббёля-Йенсена, Флорина и Вольфа. — Ассад покачал головой. — Об этом я мало что выяснил. Но потом мне пришло в голову найти кого-нибудь, кто учился в одном классе с тем парнем, который разбился в бассейне в Беллахой. А кроме того, я еще нашел учителя, который работал в школе при Кимми и остальной компании. Может быть, он согласится с нами поговорить, потому что он там недолго проработал.
Было уже восемь часов, когда Карл приехал в клинику спинномозговой травмы и, войдя в палату Харди, увидел там только пустую кровать.
Поймав в коридоре первый попавшийся белый халат, он с недобрым предчувствием спросил:
— Где он?
— Вы родственник?
— Да, — ответил Карл, наученный горьким опытом.
— У Харди Хеннингсена появились осложнения в виде жидкости в легких. Мы перевели его сюда, где легче оказать помощь, — «Белый халат» указал на дверь с табличкой «Интенсивная терапия». — Долго не задерживайтесь, больной очень устал.
Войдя в палату, Карл увидел, что Харди и впрямь стало хуже. Аппарат искусственного дыхания работал на всю катушку. Харди, с обнаженным торсом, полулежал в кровати, руки были вытянуты поверх одеяла, маска закрывала ему почти все лицо, из носа торчали трубки, вокруг стояли капельницы и аппаратура.
Глаза у него были отрыты, но при виде Карла он от слабости даже не смог улыбнуться.
— Здорово, дружище, — приветствовал его Карл, осторожно положив ладонь ему на плечо. Не потому, что Харди мог это почувствовать, а так просто. — Что случилось? Говорят, у тебя появилась жидкость в легких?
Харди что-то сказал, но маска и гудение аппаратов заглушили его слова. Карл подставил ухо.
— Повтори еще раз, — попросил он.
— Желудочная кислота в легких, — глухо послышалось из-под маски.
«Вот черт!» — подумал Карл и пожал парализованное плечо:
— Давай поправляйся поскорее. Ладно?
— Точка на плече увеличилась, — прошептал Харди. — Иногда она горит огнем, но я ничего никому не сказал.
Карл знал почему, и ему это очень не нравилось. Харди надеялся дождаться, что к одной руке настолько вернется подвижность, что он сможет ее поднять, взять со столика ножницы, которыми режут бинты, и проткнуть себе артерию. Так что стоит ли разделять его радость, это еще вопрос.
— У меня появилась проблема, и я к тебе за помощью, — сказал Карл, подвигая себе стул. — Ты гораздо лучше знаешь Ларса Бьёрна еще с прежних дней в Роскилле. Может, сумеешь объяснить, что там у меня происходит?
Он вкратце рассказал Харди, как было приостановлено его расследование и что, по мнению Бака, это было сделано с подачи Ларса Бьёрна, которого поддержала директор полиции.
— У меня даже отобрали жетон, — закончил Карл свой рассказ.
Харди немигающим взглядом смотрел в потолок. Раньше он бы сразу попросил сигарету.
— Ларс Бьёрн ведь всегда носит темно-синий галстук? — подумав немного, с трудом произнес Харди.
Карл прикрыл глаза. Да, именно так — галстук был неотъемлемой частью Ларса Бьёрна и он действительно синий.
Харди попытался прокашляться, но издал звук, напоминающий шипение выкипающего чайника.
— Он бывший ученик частной школы, — раздался слабый голос. — На галстуке рисунок — четыре ракушки морского гребешка. Это галстук той школы.
Карл замер. Несколько лет назад полиция расследовала случай изнасилования в этой школе, который едва не погубил репутацию заведения. Кто знает, к каким последствиям приведет нынешнее дело?
Проклятье! Вот так совпадение! Ларс Бьёрн — выпускник этой самой школы. Если он участвует как активный игрок, то, конечно, на стороне своей альма-матер. Как же иначе! Говорят ведь: для школы- пансиона нет бывших учеников.
Карл медленно кивнул. Вот как просто все оказалось.
— Ладно, Харди! — Он побарабанил пальцами по простыне. — Ты просто гениальный сыщик, кто бы в этом сомневался!
Он погладил старого приятеля по волосам. Они были влажные и точно неживые.
— Ты не обижаешься на меня? — послышалось из-под маски.
— О чем ты?
— Сам знаешь. О деле с монтажным пистолетом. За то, что я сказал психологу.
— Да ну тебя! Когда тебе станет получше, мы вместе распутаем это дело, хорошо? Я понимаю, что пока ты тут лежишь, в голову приходят странные мысли.
— Не странные, Карл. Что-то ведь там было такое. И это что-то было связано с Анкером. Я все больше в этом убеждаюсь.
— Мы с тобой во всем разберемся, когда придет время.
Некоторое время Харди молчал, предоставив работать респиратору, а Карлу оставалось только наблюдать за тем, как поднимается и опускается его грудь.
— Ты не окажешь мне одну услугу? — прервал Харди монотонное шипение.
Карл невольно отпрянул, вжавшись в спинку стула. Посещая больницу, он больше всего боялся этого момента. Снова Харди будет просить, чтобы Карл помог ему умереть! Выражаясь красиво — совершил эвтаназию, прекратил страдания безнадежного больного. Но как ни выражайся, хорошего тут мало.
— Нет, Харди. Не проси меня больше, не надо! Не сомневайся, я обдумал такую возможность. Мне действительно жаль, старина, но я просто не могу.
— Карл, я не об этом. — Харди облизал пересохшие губы, словно для того, чтобы не застряли слова, которые он собирался произнести. — Я хотел спросить, не мог бы ты забрать меня отсюда к себе домой.
Последовало душераздирающее молчание. Карл сидел как парализованный, не находя слов.
— Я вот как подумал, — тихо продолжал Харди. — Может, тот парень, который живет у тебя, взялся бы за мной ухаживать?
Отчаяние, которое слышалось в его голосе, было Карлу как нож в сердце. Но он едва заметно помотал головой. Мортен Холланд в роли сиделки? Дома у Карла? Прямо хоть плачь!
— Карл, за уход на дому платят большие деньги. Я спрашивал. Каждый день к тебе несколько раз приходит сестра, так что с этим никаких трудностей. Тут тебе нечего бояться.
Карл уставился в пол:
— Мои домашние условия не очень для этого приспособлены. Дом совсем небольшой. А Мортен живет в подвале, что вообще-то запрещено.
