Даллас внезапно вырвалась и повернулась лицом к нападавшему. Руками она прикрывала грудь. В глазах девушки сверкала ненависть.

Она не ошиблась. Ему не больше восемнадцати. Никакого ножа не было, и парень от удивления отпрянул.

– Ну? – разошлась Даллас – Что-то я не вижу перед собой большого мужчину, такого, как ты обещал. Я обожаю крупных мужиков. Так как же, сынок, покажешь мне, где раки зимуют?

Он опешил.

– Давай, – настаивала Даллас, – неужели ты просто болтал? – она убрала руки с груди. – Правда, красивая? И большая? Именно такая тебе нравится?

– Кто ты такая? – нервно бормотал он. – Наверное, сумасшедшая… – он начал пятиться к двери.

– Не уходи, – говорила Даллас, – ты же собирался меня изнасиловать? Да ладно, сынок, покажи, что у тебя есть. Мне нравится, когда мужчина сзади. Давай, миленький. Или ты можешь быть мужчиной только с испуганной женщиной? Ну? Так ведь? – ее голос звучал издевательски. – Иначе у тебя не встает, сынок, не так ли?

– Боже! – он открыл дверь. – Да ты ненормальная. Извращенка… Господи…

Он побежал к лифту, а Даллас захлопнула дверь, одела цепочку и только тогда почувствовала бесконтрольную дрожь. Она села на пол, обняла руками колени и принялась раскачиваться взад и вперед. К черту страх. Почему она должна просто стоять и не сопротивляться? Пошел он к чертовой матери. Только потому, что он сильнее и мужчина, ей надо было выслушивать мерзости и подчиняться его желаниям? А что потом? Он бы ушел. Она бы лежала здесь на полу. Потом приехала бы полиция и пошли бы расспросы. Вы с ним знакомы? Вы девственница? А сколько у вас было мужчин? Гинеколог осмотрит вас, а полицейские даже не подумают выйти из комнаты, они к таким вещам привыкли.

Черт побери.

А что, если бы у него оказался нож? Если бы он не был так молод? Каждый день газеты сообщают об убийствах. Даллас закрыла глаза. Страх снова обуревал се. Она заставила себя пойти в гостиную и отхлебнуть бренди прямо из бутылки. В комнате царил беспорядок. Парень нагадил на ковер и везде разбросал мусор. В спальне и ванной он написал помадой на стенах ругательства. Больной. Наверное, подражал герою какого-нибудь фильма.

Даллас знала, что следует вызвать полицию, но тогда новость обязательно попадет в газету. А кому это нужно? Он ведь ничего не взял. И она напугала его до смерти.

Но здесь оставаться Даллас не могла. Ни в коем случае. Никогда.

Она методично принялась за уборку. К восьми утра упаковала все, что хотела, и позвонила Линде Косма в Нью-Йорк. Автоответчик сообщил ей номер, по которому можно связаться с подругой.

Даллас дозвонилась, и сонная Линда разрешила ей переехать в свою квартиру.

– Я вернусь через несколько дней, – объяснила она, – и тогда мы что-нибудь придумаем.

Даллас вызвала такси, забрала у консьержки ключ Линды и переехала. Она запаслась едой, закрыла двери на все замки и оставалась в квартире до приезда Линды.

Концерт в Оттаве прошел так же блестяще, как и в Торонто. А может быть, даже лучше, потому что у Эла появилась уверенность в себе. В газетах печатали восторженные отклики, и девиз гастролей «Эл – король» использовался очень широко. Билеты на все концерты в Америке были проданы. Началась их перепродажа, потому что некоторым удалось заранее закупить целые пачки. Цена выросла в пять-шесть раз. На руки продавали не больше двух билетов, но перекупщики умудрялись обходить закон.

Линда сделала потрясающую фотографию Эла на сцене. Он стоял перед залом, словно сам Господь Бог. Она запечатлела момент, когда Эл застыл перед беснующейся в истерике публикой. Эта фотография – демонстрация его триумфа – была опубликована во всем мире.

С этого момента Берни признал ее полноправным членом команды. А Поль – нет. Никакого интереса к Линде он не проявлял, злился, что Линда оскорбила телекомментатора из Торонто, Хенка Мейсона, и этот журналист, единственный, выступил против Эла.

– Ну и что, – отбивалась Линда. – Он первый обидел меня.

– Никогда не затевай споров с прессой, – предупреждал Поль. – Она может либо поднять нас, либо уничтожить.

Линда считала, что этот случай вообще не имеет значения. Популярность Эла не могла сравниться ни с чем. Разве способен один репортер повлиять на нее? Кроме того, его оскорбил не Эл, а она.

– Он знает, что ты работаешь с нами на гастролях, поэтому и выступил против Эла, – злился Поль. – Постарайся не грубить никому.

– Ну, извини. Может, мне следовало поехать к нему домой и подставить задницу для шлепка? Ты этого хотел?..

Поль даже не потрудился ответить.

Линда не понимала, что с ними происходит. Они оба так долго ждали, чтобы оказаться вместе, а теперь их отношения явно охладели. Все свободное время Поль разыскивал девушек для Эла. Одна за другой они отправлялись в номер хозяина, но никто из них не удостоился высокой чести завоевать его расположение.

«Найди, переспи и забудь», – этим лозунгом когда-то пользовался Эл. Теперь же он стал другим. Девушек находили и забывали. Эл даже не пытался переспать с ними. Все казались ему скучными. Возможно, дело в возрасте. Но Эл знал, что это не так. Не хотелось попусту тратить время на бесконечную вереницу дур, которые мечтали переспать со звездой.

Он провел ночь с Розой. Было неплохо, но повторять этот опыт не хотелось.

Эл в сексе не нуждался. Достаточно того, что он получает на сцене. Своего рода оргазм от власти, когда тысячи женщин с радостью обладают им в одно и то же время.

Элу хотелось скорее в Нью-Йорк. Именно там начинались настоящие гастроли. Чувство неуверенности исчезло. Голос звучал прекрасно. Поклонники все еще любили его. Словно неподъемный груз свалился с плеч Эла. Боже, а что, если бы он провалился? Или успех оказался средним? Что бы тогда произошло? Бросил бы он петь? Конечно, нет, ибо это – его жизнь. Но нельзя вечно выступать на сцене, и если придется уйти, то только в зените славы.

Эл наконец-то позвонил Эдне.

– Как погода? – спросила она в первую очередь.

– Разве это важно? – тщетно ждал он от нее похвалы и позвал к телефону Эвана.

– Когда я смогу приехать? – с места в карьер спросил сын.

Ну и семейка! Неужели они не читают газет? И не ведают, что Эл опять король?

Вечером он немножко поразвлекался с блондинкой, которая, конечно же, была польщена подобной честью. Эл вспоминал Даллас, хотя и не часто. Интересно, где и с кем она. Уж эта женщина никогда не будет средней.

Потом Эл заснул. Во сне он слышал аплодисменты и ощущал прикосновения теплых тел.

– Мне звонила Даллас, – сказала Линда.

– Кто? – не отрываясь от журнала, спросил Поль.

– Даллас. С ней произошло несчастье, и я разрешила ей пожить в моей квартире.

– Зачем?

– Ей нужно было куда-то переехать.

– Я не знал, что вы так дружны. Линда смотрела в иллюминатор самолета.

– В чем дело, Поль? Что с нами происходит?

Они впервые оказались рядом, хотя провели четыре дня в Канаде. Но по вечерам проводились приемы, так что наедине побыть не удавалось.

– Ничего. Я ведь предупреждал, как буду вести себя на гастролях.

– Жалеешь, что взял меня?

Он отложил журнал и внимательно посмотрел на нее.

– А ты?