Майкл часто виделся с Дэни. Раз в месяц-полтора он летал в Лас-Вегас, специально, чтобы побыть с ней. Он любил ее, она — его. Была и еще одна причина, по которой он так много времени проводил с ней. Через полтора месяца после их достопамятной встречи в Нью-Йорке Дэни сообщила, что у них будет ребенок.

— Это все ты и твоя магическая пуля, — смеялась она. — Что у нас с тобой такое?

— А? — не сразу сообразил он.

— Майкл, мы беременны! — просияла Дэни. — И на этот раз все у нас будет вместе.

Вместо шока и ужаса он пришел в восторг. Он не только хотел проводить время с Дэни и Винсентом, но и в жизни будущего ребенка решил занять подобающее отцу место.

В 1983 годуу Дэни родилась дочь. Они назвали ее Софией.

Дэни понимала, что Майкл не может на ней жениться. Он весьма пространно ей объяснил, почему считает это несправедливым по отношению к Мэдисон.

— Когда она повзрослеет, я разведусь со Стеллой. Тогда мы с тобой сможем быть вместе, — пообещал он.

— Не уверена, что я этого хочу, — счастливо улыбаясь, ответила Дэни. — Мне нравится роль твоей любовницы.

— Неужели?

— Да, в таком качестве ты ко мне лучше относишься. Она давно ушла с работы, ее целиком содержал Майкл — в том числе оплатил ей роскошный новый дом в закрытом поселке, а также серебристый «Мерседес». Недавно он отправил ее с четырехлетней Софией на отдых в Майами. А потом решил двинуть туда вместе с Мэдисон.

Он не собирался их знакомить, но, по крайней мере, можно побыть рядом.

Мэдисон была на седьмом небе. Она была умная девочка, с высоким коэффициентом интеллектуального развития и страстью к писательству. Задумываясь о своей жалкой юности, Майкл невольно гордился своими детьми. Вон какие они у него молодцы! Винсент преуспевает в бизнесе, Мэдисон тоже далеко пойдет, амбиций у нее хватает. Думая о детях, Майкл испытывал чрезвычайно приятное чувство, что хоть что—то в жизни ему удалось.

В самолете Мэдисон всю дорогу не умолкала. Рассказывала Майклу о своих учителях, о рефератах, которые она готовит, о том, на какие журналистские курсы собирается пойти и как ей не терпится стать студенткой.

— А вообще-то, пап, я хочу стать писателем! — с серьезным видом заявила она. — Что скажешь?

— Скажу, что буду тобой очень гордиться, — ответил тот. — Ты себе не представляешь, из какой среды я вышел. Иметь родственника-писателя — это дорогого стоит!

— Да?

— Да.

— Вот увидишь, тебе будет чем гордиться. Слово даю.

— Честно?

— Честно, пап, — со всей решимостью констатировала она. — Честное благородное слово!

Майкл взял номер журнала «Тайм» и углубился в чтение, а Мэдисон стала смотреть в иллюминатор и представлять себя в роли писательницы, чьи книги стоят на полках самых знаменитых магазинов. Впрочем, журналистом стать тоже было бы неплохо — писать о всяких войнах, о событиях в мире…

«Я могу заниматься чем угодно, — сказала она себе. — Кем захочется, тем и стану».

Этому научил ее Майкл. Он внушил ей убеждение, что все достижения начинаются в голове.

Мэдисон обожала отца и считала, что лучше его нет.

Незадолго до отъезда Дэни в Майами к ней заглянул Дин.

— Ты спятила, ты знаешь это? — сказал он, проходя вслед за ней на кухню.

— Я спятила? — возмутилась она. — Сам-то ты уже два раза был женат и, насколько я понимаю, опять разводиться собрался.

— Это тебе кто сказал?

— Дин, слухом земля полнится. — Она налила ему кофе.

— Для меня до сих пор загадка, зачем ты снова сошлась с Майклом Кастелли, — проворчал он, придвигая к себе сахар и сливки. — Да еще и ребенка опять родила. Одного мало было?

— Не нужно читать мне нотации, — сказала Дэни и отправилась в гостиную. — Я абсолютно счастлива.

— Счастлива тем, что он на тебе не женится? — Дин снова проследовал за ней.

— Дин, перестань! Я тебе тысячу раз говорила: тебя это не касается.

— Ты меня касаешься, Дэни. И как бы ты ни противилась, ничего тут не изменишь.

— Почему?

— Потому что я тебя люблю, — просто сказал он. — И этого нельзя изменить ни словами, ни поступками.

Мог бы и не говорить, она и так знала, как сильно он ее любит. Все эти годы Дэни было приятно сознавать, что Дин где-то рядом, что он всегда готов подхватить ее, если она оступится. Дин был ее страховочной сеткой, и оба это знали. Знал и Майкл, который всей душой ненавидел Дина, хоть они и не были знакомы.

— Этот неудачник просто рвется к тебе в постель, — частенько ворчал он. — Зачем ты продолжаешь с ним видеться?

— Он не неудачник. Он мой друг.

— Тоже мне друг нашелся! — обычно бурчал Майкл. Он никак не мог простить Дину, что тот когда—то выудил газетные вырезки об убийстве Бет и тем самым разлучил их на долгие семь лет.

Дин отставил чашку и зашагал по комнате.

— Дэни, ты пускаешь свою жизнь на ветер, — сказал он.

— Это почему? — вскинулась она. — У меня замечательный мужчина, который меня любит, и двое прекрасных детей. Я живу в красивом доме. Скажи мне, почему это я пускаю свою жизнь на ветер?

— Этот твой «замечательный мужчина» приходит тогда, когда ему удобно. У него есть жена, и, что бы ты ни говорила, она для него на первом месте.

— Совсем необязательно, — возразила Дэни, упрямо выставив подбородок.

— Он тебя использует! Ты это хоть понимаешь?

— Честно говоря, Дин, мне дела нет до того, что ты думаешь. Я счастлива — и все тут. Так что извини, мне надо собираться.

В комнату вбежала София — кудряшки, ямочки на щеках и глазищи в пол-лица.

— Дядя Дин! — закричала малышка, бессовестно кокетничая.

— Ну здравствуй, булочка, — ответил Дин. Он ее всегда так называл.

— В куклы играть будем?

— Не сейчас.

— А пузыри пускать?

— В другой раз, детка.

— На той неделе?

Когда София убежала, Дин грустно вздохнул.

— Все должно было быть иначе. Это мы с тобой должны были быть вместе.

Где-то Дэни уже это слышала. Как же, от Майкла. С той только разницей, что Дин звал ее замуж, а Майкл — нет…

Она все понимала — Майкл ей много раз объяснял. Он дал себе слово оставаться со Стеллой ради Мэдисон, и Дэни ничего не могла тут изменить. Она делала вид, что ее это нисколько не смущает. Только изредка, по ночам, когда Майкла давно не было, она заливалась слезами и думала, что Дин, наверное, прав: Майкл ее действительно использует.

Как бы то ни было, он обеспечивал им прекрасный уровень жизни, она ни в чем не знала отказа. А главное — она его любила всеми фибрами души. Что в этом плохого?..